— Всегда пожалуйста, — развела я руками. — Я тоже, знаешь, несколько иначе представляла эту встречу и не планировала ни сталкивать тебя с лестницы, ни царапать твою машину.
Он поднял руку, опустив вниз голову, словно ему даже видеть меня невмоготу, не то, что слышать, совсем как тогда, когда он сидел на грязной лестнице. То есть, всё, разговор окончен во избежание оскорблений и слов, о которых я потом пожалею. Аревуар!
Ладно, понял, не дурак, отступала я, пятясь к двери.
Но он так на меня и не посмотрел.
Чёрт!
— Ч-чёрт! — пнула я бетонный парапет, об который поцарапала машину, проходя мимо.
И набрала отца.
— Пап, сколько стоит Порше кабриолет?
— Привет, детка. Девятьсот одиннадцатый? Каррера? Новый? Миллионов девять, десять. А что?
— Я его поцарапала.
Повисла пауза и уже буквально через секунду:
— Стой, где стоишь. Ничего не подписывай! Ни с кем не разговаривай! Ты пострадала?
— Да нет, пап. Со мной всё в порядке. Пострадал Порше.
— И почему я не удивлён, что в схватке железного коня в шестьсот сорок лошадиных сил и хрупкой девушки, ты победила. Но расскажи уж секрет, как?
— Взяла покататься. А если он в прокате?
— Значит, ремонт покроет страховка. А почему ты не взяла его покататься у меня в гараже? Зачем тебе понадобился прокат?
— Это долгая история, пап.
— Ладно, забудь, детка. Просто скажи мне что за прокат. Я всё решу.
Супер! А потом он спрашивает почему я так редко ему звоню…
— Ничего не надо, пап. Всё нормально. Спасибо!
В конце концов, владелец карточки Центурион, которую выдают только по личным приглашениям и при тратах не меньше двухсот пятидесяти тысяч долларов в год, с неограниченным лимитом и личным консьержем, который к ней прилагается, может себе позволить оплатить ремонт. Куда-то же ему надо тратить эти двести пятьдесят тысяч.
— Встретимся завтра?
— Жду тебя, Колобок, — ответил отец.
— Целую, па! — уже хотела я попрощаться, когда он вдруг сказал:
— Детка, на счёт завтра…
— Па-а-ап? — нахмурилась я в ответ на его просящий тон.
— Обещай мне кое-что.
— Если ты на счёт очередного знакомства, что собрался мне устроить…
— Именно на счёт него. Но я ведь нечасто тебя о чём-то прошу, правда?
— И о чём же ты меня просишь сейчас? — выдохнула я.
— Обещай мне дать ему шанс.
— В смысле? — взмахнула я руками, несмотря на то, что он меня не видел. — Что значит дать ему шанс?
— То и значит. Поговори. Познакомься поближе. Переспи с ним, в конце концов! Нельзя узнать мужчину по-настоящему, пока у вас нет секса. Уж поверь, я знаю, что говорю.
— Пап, у меня с этим нет проблем. У меня есть мужчина для секса.
— И не потому ли у вас нет отношений, что в сексе он хорош, а во всём остальном не очень?
— Может быть, — не сказала я ни да ни нет, потому что, чёрт побери, он был прав.
— Обещай мне, детка, что этому ты вынесешь окончательный приговор только после того, как поймёшь, что он действительно безнадёжен. И ни оргазмом раньше?
— Папа! — выдохнула я.
— Колобок, колобок, я тебя съём, — улыбнулся он. — Обещаешь?
— Старый сводник!
— Что есть, то есть. Но я не только отец, но ещё и взрослый мужчина. А кто ещё скажет тебе правду об этой жизни, детка, если не я?
— Твоя правда, пап, всегда где-то между коитусом и коитусом! — фыркнула я.
Но он не сдавался:
— Это да?
— Я не буду с ним спать, если он мне не понравится!
— Три свидания, с тем, кого выберу я. Секс по твоему усмотрению. Или выбери кого-нибудь сама. По рукам?
С моим отцом проще было согласиться, чем спорить. А у меня и так настроение было ниже плинтуса. Но был и положительный момент: если я выполню его условия, то потом смогу диктовать свои.
— Хорошо, пап! — выдохнула я. — Договорились. Пока! — отключилась и набрала Дашку. — Стрелецкая, пойдём выпьем, а?
И хорошо, что не добавила: мне надо. А что мне очень-очень надо, она могла бы понять и по голосу. Но, судя по паузе, Дарья Дмитриевна не знала, как сказать «не могу», но не могла и пойти.
— Эв…
— Ясно. Ладно. Я так. Думала, если ты не занята. Хорошего тебе вечера!
Глава 28
А я ведь хотела рассказать ему о встрече с мадемуазель Одбер, тащилась я домой пешком, опустив голову. И думала совсем не о Дашке. И не об отце.
Ничего особенного на встрече с милой старушкой, конечно, не произошло. Кроме неожиданности, что она именно старушка, а не та мадмуазель, что нарисовало моё воспалённое воображение. Хотя в молодости она была бесспорно хороша. Но что лет ей не меньше, чем моей бабуле я поняла сразу, ещё по телефону.
А при личной встрече мы просто недолго посидели в уличном кафе. Я объяснила откуда у меня её телефон. Она надкусила пирожное с помадкой, а потом скормила его голубям. Но она так тепло отзывалась о господине Демидове, словно он был её родной внук, что я ей поверила — он хороший парень. Поверила, понадеялась… Жаль, что ему никто не сказал, что я тоже обычно ничего. Ну, немного, эмоциональная, да. Так это у меня от отца.
Э-эх! И сама не знала я, чего так убиваюсь.
Да и хрен с ним! В конце концов!
Гуляй, Вася, жуй опилки! Я начальник лесопилки.
Дома я завалилась на кровать и открыла ноутбук.
Мне явно нужен был новый герой для статьи. И у меня даже появилась идея.
Но в почте висело непрочитанное сообщение от выпускающего редактора.
Я открыла анонс, про который совсем забыла, что он вышел. И почувствовала, как седеют волосы. Везде.
ЧТО?!
«Династия, от которой герой нашего следующего номера получил свою громкую фамилию берёт начало с Уральских рудников. Один его прадед был адъютантом князя Потёмкина, другой — увековечен в бронзе и песне. Помните? «Город древний, город длинный… имярек Екатерины… даже свод тюрьмы старинной… здесь положен буквой «Е» — медленно зеленела я. — Сумасшедшая любовь… Роковой выстрел… Кто в наше время стреляется из-за женщины? — спросите вы. А что ответит наш герой узнаем в следующем выпуске. Читайте интервью с Эвитой Астаховой».
— Это называется инкогнито и намёками? — орала я, бегая по комнате. — Это называется… Да чтоб вас всех! И как под это всё я найду нового героя? Как?! — столкнула я со стола книги. И уселась злая и обиженная на кровать.
Откуда они вообще это взяли? В смысле «кто стреляется из-за женщины»? Это что, была дуэль? Или неудавшееся самоубийство?
Чёртовы редакторы! Что выпускающий, что главный!
Что это вообще за нафталин?! Не удивительно, что журнал никто не покупает!
«И фальшивые монеты… Здесь Демидов шлёпал где-то…» — снова подскочила я.
Даже я знала эти строки! Хотя песня была отличная, но древняя и какая-то… старомодная. Хотя да, старомодный, это точно про него! Кабриолеты, милые старушки, дуэли, фото в потёртом кошельке…
— Как думаешь, Дусенька, коньячку или абсенту? — спросила бабуля, стоя в дверях и глядя как я бегаю по комнате.
— Думаю, дело в мужчине. Определённо абсенту, — покачала головой её компаньонка, словно я их не слышу.
— Уйдите. Обе. Злыдни, — отмахнулась я.
— Да, абсенту, — невозмутимо подтвердила бабушка.
Уже через пять минут я смотрела как воняющая сиропом от кашля настойка чудовищно зелёного цвета растворяет на специальной ложке сахар и превращается в опалесцирующий раствор.
А ещё через полчаса спала сном праведницы, которой завтра предстояло познакомиться с мужчиной, что папа приготовил мне в качестве сюрприза.
Может быть, мужчиной моей мечты.
Но я сильно ошиблась, когда под парами абсента подумала, что умру со смеху, если он познакомит меня с Савелием Демидовым.
Оказалось, будет совсем не до смеха…
Глава 29
Что?! Вытаращила я глаза, когда довольный, как Дед Мороз, раздающий подарки, отец взмахнул рукой.
