— Знаешь, дедушка, ты такой крутой. Нет. Ты мой супергерой. Дед, я обещаю, когда вырасту, и у меня родится сын, то назову его в честь тебя. И воспитаю его настоящим мужчиной, — в тот момент, когда мне довелось понять, что дедушка до сих пор любит бабушку, меня переполняло счастье и нахлынувшие планы о будущем.
— А если дочь? — дед ехидно улыбался, думая, что ему удалось меня подловить.
— Тоже в честь тебя назову. — тогда я уже знал, что имя Слава и для парня и для девочки будет звучать красиво.
— Хм, Вячеслава Станиславовна? Не кажется, тебе ли что звучит довольно угрожающе? — потирая подборок рукой и делая задумчивый вид, устремил свой взгляд в голубое небо.
— Ну и пусть. Зато ее все будут бояться. А красотой своей она покорит сердце самого избалованного мальчугана и заставит его измениться. Вот такая у меня будет дочь!»
Мне было девять лет, когда я пообещал об этом деду. Как-то гуляя по улочкам Сантандера, я обмолвился этой историей с Лерой. Не думал, что она запомнила, и история, когда-то преподнесенная милой шуткой, окажется правдой жизни.
Но я ей искренне благодарен.
11
ЛЕРА
Проснулась я не оттого, что мою шею согревало горячее дыхание Стаса, а руки его обнимали меня, крепко прижимая к себе, будто боясь, что я исчезну. Меня тревожило чувство, даже не так, скорее зов. Я знала, что нужна своему ребенку, чувствовала, она уже проснулась, и ее маленькое сердечко переполняли переживания о неизвестности.
Освободившись от тяжелой мужской руки, что так по-собственнически меня обнимала некоторое время, направилась к выходу из палаты. Только у двери обернулась, дабы убедиться, что не разбудила Стаса. Он спал сном младенца, положив одну руку под голову, только на лице его все равно видны следы усталости. Тяжко вздохнув и тихо прикрыв за собой дверь, первым делом отправилась в кабинет лечащего врача, поговорив с ним и получив разрешение, счастливая направилась к дочке.
У двери ее палаты замерла, ухватившись за ручку. Я готова была увидеть свою малышку, как вдруг поняла, что нам предстоит нелегкий разговор. Закрыв на миг глаза, и глубоко вдохнув, натянула на лицо улыбку, спрятав волнение терзающие меня изнутри, открыла белую дверь палаты.
— Мамочка, ты пришла? — Слава пытается подняться, но безрезультатно. Видя эту картину, сердце разрывается от беспомощности, дочке больно и соленые слезы текут по ее щекам. Улыбаюсь еще шире, ощущая, как сводит мышцы лица, я не могу плакать вместе с ней. Сажусь рядышком на кровать, аккуратно вытираю слезки с ангельского личика всегда мною любимого.
— Конечно, пришла. Еще вчера, — на ее лице едва мелькнула усталая улыбка, заставляя мое сердце сжаться в тисках.
— А почему ты не рядом была? — смотрит прямо в глаза обеспокоенным взглядом, маленькой ладошкой сжимает мою ладонь.
— Доктор не разрешил. Он беспокоился о тебе и сказал, что тебе нужен крепкий сон, чтоб набраться сил. Но я была рядом, ночевала в соседней палате и ждала разрешения доктора. — рукой перебираю маленькие пальчики дочки, иногда целуя их.
— Я домой хочу… — Слава закрывает глазки и мне приходится наблюдать горькие детские слезы, льющие безудержным потоком.
— Потерпи немного, обещаю, скоро будем дома, — бессильно лью предательские слезы, понимая, что ничем не могу облегчить ее страдания.
Именно в этот момент в палату зашел он. Вид его был взъерошенный, уставший, но, несмотря на это, глаза его были полны безграничной теплотой и жадным любопытством. Он внимательно смотрел на дочь, следил за каждым её жестом, ловил каждое слово, каждый ненароком брошенный взгляд.
— Привет, — голос звучит взволнованно, он стоит у двери, переминаясь с ноги на ногу, не торопится подойти поближе.
— Привет, проходи, — смотрю на дочь, она с нескрываемым любопытством рассматривает своего нового друга, совсем не понимая, что он здесь делает.
— Здравствуйте, дядя Стас, — замечаю, как лицо его морщится, слова, сказанные дочкой, кольнули его в больное место.
— Привет, принцесса. — он немедленно начал ощупывать её на предмет самочувствия, видя усталость в ее глазах, приговаривать ласковые слова, которые для нее стали поддержкой.
— А вы приехали с моей мамой? — и глазки на миг ожили, проявляя безграничное любопытство.
— Конечно, принцесса, я не мог оставить твою маму одну. — мимолетный взгляд в мою сторону, наполненный теплом и благодарности, заставил меня искренне улыбаться.
— Мама и так одна…точнее, мы одни… — голос звучит на низких тоннах, взгляд, наполненный печалью и одиночеством, заставляет Стаса замереть от удивления и потеряться на миг.
— Слава! — гаркаю на нее, давая понять, что ее слова лишние.
— Ну что мама? Тебе уже и дядя Костя и бабушка с дедушкой говорили много раз, что мне нужен папа! — и смотрит маленькими зеленными глазками так невинно, будто ничего такого и не сказала. А я сижу натянутая как струна от услышанных слов, хватая ртом воздух и подыскивая слова в ответ. Черт, я, конечно, знала, что мой ребенок личность прямолинейная, но не настолько же. Замечаю, как Стас усмехается, кулаком прикрыв рот.
— А твой папа, он где? — украдкой интересуется Стас, не спуская с меня взгляда, пытаясь считать мои эмоции при детском ответе.
— Его нет. Мама его потеряла, — тяжелый детский вздох разочарования разносится по комнате, его осуждающий взгляд пробрал до костей, заставляя тело вздрогнуть.
— Это как? — непонимающе интересуется Стас, присаживаясь рядом с кроватью на стул, который ранее взял у окна.
— Не знаю. Сказала, что потеряла. А еще сказала, что мы очень похожи и я его узнаю. — восхищенный голосок звучит заразительно, смотря на дочь и видя ее счастливую улыбку, улыбаюсь в ответ.
Да, за последние полтора года, когда дочь с каждым днем все больше и больше интересовалась, кто ее папа, я рассказала ей много. Она знает все, что знала я: любимый цвет, слабость к морепродуктам, десерт, наполненный малиной до краев и, главное — «Кассиопея». Созвездие, расположенное на правой ладошке, связывающее их.
12
СТАС
— Не знаю. Сказала, что потеряла. А еще сказала, что мы очень похожи и я его узнаю. — восхищенный голосок звучит заразительно, смотрю на дочь и вижу счастливую улыбку. Понимание приходит не сразу, лишь спустя пару минут я осознаю, что Лера ей обо мне рассказывала.
— И как ты его узнаешь? — складываю руки на груди, спиной облокачиваюсь на спинку стула, принимая расслабленную позу. Мне безумно интересно, что скажет маленькая девочка, поэтому наблюдаю за ней с нескрываемым интересом.
— Ну…у меня есть анкета! — пальчиком стучит по подбородку, делая задумчивый взгляд, смотрит в потолок.
— Анкета? — улыбаюсь, мотая головой в разные стороны. Мне совсем невиданно, что творится у пятилетнего ребенка в голове.
— Да, — дочь восторженно восклицает, глаза ее сияют как чистые бриллианты.
— А со мной вопросами поделишься? — да, мне любопытно, грех скрывать. Правда, не знаю, как ей сказать, что я ее папа. Да и Лера ушла куда-то не очень вовремя.
— Хорошо. Первое, что я спрошу, это его любимый цвет. — И какой это цвет? — складываю пальцы рук в замок, нервно потирая большие пальцы друг о друга, локтями упираюсь в колени, корпусом тела наклоняюсь ближе к ней, ловя каждое ее слово.
— Белый и синий цвет. Мама говорит, что он любит воду, особенно море, где не видно, где оно заканчивается. А море синее, а еще небо и облака. Там тоже синее небо и белые облака. Я вот тоже люблю смотреть на небо и искать в облаках фигурки животных или фрукты. — Слава все так быстро тараторит, а я сижу как истукан, смотрю на нее не моргая. Я люблю море и небо с облаками. Лера это знает. Как-то находясь на пляже, мы прятались в тенечке от солнца и играли в игру «Кто больше найдет на небе животных».
— А что еще ты спросишь? — интересуюсь не своим голосом, кашляю, чтоб спрятать волнение.
— Ну…еще можно спросить любимое блюдо. Мама говорит, он любит морские продукты вроде так. Правильно же? — слегка приподняв вопросительно бровки, легкого шоколадного оттенка, интересует дочь.
