– Сказал паук мухе, – весело добавил Скотт и направился за Джастином вверх по лестнице в маленькую тесную комнатушку.
Джастин включил электрический чайник и потянулся к пачке «Эрл Грей».
– Проблемы с наследством всегда очень неприятны, правда? – заметил Скотт.
Взяв в руки кружку, он с непринужденной элегантностью устроился на диване. Скотт многое узнал про Джастина, неустанно наблюдая за ним в течение последних семи месяцев. Джастин, как сказала бы прекрасный психолог – мать Скотта, сломлен. И это не удивительно, если знать, какая у парня семья.
– Да, неприятны. Но порой даже как-то забавны, – Джастин отпил глоток чая. – Я думал, что когда умрет отец, все проблемы уйдут вместе с ним. А на самом деле одни сменились другими. Я не знаю, как мне заставить сестру не претендовать на половину «Альционы», когда завещание вступит в силу. – Он сделал еще глоток. – Я собираюсь продать две фермы, с землей конечно, ведь мне же надо покрыть расходы, связанные со смертью отца, и заплатить налог на Равенскрофт. А после этого у меня почти не останется денег.
– И что ты намерен делать? – спросил Скотт, воспринимая как само собой разумеющееся, что Джастин уже взял его в свою команду.
Джастин смотрел на него поверх кружки с бесстрастным выражением лица.
– А с чего ты взял, что я буду что-то делать?
Скотт рассмеялся.
– Джастин, да кончай. Ладно.
Джастин пожал плечами.
Само собой, он не доверял Скотту Тейту. Он не доверял никому. Но у Тейта голова варила лучше всех оксфордских студентов. Кроме того, Тейт – самая большая сволочь, после него, конечно. Джастин инстинктивно чувствовал, что вместе они смогут составить великолепную команду.
– Насколько я вижу, – начал он медленно и осторожно, – у меня нет выбора. Фермы, которые останутся, не в счет, значит единственное, на чем можно делать деньги, это «Альциона». Так что я оставляю Оксфорд, чтобы заняться компанией, прежде чем моя сестра протянет свои жадные ручонки к «Альционе».
– Хорошо, но владение имуществом почти равно праву на него!.. Видишь, я не терял зря времени на лекциях, – растягивая слова, сказал Скотт.
– А это означает, что я должен стать необходимым в «Альционе» настолько, чтобы без меня все это сооружение рухнуло?! Это нетрудно. Уолт Мэттьюз не гений и под его так называемым руководством компания все годы жила в кредит…
Под влиянием отца Джастин смотрел на «Альциону» исключительно как на источник денег. Денег, которые должны пойти на Равенскрофт. Но при этом со все растущим удовольствием он замечал, что маленький ювелирный магазин обладает особенным очарованием и атмосферой, такой же неотразимой, как Равенскрофт. Это открытие питало его все возрастающую ненависть даже к умершему отцу.
– Я хочу иметь «Альциону», – тихо сказал Джастин будто самому себе. – Это единственное, чего Малколм никогда не касался. Единственное, что мне оставила Джессика.
– Верно, – коротко сказал Скотт, удивленный столь хитрым способом мышления Джастина. – Но ты придумал, как им завладеть?
Джастин пожал плечами.
– Перво-наперво я постараюсь привлечь на свою сторону служащих. Подниму зарплату, проведу кое-какие сокращения и перестановки. Вышвырну старую охрану и наберу новую. Свою.
– Да, привлечь служащих на свою сторону неплохо для начала, – согласился Скотт. – Но важнее всего капитал. Сколько у тебя реальных денег?
Джастин громко расхохотался.
– Не считая того, что останется от продажи ферм? Ничего. О, конечно, у меня есть собственность, стоящая денег и немалых! Стены Равенскрофта, к примеру, увешаны картинами, которые очень дорого стоят! Но все они сохраняются веками, их нельзя продать. Банки, правда, смотрят на таких бизнесменов благосклонно, но мне-то от этого какой толк?
Скотт кивнул.
– Значит, у тебя ситуация не лучше, чем у малютки Джорджа, – сделал вывод Скотт. – Что ж, надо жениться на деньгах, милорд. На какой-нибудь дурехе, чей отец держит деньги в кошельке. Таких здесь полно. Хочешь, я составлю список и устрою тебе приглашение на вечеринку?
Джастин уставился на Скотта.
– Ты серьезно?
– Вопрос заключается в том, – медленно проговорил Скотт, – серьезно ли настроен ты. Ты готов жениться на деньгах ради «Альционы»? Или эта жертва для тебя слишком велика?
– Нет, в данном случае никакая жертва не будет чрезмерной, – не задумываясь ответил Джастин и сам понял, как это верно. Он готов был на все, чтобы отвоевать «Альциону».
– Итак, – резюмировал Скотт, – ты женишься на деньгах. Потом тебе придется позаботиться, чтобы «Альциона» приносила еще большие деньги!..
– Вот об этом я и думаю. Если перейти на украшения для одежды, их можно начать делать уже с моими деньгами. Но самое драгоценное качество компании – ее репутация. А репутация такова, что наши вещи весьма ценятся в королевских кругах.
– Ну-ка поясни, – попросил Скотт.
– Ты когда-нибудь слышал о небезызвестной Софии Елене ди Маджори? Ее дед основал династию виноделов. Он делал хорошее и дешевое вино. За это его друзья виноторговцы исключили его из своего круга. Они постарели, обеднели, но сохранили достоинство. А клан Маджори ужасно разбогател. Отец дамочки, а потом ее муж хорошо потрудились…
– Удивительно, – сказал Скотт, – но какое это имеет отношение к делу?
– Да уж имеет, – заверил его Джастин. Решив оставить Оксфорд и заняться «Альционой», он очень тщательно исследовал ювелирный рынок. – План простой. Семейные украшения – дело трудоемкое и баснословно дорогое. Синьора богата и помешана на драгоценностях. Через три года ей исполняется сорок. Она хочет сделать себе подарок – ювелирный комплект… Это ее слова, не мои. По слухам, она готова выложить за него огромную сумму денег. Огромную!.. – тихо повторил Джастин. – Эта дама ищет сейчас подходящего ювелира.
– Ты хочешь, чтобы она выбрала «Альциону».
– Да, и это был бы хороший выбор: «Альциона» достаточно новая компания, чтобы соответствовать вкусу ди Маджори. В конце концов, ее деньги дед сделал так же, как моя прабабушка, основавшая «Альциону». Но вместе с тем компания достаточно старая, чтобы покрыться… патиной. Она ведь появляется с годами!.. Наши ювелиры – одни из лучших. К тому же, «Альциона» английская компания. – Он резко вытащил из кармана письмо матери и кинул его на стол. Когда Скотт уйдет, он сожжет это письмо, не распечатывая.
Скотт нахмурился.
– Я думал, быть британцем невыгодно. Разве итальянцы не… Ну-ка погоди минутку. – Голос Скотта внезапно окреп. – Эта ди Маджори итальянка? А в высших ювелирных кругах хорошо известно, что она намерена разместить заказ в какой-то компании?
