— Могу попробовать. Как называется журнал?
— А-а. — Элис раздраженно шлепнула себя ладонью по лбу. — Я забыла спросить.
Мама вздохнула.
— Я сделаю все, что смогу.
Но все усилия миссис Даффилд и собственные поиски Элис в Интернете ни к чему не привели.
В целом Элис чувствовала облегчение. Она пыталась. И ее совесть чиста. Она просто хотела дать ему знать, но то, что он вообще не будет участвовать, вероятно неплохо. Меньше проблем, меньше осложнений.
Значит, они будут только вдвоем, она и ее ребенок. Элис лежала по ночам без сна и пыталась его представить. В конце концов, она все- таки станет матерью. У нее все-таки будет ребенок.
— Он передает дело в суд? — повторила Аманда Хардвик, говорившая по телефону из Лондона.
— Да, — спокойно ответила Элис, хотя не чувствовала никакого спокойствия. — Вам придется выступать в суде.
Ногти Элис раздраженно впились в ладони. Последний шанс на спасение потерян. Актер отказался от щедрой материальной компенсации, которую ему предлагали, чтобы не доводить дело до суда. Как поняла Элис, он твердо нацелился заставить «Интеркорп» страдать и унижаться публично, как предположительно страдал он сам. Учитывая то, что было написано, Элис едва ли могла его в этом винить.
— Отлично, — прозвучал голос той, которая это написала. — Я смогу надеть мой новый черный костюм от Диора.
Элис попыталась сдержать раздражение.
— Я не уверена, сыграет ли это какую-то роль, — сказала она. — Его жена, как вам известно, будет давать свидетельские показания от имени другой стороны. Она явно приложит все усилия, чтобы выглядеть лучше всех. Она обычно шикарно одета
— Простите, — ядовито перебила Аманда Хардвик. — Вы утверждаете, что я выгляжу менее шикарно, чем его жена?
Элис сделала паузу. Вопрос мог бы вызвать смех, если бы не сложилась такая серьезная ситуация. Как бы Аманда Хардвик ни следила за собой, она не могла сравниться с красивой молодой блондинкой, звездой экрана, чей шестидесятилетний муж подал иск о клевете.
— Она очень знаменита, — осторожно заметила Элис, задумываясь, почему пытается не ранить чувства Хардвик. На самом деле она знала. Она делает это ради «Интеркорпа», и ради «Интеркорпа» пытается заставить несносную журналистку наилучшим образом вести себя на протяжении судебного процесса. Чем лучше Аманда проявит себя во время дачи свидетельских показаний, тем больше у них шансов снизить сумму иска. «В конце концов, меня все еще это волнует», — подумала Элис.
— На самом деле я сама очень знаменита, — прогрохотал голос Аманды с другой стороны провода.
Элис застонала и решила, что пришла пора положить конец этому безумию.
— Это не имеет значения. Мы в любом случае проиграем. Единственный вопрос в том, как много придется платить.
— Проиграем? Мы должны проиграть?
— Да. Так что теперь нам с вами необходимо обсудить, что вы скажете, чтобы снизить сумму иска.
— Вы имеете в виду, что я должна помочь вам снизить сумму иска?
— Все правильно. Это должно быть возможно, если…
— Подождите минутку, — завопила Аманда.
— Это вы — проклятый юридический отдел. Это ваша работа разбираться с этим делом, а не моя. Вы — просто бесполезное дерьмо!
— Послушайте… — Элис была готова представить Аманде истинное положение вещей. Во-первых, это она изначально написала набор лжи. Если бы эта ложь не была опубликована, то они бы не оказались в этой ситуации.
— Нет, это ты послушай, мисс Благочестивая Паршивая Проклятая Ханжа! Только потому, что ты дерьмовый юрист, собирающийся проиграть дело в суде, не рассчитывай, что я собираюсь тебя вытаскивать.
Щелчок. Короткие гудки. Аманда повесила трубку. Элис уставилась в трубку, которую держала в руке. Она испытывала искушение запустить ею в стену. Но злость и стресс могут плохо сказаться на ребенке. Вместо этого Элис закрыла глаза, откинула голову назад и сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.
— Привет. Я и не знал, что ты занимаешься дыхательной гимнастикой.
Услышав его голос, знакомый, но все еще непривычный, она резко дернулась и села прямо. Элис сморгнула слезы, блестевшие у нее в глазах после разговора с Хардвик. Невероятно, но это была правда. Он на самом деле находился у нее в кабинете. Ослепительно красивый, ослепительно улыбающийся, такой ослепительно высокий, что заполнил собой дверной проем. В руках он держал охапку ослепительно красных роз. У Элис открылся рот. Джейк.
— Он сказал, что вы знакомы, — с беспокойством выкрикнула Шерри у него из-за спины. — Он просто вошел. Я не смогла его остановить.
Элис приподнялась со стула, потом рухнула на место. У нее кружилась голова.
— Все в порядке. Я на самом деле его знаю. Спасибо, Шерри. Не могла бы ты…
— Закрыть дверь? Конечно. Огромный букет цветов поплыл вперед, а Шерри отступила с улыбкой. Она также подняла большой палец вверх.
Элис посмотрела на Джейка. Он тоже смотрел на нее поверх роз.
— Что ты здесь делаешь? — выдохнула она. — Как ты меня нашел?
— Я услышал, что ты меня ищешь. Слухи дошли, — сказал он сквозь розы. — Твоя тетя сказала друзьям Салли и Бо, с которыми я случайно столкнулся. Я должен был приехать, чтобы выяснить, не собираешься ли ты подать на меня в суд или еще что-нибудь.
— Подать на тебя в суд? — воскликнула Элис. Он прищурился над цветами. Ему было забавно.
— Ну, никогда не знаешь. Очевидно, ты хотела обсудить какой-то юридический аспект. Раз ты юрист и все такое. А учитывая то, чем мы занимались во время свадьбы…
Элис поспешно протянула руку, чтобы отключить связь с Шерри в приемной. Она нисколько не сомневалась, что ее секретарша все слушает.
— Итак? — Он выжидательно улыбался. — Давай. Выкладывай. В чем дело? Сексуальные домогательства? Незаполнение твоего желудка поглощающими алкоголь бутербродами? Или еще что-нибудь?
— Сядь. — Внезапно Элис начала нервничать. Трудно сказать практически незнакомому человеку, что он будет навечно с тобой связан неожиданно соединившимися клетками.
Она сжала стебли роз, и костяшки пальцев у нее побелели, пока она объясняла ему, почему его искала. У него от удивления округлились глаза. Однако он ничего не ответил. Кабинет погрузился в тишину. Тишина казалась ужасной.
— Ну? — в конце концов прошептала Элис. — Что ты думаешь? Не беспокойся, я не собираюсь тебя преследовать и требовать алименты. Я. сама позабочусь о ребенке…
