Но ведь если бы Блисс забыла его, то вышла бы замуж, не так ли?
Что за нелепая мысль? Он, похоже, совсем рехнулся. Неужели нормальный мужчина может убедить себя в том, что он в состоянии вернуть любовь женщины даже после того, как предал ее?
Возможно, она пошлет его ко всем чертям. И все проблемы будут решены. Ему же останется только одно: думать, что делать, как вернуть миллионы, затраченные при попытке воплотить в жизнь свои иллюзии.
Светофор мигнул, и загорелся красный свет. Себастьян притормозил.
Теперь, повзрослев, он понял, что она даже привлекательнее, чем ему казалось раньше. Такая же спокойная и мягкая – это чувствовалось по наклону головы, по блеску глаз, по легкой улыбке, – но еще прекраснее, чем пятнадцать лет назад.
Они могут снова полюбить друг друга. По крайней мере сделать попытку. Он расскажет, из-за чего все так получилось, объяснит, в каком отчаянии находился в тот день, когда пришлось бежать от нее, хотя ему хотелось, более чем когда-либо, остаться с ней навсегда.
Листок с пресс-релизом, врученный ему Зоей, начал сползать на пол. Себастьян придержал его и прочитал сообщение: «Организация «Женщины сегодня», возглавляемая Пру О’Лири, сторонницей решительных действий, объявила о своем намерении заставить новое отделение компании «Раптор вижн» в Бельвью свернуть свою деятельность в штате Вашингтон. Пру О’Лири заявила, что созданный ее организацией комитет подготовил серию разоблачительных материалов о деятельности располагающегося в Нью-Йорке конгломерата модельных и артистических агентств. Комитет возглавит почетный академик и покровитель искусств Блисс Уинтерс».
Себастьян пожал плечами – никаких соображений по поводу прочитанного не возникло.
Вероятно, это просто шутка. Время не могло так все изменить. Зоя решила поразвлечься и пошутить.
Нет, только не на эту тему. До сегодняшнего дня Зоя не знала о существовании Блисс Уинтерс.
– Если начнем прямо сейчас, – проговорила Полли Кроу, указывая скалкой в сторону сестры, – то потом сможем избежать многих неприятностей.
Фабиола Кроу – они с Полли были близняшками – тряхнула длинными светлыми волосами.
– А мне все равно, – заявила она. – Я не буду обходить стороной это заведение и не стану ставить затычки в туалетах.
Лето обещало быть долгим и жарким.
Блисс отодвинула стул от компьютера, на котором пыталась обработать счета. Она подняла голову и встретила пристальный взгляд кареглазой Спайки, огромной лохматой дворняги сестер Кроу. Блисс приподняла брови. Собака в ответ показала зубы. Двойняшки утверждали, что так Спайки улыбается. Блисс же всегда хотелось после такой «улыбки» немедленно прикрыть все незащищенные части тела, а еще лучше – куда-нибудь спрятаться.
– Блисс! – позвала Фабиола и приняла «изящную» позу: она стремилась стать актрисой или моделью. – Блисс, ты меня слышишь?
– Я всегда тебя слушаю, – ответила Блисс с совершенно невозмутимым видом. Сестры часто спорили, и ей постоянно приходилось выступать в роли арбитра.
– Она хочет, чтобы я обошла весь Пойнт и поставила затычки во все туалетные кабинки, – сказала Фабиола. – Говорит, что так можно сократить расход воды.
Полли, не разжимая губ, пыталась напевать партию альта из «Аллилуйя, детка!» Иногда умолкала, как бы пропуская все параллельные партии. Она готовила – и великолепно готовила – для тех обитателей Хоул-Пойнта, которые предпочитали питаться вместе, в главном здании. Кроме того, Полли пела в небольших клубах в окрестностях Сиэтла.
– Нам определенно нужно уменьшить расходы, – сказала Блисс.
– Сэкономим на коммунальных услугах, – тут же отреагировала Полли. – Будем беречь воду и таким образом покроем часть дефицита. И вообще, надо на всем экономить.
– Ну о дефиците речь пока не идет, – возразила Фабиола. – Только вот десять затычек в десяти дырках не спасут нас от банкротства.
Полли с грохотом опустила скалку на стол.
– Вот-вот. Такая позиция и привела всю страну к нынешнему положению. И это безобразие мы оставим нашим детям в наследство. – Она принялась яростно отряхивать руки, засыпая все вокруг мучной пылью. – Ты и тебе подобные никогда ни за что не отвечают, говорят, что ничего изменить не могут. Пользуются всеми благами, но даже не задумываются о том, какой оставят Землю следующим поколениям. Потому мы обязаны экономить, уменьшить расходы. Хотя бы здесь, в Пойнте. И Блисс того же мнения.
Спайки поднялась на задние лапы, положила обе передние и длинную морду на стол и обнажила верхние зубы.
Блисс тоже растянула губы – как бы оскалилась.
Спайки зарычала.
– В вопросах экономии, – проговорила Фабиола, разглаживая свои явно коротковатые джинсовые шорты, – Полли – неисправимый консерватор.
– Если уж вспомнили об этом, – улыбнулась Блисс, – то не могла бы ты убрать со стола голову животного? Иначе департамент здравоохранения нас закроет.
Полли снова запела – с того самого места, на котором остановилась. Закончив партию, принялась исполнять «Славься, Америка!»
– Она хочет, чтобы мы повторно использовали воду после ванной, – заявила Фабиола. Единственная в Пойнте домоправительница, обладательница длиннейших ярко-красных ногтей – Блисс была уверена, что других таких в мире нет и не было, – Фабиола произнесла слово «повторно» так, словно говорила о чем-то крайне неприличном.
Блисс не стала вступать в спор, который продолжался уже несколько дней. Скоро должно наступить затишье. А потом сестрички откроют новый диспут.
– Боюсь, чрезмерная экономия воды и других услуг особого облегчения не принесет, – все же заметила Блисс. Будь у нее время, она пришла бы в ужас от плачевного финансового положения Хоул-Пойнта. – Лучше убедить людей, что следует вовремя вносить плату за жилье.
– Теперь и ты об этом заговорила. – Фабиола швырнула на стол стопку чистых листов и села рядом, на краешек, вытянув свою загорелую стройную ногу. – Доступное жилье не означает бесплатное. Наше предприятие трещит по швам из-за того, что в Хоул-Пойнте проживает очень много так называемых художников, а люди искусства полагают, что весь остальной мир должен поддерживать их.
– Ты слишком сурова, Фабиола, – проговорила Блисс. – А я считаю, что мы обязаны предоставить людям возможность поселиться в тихом и недорогом жилище, чтобы они могли развивать свой талант. Эти художники – подарок нашему несовершенному миру, но в последнее время к ним относятся все хуже.
– Прости ради Бога, но от твоих слов меня просто тошнит, – фыркнула Фабиола. – Ну конечно, никто не смеет мешать творческому процессу и нарушать покой гениев упоминанием о столь презренных и вульгарных вещах, как, например, деньги. Даже не рассчитывай на то, что тебе заплатят за жилье, если ты просто лишний раз напомнишь об этом. Твой Хоул-Пойнт – последнее прибежище для подобных людей, истинное спасение. Ты предоставляешь своим жильцам полную возможность делать все, что им заблагорассудится, и не требуешь ничего взамен. Это неправильно. Ты помогла и нам с Полли, вообще не брала с нас денег за жилье, но ведь мы стараемся как-то отработать свой долг.
