ему в шею. Микки ухает и пытается выбраться из ремней.
— Здравствуй, моя девочка! — парень освобождает Микки из кресла. — Шапка-то на глаза съехала. Вот ты чудище лесное.
Фрол с пульта открывает багажник и командует:
— Кайла гулять! Йо-хоу!
Собаку долго уговаривать не надо. Она пулей вылетает из машины и через долю секунды довольная валяется на спине посреди двора. Да уж, начинаю понимать, почему Фрол так заспешил домой. У него гараж размером с мою квартиру. Подхожу к Фролу, беру под руку и кладу голову ему на плечо. Я устала искать подвохи. Наверное, Боженька и правда подарил нам с Марусей чудо на Новый год.
— Руслан, знакомься, Рита Сергеевна. Моя королева! — представляет меня Фрол и слегка встряхивает дочку на руке. — А это моя Маруся.
Неожиданно! Вспоминаю булгаковскую Маргариту, пожаловавшую на бал сатаны. Фрол всех своих женщин так представляет или я правда для него особенная? Ковид слабит разум! Уже не Баба-Яга и хорошо. Честно говоря, думала, едем в холостяцкую нору, где мы будем только втроём.
— Очень приятно, — Руслан с почтением склоняет голову в мою сторону и вновь обращается к Фролу: — Анна Ванна постелила в вашей спальне. Лекарства купили. Стоят на тумбочке.
Светлые волосы и голубые волосы никогда не вязались у меня с именем Руслан, но оно ему идёт.
— Вот и славно, — Фрол встряхивает плечом. — Марго, силы есть поужинать?
Мотаю головой.
— Пить хочу.
— Морс ждёт вас в комнате, — Руслан расстёгивает комбинезон на Микки.
Мы, преодолев несколько ступеней, входим в дом. Пол в просторном холле украшен мозаичным узором из темной и светлой паркетной доски. Натёрт до блеска. На стенах из красного дерева развешаны буйволиные шкуры.
Нас встречает русоволосая женщина в белом фартуке поверх строгого синего платья в пол. По возрасту она если и не годится нам с Фролом в матери, то Марусе в молодые бабушки вполне.
— Фрол Матвеевич! Заждались вас, — у женщины будто прибалтийский акцент.
Она протягивает руки к Марусе:
— А это что за принцесса к нам пожаловала?
— Маруся, это Анна Ивановна, — Фрол трётся носом о щёку дочери. — Она пока заменит тебе няню.
— Няню? У меня никогда не было няни! У меня мама есть, — голос дочери звучит растерянно.
— Мамочка болеет, и мы пока поселим её в другую комнату. Ей сейчас нужен покой. Понимаешь? — Фрол спускает Марусю с рук и расстёгивает молнию на её куртке. — Давай одёжку и снимай сапоги.
Дочка смотрит на меня, а у меня сил на полньютона.
— Слушайся папу, — соглашаюсь я.
Фрол выпрямляется и, обняв меня за плечи, целует в щёку. Маруся обхватывает наши ноги и смотрит вверх влюблёнными глазами.
— Люблю вас! — Её непосредственность обезоруживает.
— Слушайся няню! У нас с тобой завтра грандиозный шопинг! — Фрол стягивает с Маруси шапку и треплет дочь по волосам. — А я пойду уложу маму. Договорились?
— Да, — дочка смущённо улыбается. — А ты придёшь ко мне ещё сегодня?
— Конечно, родная, — Фрол опускается на одно колено и обнимает её.
— Я правда сейчас лягу, Маруськин.
Снимаю пуховик. Фрол вешает нашу одежду в шкаф.
«Никто не заменит дочери отца», — рождается в моей голове постулат. Анна Ивановна уводит Марусю, Руслан давно уже смылся с Микки на руках. Мы остаёмся с Фролом вдвоём.
— Скажи, что всё это сон! — шепчу я.
— Это не сон!
Фрол подхватывает меня на руки и несёт на второй этаж.
— Ты так соблазнительно пахнешь, — трётся он об меня носом.
— Прекрати! — хнычу я. — Толком не мылась уже два дня, а меня то в жар, то в холод. Пахну, наверное, хуже дохлого кота.
Фрол заливисто хохочет.
— Не нюхал дохлых котов. Но если они так пахнут, то это самый мощный афродизиак на свете.
Рита
— Никита, ты просто ревнуешь! — Я сижу на подоконнике в спальне, и сердце пропускает удары. — Фрол никогда не будет заниматься ничем противозаконным. Он честно заработал состояние, играя в футбол.
За окном Маруся и Фрол лепят третьего снеговика. На первом — мужская ушанка, у второго на голове женский платок. Новый снеговик, судя по размеру, детёныш снежной четы.
— Сергевна! Ты меня не слышишь или не хочешь слышать? — Никита говорит вкрадчиво, взывая к моему утерянному благоразумию. — Ты же умная женщина. Не веришь мне — понаблюдай сама за своим красавчиком.
— Подумаю, — мне хочется закончить этот неприятный разговор. — Десять дней, пока я валяюсь в постели, Фрол заботится о Марусе. А ты мне звонишь, только чтобы потрясти перед моим носом его грязным бельём.
— Так постирай! Бельишко-то. Разбери по полочкам.
— Сил нет, Ник. Ни на что пока нет сил. Мне еду в постель приносят.
— На золотом блюде, я надеюсь.
— Да. Не далее, как сегодня утром, двухметровый мавр подавал мне круасаны и кофе на белом золоте. С инкрустацией!
— Когда у тебя повторный мазок?
— Уже взяли, — рассеянно выглядываю во двор.
Руслан въезжает во двор. Выходит из белоснежного джипа и достаёт из багажника огромную картонную коробку. Маруся хлопает в ладоши и приплясывает возле Руслана. Что ещё придумали папаня с дочкой? Фрол тащит коробку к маленьким ёлкам, растущим за спинами снеговиков. Маруся достаёт из нее разноцветную гирлянду. Вот неугомонные!
— То есть на работу в понедельник? — возвращает меня к разговору Никита.
— На работу? — пытаюсь переключиться и представляю, как Никита сидит в рабочем кресле, вытянув ноги на подоконник. Чертит на пришпиленном к планшету листе карандашом очередной эскиз. Люська заказывает упаковку «кохинора» раз в месяц, зная Никитину страсть к рисованию.
— Да, моя дорогая, на работу!
Следом за призывом раздаётся хруст. Раз в месяц Люська покупает карандаши, потому что Никита их ломает, когда выходит из себя.
— Ну, я не знаю! — это моя маленькая месть за испорченное настроение.
— Рита, блин! Что ты не знаешь?! — вскипает Никита. — Что мы работаем без продыху, пока ты на перине возлежишь?
— Я не возлежу, а болею. — Машу рукой Фролу и ловлю его воздушный поцелуй.
— Чтобы в понедельник была на работе как штык!
Я посылаю Фролу ответный поцелуй с обеих ладоней.
