– Я вам доверяю.
– И очень может быть, что напрасно. Да, я редактор журнала «Истерн Эдж», но прежде всего я журналистка. Репортер – если вам угодно. А вы разве не знаете, что репортеры – это бессовестные существа, готовые на все ради того, чтобы раскопать какую-нибудь скандальную историйку?
– Вы не станете этого делать.
– Это почему же?
– Прежде всего потому, что вы сотрудник «Истерн Эдж». Этот журнал не печатает «историйки», как вы изволили выразиться. Он помещает на своих страницах серьезные, безукоризненно выполненные и исходящие только из самых достоверных источников сведения.
– Если вы так уверены в этом, то почему отказываетесь дать мне интервью?
На лице Дэниэла не отразилось никаких эмоций.
– Просто потому, что мне нечего сказать людям.
– Бог мой, ну до чего вы упрямы!
– Не больше, чем вы. – Это прозвучало как подтверждение некоего установленного факта.
– Тогда какого черта мы сюда приехали? – взорвалась Ния. Между тем Дэниэл свернул с дороги и подкатил к группе небольших домиков, один из которых и оказался совершенно очаровательным итальянским ресторанчиком, чрезвычайно сонным и пустынным на вид. – Я не просила вас угощать меня обедом. Поэтому вы имеете полное право развернуться и отвезти меня на стоянку к моей машине.
Дэниэл загнал автомобиль на площадку для парковки и заглушил мотор. Потом он отстегнул ремень безопасности, вышел из машины и, подойдя с противоположной стороны, открыл дверцу и предложил Нии руку, чтобы помочь ей выйти. Ния оперлась на его руку. Потом они прошли в ресторан и уселись за столик друг против друга, после чего Ния нашла в себе силы заговорить снова.
– Понятия не имею, зачем я все это делаю, – сказала она, словно обращаясь к себе самой, и покачала головой, демонстрируя тем самым свое полное непонимание происходящего.
Дэниэл нахмурился:
– Что же вы такого особенного делаете?
– Ну… еду с вами бог знает куда… и заметьте, против собственных правил. Между прочим, я уже трижды поступала себе вопреки – и все в течение какого-нибудь часа. – Ния сжала губы в нитку. – Когда дело касается мужчины и баскетбола, я, наверное, превращаюсь в мазохистку.
– Что ж, очень может быть, – сказал он, и его карие глаза потеплели. – А может быть, все дело в том, что вы просто-напросто хотите есть.
– Эта реплика с вашей стороны ответа не заслуживает, – произнесла Ния и задумалась, отчего они с Дэниэлом с самого начала знакомства принялись объясняться словами, имевшими скрытый смысл. Она молча смотрела на Стрэйхена в ожидании, какой следующий шаг он предпримет. Что ей еще оставалось делать? Стрэйхен, судя по всему, по-прежнему собирался хранить насчет своей личной жизни абсолютное молчание, которое, однако, ни в малейшей степени не угнетало его.
В течение нескольких бесконечно долгих секунд он тщательно рассматривал ее лицо, после чего повернулся и подозвал официантку, показав ей два пальца и не обмолвившись ни единым словом. Ния уже привыкла к нестандартным поступкам со стороны Стрэйхена. Пусть будет еще один – что из того? Равным образом она не торопилась выспрашивать у Дэниэла, что он заказал на обед. Она предпочла снова вернуться к прямым обязанностям репортера и вновь позволила себе задать вопрос, но несколько иного плана:
– Почему вы не ответили ни на один из моих звонков?
Стрэйхен внимательно оглядел потолок у себя над головой:
– Вы имеете представление, сколько сообщений, подобных вашим, поступает на мое имя каждую неделю?
– И вы что же – игнорируете их все до единого?
– Нет, – ответил он неторопливо, после чего склонил голову, будто осознавая всю глубину водившихся за ним грехов.
– Знаете, – произнес он, снова приободрившись, – чтобы ответить на все телефонные звонки, требуется время – и немалое. Но я обнаружил одну особенность, объединявшую всех звонивших – они крайне нетерпеливы. Проходит неделя, максимум две – и те, кому я был не очень-то нужен, перестают досаждать мне звонками. Таким образом мне удается экономить время и делать как можно меньше грязной работы.
– Грязной работой вы, по-видимому, называете телефонный разговор с человеком, который добивался встречи с вами? Вы ведь чаще всего отказываетесь от встреч?
– Верно.
Ния попыталась вспомнить то, о чем Стрэйхен поведал ей в своем кабинете.
– А как же свободное время у спортсменов, о котором вы упоминали? Я-то подумала было, что подобный разговор мог бы служить разрядкой и скрасить часы в ожидании очередной игры. Кроме того, повышенное внимание к личности спортсмена может положительно сказаться на его самооценке.
– Ха, – заметил он шутливо, – у профессиональных игроков самооценка, как у какой-нибудь примадонны – выше некуда!
– Вы хотите сказать, что моя настырность никак бы не повлияла на внутреннее состояние игрока? – Она вызывающе улыбнулась, и Стрэйхен охотно принял этот вызов.
– На мое… нет. Но на кого-нибудь из команды – очень возможно. Дело в том, что в последнее время положение в баскетбольной лиге сильно изменилось.
– Неужели? – не особенно вникая, осведомилась Ния. Она понимала, что снова ступает на зыбкую почву, но не решилась прервать откровения Стрэйхена. Кто знает, вдруг беседа с ней покажется ему приятной, и он согласится со временем отойти от баскетбольной тематики и переключится на личные проблемы?
Объяснение со стороны Стрэйхена последовало в виде двух коротких слов.
– Большие деньги, – произнес он, и на его лицо пала тень разочарования.
– Неужели деньги настолько изменили ситуацию в мире большого баскетбола?
– О да, – недовольно произнес он.
– Каким образом?
Взгляд Стрэйхена затуманился печалью. Он свел пальцы вместе, потом снова их разъединил. Ния во все глаза смотрела на его пальцы – длинные и ухоженные, выдающие скрытую силу. Их красивая форма просто взывала к тому, чтобы на них остановился женский взгляд. Поймав себя на подобных размышлениях, Ния сочла за благо перевести взгляд на собеседника – как раз вовремя, чтобы уловить в лице Дэниэла признаки глубокой обеспокоенности, которые, впрочем, почти мгновенно пропали под маской уверенного в себе человека.
Дэниэл заговорил, но на этот раз он произносил слова едва слышно.
– В добрые старые времена…
– В те самые, когда вы еще играли? – поддразнила она его чуточку.
Словно в наказание за это – или в награду? – его лицо озарилось доброй улыбкой, той самой улыбкой, которая заставляла ее забыть, где она находится и по какой причине оказалась в итальянском ресторане.
– В мое время игрокам платили мало – да и прибыли от продажи билетов были невелики. Но потом – во многом благодаря телевидению, кстати, – в баскетбол пришел его величество доллар.
Подошла официантка с графином белого вина и двумя порциями салата, и Дэниэл откинулся на спинку стула, чтобы не мешать женщине сервировать стол. Когда она удалилась, он наполнил вином два бокала и предложил тост:
– За ваше упрямство.
Ния повторила каждое его движение и, воздев в воздух свой бокал, с улыбкой произнесла:
– И за ваше!
Прежде чем продолжить разговор, они пригубили из бокалов.
– Итак, вы говорили о телевидении…
Он кивнул.
– Знаете ли вы, что, согласно правилам лиги, в течение одного периода должно быть как минимум два тайм-аута? – Ния вопросительно на него посмотрела, и он объяснил: – Эти тайм-ауты имеют коммерческий характер. Они приносят миллионы. Команда получает кругленькую сумму за то, что дает разрешение транслировать матч со своим участием по телевидению. Но именно это превращает спортсменов чуть ли не в эстрадных звезд. Они становятся частью огромной империи развлечений. Получают деньги, рекламируя чью-то продукцию. Ездят на роскошных автомобилях, живут в дорогих апартаментах…
– Но разве игра как таковая страдает от этого? – спросила Ния, равнодушно тыкая вилкой в салат – есть ей не хотелось.
Прежде чем ответить, Дэниэл некоторое время с аппетитом закусывал.
– Если честно, не могу сказать, что баскетбол от этого пострадал. Он изменился – так будет точнее. В прежние времена команда была командой. Теперь же тренеры большей частью обучают группы крайних индивидуалистов и вынуждены постоянно напоминать им, что баскетбол – игра коллективная. Кроме того, возникают всевозможные интриги между игроками, они часто ссорятся, а все потому, что им кажется, что кто-то получил больше, чем другие, за ту же самую работу. Есть личности, которые так и заявляют тренеру: «Я играл лучше, а получил меньше такого-то. Почему?»
– Должно быть, все это не слишком приятно…
В ответ на замечание Нии Дэниэл разразился смехом.
– То-то и оно, что не слишком приятно. Современный тренер в большей степени дипломат, нежели спортсмен.
– Скажите, а вам и в самом деле доставляет удовольствие – ну… это самое… тренировать?
