Да, точно. Я угадала.
Я все-таки начинаю чувствовать его?
— Она сказала, что может растоптать меня. Звучала она убедительно, если честно.
Я опускаю голову, чтобы спрятать нервную улыбку. Не хочу выглядеть испуганной девчонкой, которой хватило одного телефонного звонка для тика. Но Влад не дает спрятаться, он кладет пальцы на мой подбородок и заставляет запрокинуть голову. Он стоит так близко, что почти что обнимает меня, я чувствую его тепло, запах, наплывы размеренного дыхания. И самое главное — я чувствую его силу.
— Что еще она сказала? — нажимает Бестужев.
Сказать ему всё?
Так же лучше?
— Еще назвала меня глупышкой, которая не понимает, куда попала. Она сказала, что мне стоит опасаться тебя, потому что ты жестокий.
Влад лишь кивает. Я замечаю, что ему в отличие от меня, не надо опускать голову, чтобы спрятать эмоции. Он умеет надевать непроницаемую маску, в которой можно выигрывать самые престижные покерные турниры. Никто никогда не догадается какая карта у него на руках, Влад может смотреть прямо в глаза и не давать ни единой подсказки.
— Это правда, Влад? Ты жестокий?
— Уверен, у нас разное представление о жестокости.
— Боже, Влад! С меня хватит загадок, — я шумно выдыхаю, заводясь вспышкой. — Мы можем нормально поговорить? Мне это нужно… Поговори со мной, небо не обрушится на землю, если ты расскажешь о себе хоть что-то!
Я привожу дыхание в порядок, запоздало понимая, что сорвалась. Я выплеснула на Влада эмоции, которые затронула во мне Элина. Они прорвались, хотя я думала, что справилась с ними.
— Я отменил сегодняшнюю встречу, тебе нужно отдохнуть.
— Это, по-твоему, разговор? Нет, Влад, ты только распоряжаешься и приказываешь…
— Я не считаю себя жестоким, Лена. Но я делал вещи, о которых не хочу вспоминать. Уверена, что тебе нужны подробности?
Он обжигает меня раздражением. Его крепкие ладони ложатся на мои плечи и с несправедливой легкостью прогибают. Я замираю, пугаясь, что спровоцировала его. Я вижу, как напрягаются его черты. Они становятся четче и острее, словно изморозь покрывает колючим слоем.
Но в то же время мне кажется, что Влад ищет равновесие. Он не хочет пугать меня и сдерживается.
Ведь так?
Ведь…
Я не знаю, что мной движет в следующее мгновение. Интуиция? Подсказка разума? Но я утыкаюсь лицом в его плечо. Легонько касаюсь белой рубашки, вдыхая свежий мужской аромат, а потом нажимаю сильнее. Ощущаю тугие налитые мышцы и дурманящее тепло сильного тела.
Как напоминание, что он живой.
Что его сердце бьется, хотя его владелец то и дело дышит холодом, а в его венах течет кровь.
— Что ты делаешь? — спрашивает Влад.
— Не знаю… Я не хочу ругаться с тобой.
— Я не собирался угрожать тебе.
— Я не об этом, — я не поворачиваю головы, почему-то вот так разговаривать легче, мне не видно его глаз, я лишь чувствую его близость и слышу мощные удары сердца. — Я просто не понимаю, почему ты не можешь ответить на несколько вопросов. В договоре вообще есть специальный пункт, что я не могу рассказывать о тебе посторонним. Всё в любом случае останется между нами.
Влад выдыхает с бранным отзвуком.
— Хорошо, — произносит он. — Что у тебя там за вопросы?
— Почему ты расстался с Элиной? Ты должен был ей подарить кольцо.
Я поддеваю пальцем обручальное кольцо, которое до сих пор смущает меня размером бриллианта.
— У меня не вышло уговорить себя. Мне был выгоден наш брак, я бы тогда смог выйти на новый рынок благодаря ее отцу. Но я всегда с трудом переносил Элину.
— Но переносил же?
— Переносил.
— Что-то стало последней каплей?
— Мне надоел секс с ней. Раньше хоть это спасало.
Я резко отстраняюсь от Бестужева, а в его глазах появляются огоньки.
— Я думал, надо отвечать честно.
— Ты специально, да?
Он делает шаг ко мне, сокращая дистанцию, на которую я успела отпрянуть.
— Давай я отвезу тебя в дом. На сегодня хватит событий…
— Я еще не выбрала одежду.
— Возьми по несколько размеров, дома решишь.
— Тогда твоя кредитка очень сильно пострадает, — я качаю головой, изображая беспокойство за его состояние. — Это очень дорогой магазин.
— Ничего, я переживу.
Десяток картонных пакетов ставят в машину. Охранники относят их в свой внедорожник, в котором предусмотрен вместительный багажник. Проблема с гардеробом выглядит решенной.
Так что я протягиваю кредитку обратно Бестужеву. Он садится рядом и смотрит на меня без капли понимания: переводит взгляд с моей ладони на лицо, и выглядит так, словно я сделала что-то немыслимое.
— Оставь себе, — произносит он, наконец.
Влад касается моих пальцев, складывая их так, что кредитка оказывается плотно зажатой. После он отвлекается на телефонный звонок, уходя в деловой разговор с невидимым собеседником. Я не понимаю добрую половину слов, которые он произносит, но мне нравится украдкой наблюдать за ним. Он явно на своем месте — ему безумно идет быть собранным и серьезным, отдавать короткие приказы и произносить цифры с шестью нулями.
И мне так легче освоиться. Я сижу рядом с ним, привыкаю к его присутствию, но не чувствую давления. Влад занят своим делом, а не моим характером, из которого вечно хочет сделать нечто покорное.
Я откидываюсь на спинку, подбирая под себя ноги, и смотрю в окно. Иногда на Бестужева, иногда на экран телевизора. Глубокий низкий тембр Влада действует умиротворяюще, что даже удивительно, а вот московские пробки выматывают.
В какой-то момент я сдаюсь и прикрываю глаза. Казалось, всего на мгновение… но когда я вновь прихожу в себя, оказываюсь в крепких руках. Влад забирает меня из машины и несет в дом. Я замираю, делая вид, что до сих пор сплю. Пусть сперва донесет, отойдет на безопасное расстояние, тогда и проснусь.
Хорошо, что идти недалеко. Влад вносит меня в гостиную и опускает на большой диван у камина. Я слышу, как он делает всего шаг в сторону и останавливается.
И что теперь?
Долго будет стоять над душой?
Вскоре доносится шелест ткани. Я слышу, как Влад снимает пиджак и бросает его рядом. Потом щелкает замок дальней двери.
— Оставьте на кухне, — кидает Влад, отдаляясь. — Тише.
Снова шаги и шуршание пакетов. Видимо, охрана принесла мои покупки из “Орхидеи”.
— Я усилил смену, — произносит кто-то из охранников. — Мне бы потом поговорить с Еленой Станиславовной, нужно провести инструктаж.
— Поговори, только не пугай.
— Понял.
Влад возвращается в гостиную. Мне уже не хочется “просыпаться” из любопытства. Я уже выучила каким упрямым и непробиваемым бывает Бестужев. Бойцы поднимают руки к голове, чтобы не пропустить удар, когда входят в клетку. Вот и Влад привык держать оборону каждую секунду. Он как будто не умеет иначе.
Но, может, он оттаивает, когда остается наедине с собой?
Поэтому я не шевелюсь, но жадно прислушиваюсь к шорохам. К его шагам, которые то отдаляются, то приближаются. А потом на мои плечи ложится покрывало.
Ох.
Влад расправляет ткань порывистыми рывками, все-таки с деликатностью у него врожденная проблема, после чего затихает. Я чувствую, что он рядом, но не понимаю, что он делает. Наверное, снова отвлекся на дела, заглянув в сотовый. Или вспомнил о проблемах. Или догадался, что я не сплю?
Он вдруг садится рядом. Опускается на пол, опираясь спиной на диван, а головой откидывается на сиденье рядом с моей рукой. Я открываю глаза и поэтому вижу в деталях, как он устроился на полу.
И это так странно… Вокруг огромный дом, тысяча комнат с самыми большими кроватями и самыми удобными креслами, а он не нашел места лучше. Остался рядом.
Влад устало выдыхает. И в этом звуке есть что-то мучительное, словно его изводит тяжелая физическая боль. Я не выдерживаю и шевелюсь, провожу ладонью по мягкой обивке, перебирая ворсинки рядом с его черными волосами.
— Разбудил? — Влад запрокидывает голову, ловя мой взгляд в ловушку.
