Нельзя по одному человеку судить о всех. И женщины тоже разные бывают… есть трусихи, а есть такие, что и солдат за собой на штурм поведут. Вот, Жанна д, Арк, например… И у нас на войне были свои героини… И по-поводу верности тоже. Другая моя подруга ждала своего парня из армии, письма ему писала, не встречалась ни с кем, а Коля вернулся и женился на малолетке несмышленой, вот так бывает.
Наверно, я говорила сумбурно и зачем-то махала руками, выскочив из-за стола, но мне уж очень обидно было выслушивать такие уничижительные речи по поводу женского характера.
— Ты прежде не выступала с мимами?
Это вопрос подействовал не меня, словно ушат холодной воды. Гай Марий смеялся… он откровенно смеялся надо мной, держа в руках кубок с вином. У меня даже слезы навернулись на глаза, но я тут же вспомнила о серебряном денарии и о том, сколько можно всего на него купить. Я немного усмирила свою гордость и с достоинством произнесла:
— Вам еще нужна болтливая спутница в дом к Оливии? Я согласна принять огонь на себя, и на каждое слово хозяйки постараюсь найти десять, но у меня есть предложение также взять с собой и Клодия. Он давно не бывал в свете и малость засиделся дома, оброс мхом и паутиной. Надо бы его встряхнуть!
— Какая паутина, Наталия, я же почти каждый день посешаю термы…
Консул снисходительно улыбнулся, поднимаясь с места:
— Конечно же, я возьму с собой Клодия… как своего старого знакомого и соседа! Именно за этим я сюда и пришел, пригласить его на поминальную трапезу, Оливия любит заунывную поэзию и еще, кажется, не слыхала нашего страдальца. А ты отправишься с нами, как бедная родственница Клодия, приехавшая из деревни. Дядя взял тебя под свою опеку и хочет немного показать блеск высшего римского общества. Может, тебе повезет и встретишь на общей трапезе подходящего «патрона», что решит взять тебя на содержание избавив Клодия от лишних хлопот…
Это было жестоко и очень обидно! Деревенщиной и «беднотой» меня никто в жизни не называл, а в «древнеримском папике» с толстым кошельком я вовсе не нуждаюсь. Да, он что себе позволяет, этот «воевода до нашей эры»… я видела по телевизору, как с Байконура ракету в космос запускают, я в «скайпе» онлайн общалась с девушкой из Австралии, я летала на самолете… Ну, погоди, погоди, я тебе покажу бедную родственницу из глубинки…
Однако, порыв моего справедливого возмущения был прерван жалобным стоном Клодия:
— Гай Марий, я откажусь! Там непременно будет Петроний, его стихи известны по всему Риму, его все хвалят, а мои жалкие оды он высмеял, обозвав их куплетами, что впору читать бродячим актеришкам.
Вот оно значит как! Этот хитрый Консул хочет нас с Клодием дураками выставить, на потеху зажравшейся римской аристократии, а сам будет в уголочке сидеть, пить свою винно-медовую эмульсию и посмеиваться, а потом завалится в лупанарий к римским бабам, пока мы опозоренные домой пойдем. Ничего не выйдет, мы сумеем за себя постоять!
— Мой дорогой дядюшка! Даже не волнуйся, мы их сделаем — и эту Оливию и этого Петра… тотрония. За мной такой багаж русской классической поэзии, что и Гомеру не снилось. А, кстати, «Илиаду» уже написали? А «Одиссею»? Жаль, а то бы я тебе подсказала пару идей, про путешествие по морям одного скитальца, пока его верная жена ткет полотно и отказывает женихам…
— Верные жены бывают лишь в сказках! — прошипел Гай Марий сквозь стиснутые зубы.
— А вот и неправда! Вот я буду самой верной женой своему мужу, пусть только сначала сделает мне ребенка и может уходить в любой военный поход, мне будет чем и дома заняться. Я книжки буду писать… поучения для римских домохозяек… на основе многовекового э-э-э-трусского опыта.
Я теперь стояла напротив консула, уперев руки в бока и смотрела на него крайне недружелюбно, а вот он… Мне показалось, что гнев его малость поутих и на лице вдруг появилось какое-то странное выражение, будто бы даже некоторый интерес к моей персоне.
Да мне-то что! Мне никогда не нравились надменные и высокомерные парни, которые мнят из себя супергероев и вслух презирают женщин, хотя сами без них ни и дня не могут обойтись. Кажется, наш сосед как-раз из таких. Ну и ладно… мне лишь бы заработать немного денег и подкормить Клодия, стыдно жить за его счет и ведь неизвестно сколько еще придется тут обитать.
Мне нет никакого дела до этого Консула… будь он трижды героем и красавцем… он грубиян и манипулятор… боится зрелых женщин и комплексует из-за своей ветреной подружки из прошлого. Зачем мне лишние проблемы? Своих полно…
— … А кстати, когда точно состоится вечер памяти славного Публия Фракийского? Мы будем, Клодий, даже не сомневайся, мы туда непременно пойдем и вернемся с победой!
Поэт только вздохнул в ответ и отправился провожать к воротам высокого гостя и его спутников. Я ободряюще похлопала по голому гладкому плечу подошедшего ко мне Элиава и вдруг поймала еще один заинтересованный взгляд Консула, которому зачем — то приспичило оглянуться… На Рим опускалась ночь…
Глава 5. Вечеринка у знатной матроны
"Наслаждайся жизнью, пока живешь, ибо на завтрашний день нет надежды"
(надпись на серебрянном кубке в Помпеях, раскопки)
Я его раскусила, я вывела на чистую воду нашего старого Сатира! Да этот Мапроник, оказывается, тот еще жеребец! Я хотела прогулятся в самую отдаленную часть сада, раскинувшегося вдоль стены, что отделала усадьбу Клодия от соседской. Я просто хотела найти ма-аленькую щелочку… вдруг у меня получится остаться незаметной и посмотреть на тренировки Гая Мария с этим нубийцем. Мне же все интересно, я же тут новенькая. И как консул обращается с мечом, и как у него при этом сверкают его синие глазищи, наверно, делаются похожи на грозовую тучу… Надо расширять кругозор…
Мне, и правда, повезло, я обнаружила не просто трещинку-щель в ограде, а настоящую дыру, только сейчас возле этой разрушенной части стены молодым козликом скакал наш Мапроник, а перед ним стояла чернокожая девица с обнаженной грудью. И это похотливый старикашка сунул ей в руки монетку, а сам… Он губищами присосался к ее черным развесистым «дынькам» словно пиявка, и в это же время шарил дрожащими ручонками по круглому заду чернокожей "Венеры". Наверно, это рабыня консула, она себе тут без особых хлопот заработок нашла.
Я хотела немедленно убежать, но мне хотелось знать, сколько еще девица будет терпеть все эти слюнявые приставания, ах, да, ей же вроде заплатили… Но, когда Мапроник развернул пышнотелую кралю и заставил нагнуться к пролому в стене, задрал на девице серенькую тунику, а сам стал пристраиваться сзади… Я не выдержала и прыснула со смеху, а потом побежала жаловаться Клодию, правда, передумала по дороге и отыскала Элиава. Мне почему-то хотелось рассказать об увиденном, поделится новостью, мол, не такой уж наш старичок и дряхлый…
Юный грек, потупившись, выслушал мой сбивчивый рассказ о похождениях развратного товарища, а потом залился краской. А мне стало стыдно… До чего же доводит женская болтливость, солнечное утро и прохлада оливковой рощицы… Да и вся эта древнеримская атмосфера располагает к любовным утехам, даже не меня начинает действовать…
Сегодня ночью мне снились строгие синие глаза на загорелом лице… Сурово сжатые губы и сильные пальцы, что вертят в руках бокал с медовым вином… Оно было таким сладким и пьянящим, мне же тоже налили, я пригубила, я до сих пор помню его вкус… И это вино мне понравилось гораздо больше, чем кисловатое цекубское, что так нахваливал Клодий.
Вот наш поэт — истинный патриций и гурман, он осторожно брал жирненьких устриц двумя пальчиками, изысканно вытирал губы льняной салфеткой, а мы с Гаем без церемоний навалились на чесночную колбасу и подсоленную рыбешку. Получается, и вкусы наши "плебейские" сходятся, значит, консул Гай Марий — такая же "деревенщина", как и я. Так нечего задирать передо мной свой большой "древнеримский" нос!
