Наблюдая за тем, как Сэм обнимает свою подружку и что-то нашептывает ей на ухо, Донна пришла в полное расстройство. Неужели он так безразличен к ней? Пожалуй, надо заставить его ревновать.
Три выпитых подряд порции мартини выполнили свое предназначение, и она стала осматриваться по сторонам в поисках того, кто уделил бы ей должное внимание.
Мужчины с партнершами, мужчины одинокие, женщины с подругами… и он — будто сошедший с полотен художников Возрождения. Безукоризненно правильный овал лица от Верроккьо, черные миндалевидные глаза от Рафаэля и та же таинственная улыбка, которая увековечила имя Леонардо. Что касается фигуры, то над ней, казалось, потрудился резец Микеланджело.
Донна поймала себя на том, что не может оторвать взгляда от удивительного незнакомца, хоть прекрасно осознавала, что наверняка выглядит при этом самым глупым образом. Однако тот, на кого были устремлены ее глаза, видимо, так не считал.
Заметив, что стал объектом наблюдения Донны, он слегка приподнял свой бокал в приветственном жесте и улыбнулся.
Она смутилась и резко переключила внимание на Сэма и Бренду, которые, к счастью, так сильно были поглощены друг другом, что ничего не заметили.
Прошло некоторое время, прежде чем Донна вновь отважилась посмотреть в сторону незнакомца, но, к ее разочарованию, на прежнем месте его уже не оказалось. Вместе с исчезновением таинственного красавца она испытала странное ощущение пустоты и сожаление.
Донна растерянно поискала его глазами, но, увы, никаких следов или хотя бы намеков на присутствие загадочного незнакомца ею обнаружено не было.
Внезапно, почувствовав чье-то прикосновение к своему плечу, Донна вздрогнула и подняла голову. Тот, кого она искала, стоял рядом и выжидающе смотрел на нее.
Словно под воздействием гипноза, Донна встала, но даже тогда незнакомец оказался на целую голову выше ее.
— Вы позволите пригласить вас на танец? — спросил он, и она уловила в его голосе слабый французский акцент.
— Я не знаю… — ответила Донна, бросая взгляд на Сэма в надежде, что тот выкажет недовольство, однако приятель лишь одобряюще подмигнул ей. Тогда она решительно протянула красавцу руку. — Почему бы и нет.
— Меня зовут Антуан, — представился незнакомец, когда они вышли на танцпол. — А вас?
— Разве это так важно? — произнесла Донна, все еще досадуя на Сэма. — Рано или поздно мне здесь надоест, я отправлюсь домой и завтра даже не вспомню о вас.
— А вы прямолинейны. — Антуан явно забавлялся ситуацией. — Мне это нравится. Скажите, тот мужчина за вашим столиком, кто он вам?
— Если честно, то и сама этого не знаю, — призналась Донна. — По крайней мере он уж точно не является тем, кем мне хотелось бы его видеть.
— Так, значит, вы свободны? — продолжал расспросы Антуан, пристально глядя ей в глаза.
— Какая вам разница? — произнесла Донна, и слабая улыбка тронула ее губы. Этот иностранец явно имел насчет нее какие-то намерения.
— Я хочу стать вашим любовником, — словно прочитав ее мысли, сообщил он, как будто речь шла о чем-то вполне естественном.
— Не слишком ли вы торопите события? — ничуть не рассердившись за подобную откровенность, спросила его Донна. — Мы едва познакомились.
— И вы принимаете это за случайность? А если таков выбор судьбы? — Он слегка склонил голову набок и улыбнулся. — Подобная мысль вам не приходила на ум?
Донна, периодически посматривающая в сторону Сэма и Бренды, заметила, что они тоже направляются к танцполу. Времени на долгие раздумья не было, и она потребовала у своего партнера:
— Поцелуйте меня!
— Прямо сейчас?
Впервые на лице Антуана появилось удивленное выражение. Он явно не ожидал, что Донна так быстро сдастся.
— Должна же я определить, насколько вы нравитесь мне, — поспешно проговорила она. — Ну же!
— Что ж, не могу отказать очаровательной даме…
Он нежно приподнял пальцами ее подбородок и, склонившись, приник ртом к приоткрытым в ожидании поцелуя губам Донны.
Глубокий вдох, короткое соприкосновение, обмен лаской на выдохе… Антуан словно снимал пробу, приноравливаясь к требованию Донны. Затем последовал еще один поцелуй, именно такой, как ей нравилось: страстный, но в то же время затяжной, будто медленно льющаяся патока.
Донна почувствовала, как действительность вокруг нее замедляет привычный бег. Слегка ошеломленная собственной реакцией на поцелуй Антуана, она на мгновение даже забыла о Сэме, а когда вспомнила, то заметила на его лице улыбку.
Отсутствие какой бы то ни было ревности с его стороны задело ее самолюбие, и Донна резко отпрянула от Антуана со словами:
— Мне пора уходить.
— Останьтесь со мной.
Француз взял ее за руку, удерживая возле себя, но она отрицательно покачала головой.
— Тогда хотя бы скажите, где я могу найти вас, прекрасная незнакомка? — не отступал Антуан.
— Зачем? Все равно это ни к чему не приведет.
Отвернувшись от него, Донна подошла к танцующим неподалеку спутникам.
— Я устала и отправляюсь домой.
— Давай мы тебя отвезем, — предложил Сэм, а Бренда согласно кивнула.
— Нет, — отказалась Донна. — Не беспокойтесь обо мне. Оставайтесь и повеселитесь как следует. Я попрошу Питера вызвать такси.
— Тогда до свидания, — улыбнувшись, простился с ней Сэм и добавил: — Отоспись хорошенько перед завтрашней съемкой.
Донна вскинула руку в прощальном жесте и направилась к выходу, чтобы найти Питера…
По возвращении домой она осторожно, чтобы не разбудить задремавшую на кушетке в гостиной Марию, поднялась в свою спальню и плотно затворила дверь.
Несмотря на довольно поздний час, спать ей совсем не хотелось. Возможно, причиной этого были мысли о Сэме, назойливым роем кружащиеся в голове, а может, сам по себе перенасыщенный событиями вечер.
Вспомнив об Антуане, Донна невольно улыбнулась. Теперь она всегда сможет сказать, что в ее жизни однажды случилось весьма романтическое приключение.
Небрежно стянув платье через голову, Донна бросила его на кресло и прошла в ванную. Теплый душ — это то, что сейчас будет очень кстати.
Подставив лицо струям воды, она чувствовала, как усталость покидает ее тело, уступая место необычайной легкости, и если бы Сэм был сейчас с ней рядом, то Донна смело заявила бы об абсолютном счастье.
Увы, между ними находилась преграда, которую ей было не преодолеть, — Бренда.
Как ни силилась, внушить себе к ней ненависть Донна не могла. Слишком искренней, открытой и добродушной была эта постоянно восхищающаяся ею женщина. Бренда не подходила под определение опасной соперницы. С такими, как она, приятно дружить, но никак не враждовать.
