Подышав, поскрипев шестеренками, выбираю наилучший вариант.
То есть опускаюсь на первую парту. Подальше от всяких…в душу лезущих.
Тетрадка, учебник, ручка...не эта. Блин!
Дурацкий паркер полетел обратно в рюкзак. К сожалению, в мой.
Решаю,что выброшу ручку на перемене.
Ледов сказал - подарок. С подарками же можно распоряжаться, на своё усмотрение.
Надо, надо выбросить.
Она - напоминание о блондинистой заразе.
А мне его сбоку, недовольно сопящего, хватает.
Завязав волосы резинкой, погружаюсь в математику.
После звонка в ускоренном темпе, собрав вещи, ломанулась на выход в первых рядах.
Иду. Вся напряжена, так как слежу, чтобы ни один мажор не смог подойти. Они и не подходят.
Вместо них Колесникова догоняет.
— Ты как?
— Нормально.
— Ужас. Ты…Что с тобой было? Побледнела, будто призрака увидела.
Останавливаюсь.
— Алён, прости, конечно. Но вспомни, что ты мне при первой встрече сказала.
— Что? - не понимает, не хочет понимать, или прикидывается девушка.
—«Было приятно познакомиться, но знакомство продолжать не намерена».
— Ой, да я думала ты...
— Что? - обрываю.
— Из богатеньких.
— По мне прямо видно было.
— Не знаю. Я не умею определять уровень достатка, - пожимает плечами Алёна.
— А ты сама? Что не из мажоров?
— Нет. Тоже на бюджет поступила. И со своими…теперь с нашими одноклассниками, многого натерпелась. По этой причине и сторонилась общения с тобой.
Кирилл выходит из класса. Крутится по сторонам.
Видит, что я недалеко отошла. И хочет подойти, но я драпаю раньше.
Алёна - за мной.
— Почему убегаем? Ой. За нами Дикой идёт...и-и Ледов. А почему они за нами идут? - оглядывается, рискуя споткнуться.
Конец второго урока. Из классов повалили подростки.
Потеряться из виду - относительно лёгкое задание. Я должна справится.
— Почему убегаем? А? Варя!
— Помолчи ты, - залетев за поворот, пытаюсь отдышаться.
Алёна пробегает мимо и прислоняется рядом.
— Следующий урок у нас...география?
Колесникова кивает.
— Не видела, чтобы Ледов и дикий за кем-то бегали, - переводя дыхание, прижимает она ладонь ко лбу.
Вокруг мельтешат ученики.
Надо было, наверное, не убегать. Поговорила бы с этими двумя и не боялась бы сейчас любого шороха.
— Неужели не бегали? Но что во мне особенного? Почему они не дают мне спокойно учиться?
— Не знаю, - так и сквозит недоумение в голосе Алёны.
— Смешно, что обычно они не ставят одноклассников ни во что. Но появилась ты и, как с цепи сорвались.
— Ни во что не ставят? Но я видела, что у Артёма есть…
— Что?
— Х-м, - отвожу глаза, стыдясь того, что подметила. — Кто. Девушка.
Но новая знакомая не позорит меня. Достав бутылку из рюкзака, откручивает крышку и прежде чем отпить, опровергает теорию.
— Если ты про блондинку - она его временное развлечение. Заскучал. Но дурёха думает, что у него серьёзные намерения, - Алёна презрительно фыркает. — М-гм. Размечталась.
— Она же наша одноклассница. По твоим же словам неприкосновенна.
— Почему неприкосновенна? Ты не поняла. У них нет правила: «не трогать одноклассников». Они просто не общаются ни с кем. Высокомерие в чистом виде.
— То есть они не общаются и с теми, кто из состоятельных?
— Учёба и всё. Ни друзей, ни знакомых. Все их знают, но им на всех наплевать. Нейтралитет с учителями, маска презрения с учениками и...
— Смотри кто у нас тут. Наша стукачечка, - перебивает знакомый голос Алёну.
— Быстро же мы встретились, - хмыкает второй.
Островские...в нескольких метрах.
Но не ждут ничего. Целенаправленно идут на нас.
Какое...сказочное невезение.
15
— Островские, чего вам? Дети вы малые. Опять свои игрулечки несуразные затеяли? - упирает Колесникова руки в бока.
— До тебя мы дойдём, Алёнушка. Постой, подожди своей очереди, - отодвигает её один из парней. Тот, что холоднее.
Имею ввиду по внешним характеристикам.
У второго брата, что решительно шагает ко мне - он посмазливее.
И теперь, когда я вижу их чётко, сходств между ними никаких.
Родства особого и не имеется.
Некоторые похожие черты есть. Например, они оба брюнеты и глаза у них одинаковые: серые, бесстыжие и ох…реневшие в край.
Но на этом идентичность заканчивается.
Пытаюсь не показывать, что напугана, но дрожащий голос выдаёт.
— Ч-ч-то тебе? - прилипаю к бетону.
— За крысятничество придётся заплатить, блондиночка.
— Не знала, что вы убогие и милостыню ходить просите, - ядовито улыбаюсь.
— Извини, - повожу плечами, не давая притронуться к себе. — По понедельникам не подаю и ни за что не плачу.
— Осторожнее слова выбирай, Варенька.
Отпрянув, жмусь к стене сильнее.
Размазалась бы тонким слоем, чтобы минимизировать соприкосновения наших тел.
Но у мажора установка - сделать так, чтобы расстояние между нами стало критичным.
Приближается и приближается. Придурок пугательный.
Второй же удерживает Алёну за предплечье, не давая прийти мне на помощь.
Удивительно, но девушка рвётся спасти меня!
Не ожидала от неё столь похвальной, но всё же глупой храбрости.
— Иначе? - вскидываю подбородок, не скрывая своего отвращения.
— Что ты сделаешь? «За твою выходку придётся заплатить». Дурость. В чём я неправа была? Вы сами ко мне приставали.
Пристальный интерес к моему лицу - непонятен и сбивает с мысли.
— Продолжай, продолжай, - разрешают.
От Островского пахнет лёгким свежим парфюмом.
Несоответствие с его подавляющей энергетикой гигантское.
Ему больше подошла бы удущающая амбровая композиция.
— Что продолжать?
— Отчитывать. Продолжай. Невообразимо заводит. Но знаешь, что самое прекрасное?
— Что?
Он мечтательно улыбаясь, щелкает три раза пальцами.
Брови улетают в чёлку.
Что с ним? Призывает кого? Собратьев из адского пекла?
— Как бы сказать, чтобы не оскорбить твой слух.
— Говори уж как есть.
— Сколько бы ты не упиралась, - голосом забивает Островский слова в мою душу. — Мы своё получим.
Колесникова после его слов перестала вырываться и застыла, расширев глаза.
Я просто оцепенела.
Довольный произведённым эффектом, мажор кивает брату:
— Отпусти её. Нам к Фаинке на поклон, - возвращает мне личное пространство тот, чьё имя я до сих пор не знаю. Но зато тот, кто успел напугать до трясучки.
— Ты в порядке? - стоило её «конвоиру» разжать лапу, подбегает ко мне Алёна.
Они уходят, тихо обсуждая своё. Смотрю им вслед и потеряно качаю головой.
— Вообще не в порядке. Не понимаю, что это было. А? Осенние обострение у сумасшедших?
Алёна приподнимает краешки губ, показывая, что оценила шутку.
— Не знаю. Но одно скажу, тебе п*здец, Варя.
— Согласна, - слежу за удаляющимися братьями. — Полный.
И почему именно я?
А? А? А?
Правильно дедушка-водитель говорил: «сожрут живьём тебя эти буржуи.»
Всего первый день в эдеме, но они УЖЕ точат ножи и сервируют стол.
***
Мы разместились у фонтанчика.
Я пила кофе и жевала пирожок, купленные на карманные деньги в столовке.
Колесникова - сидела с бутылкой воды, зажатой между колен, объясняя своё странное поведение тем, что она на диете.
Куда ей худеть, я не знала.
Помимо того, что она миниатюрная - метр пятьдесят с чем-то.
Её рост определила по своему.
Мой тоже маленький - немножко до метра шестьдесяти не достаю. Сантиметрик бы и была бы ровненько.
В общем, имеющиеся данные помогли сделать об однокласснице закономерный вывод, так как Колесникова ниже меня на полголовы, оа примерно 1.55 см.
Очень маленькая. Статуэточка прямо.
Весила же девчонка уверена меньше сорока.
— Тебе форму давали как и мне? Средних классов?
