хочу знать тебя. Мне достаточно одного взгляда на тебя, чтобы понять кто ты такая.
— Раз тебе всё, как ты считаешь, понятно, то какого чёрта ты стоишь рядом с такой падшей девушкой, как я? — стрельнула в меня своими глазами, в которых было столько ненависти, что удивительно, как я ещё дышал и жил. Она явно желала мне долгой и мучительной смерти.
Но вопрос она задала резонный. Действительно, какого чёрта я тратил своё время на неё, вместо того чтобы пойти трахаться с очередной прилипалой.
— Решил развлечься перед тем, как всунуть свой орган в очередную дыру и щель, — передразнил её.
— Так вот чеши туда и не оборачивайся, — бросила мне и опять отвернулась, сильнее обхватив себя руками.
— Когда с тобой разговаривают, надо в глаза смотреть, — взял её за локоть и слегка повернул в свою сторону.
На её лице на секунду отразилась мука и боль. То же самое выражение лица у неё заметил, когда Габи схватила её за руку, когда она убегала с вечеринки.
— Убери свои руки от меня, кретин, — практически не разжимая губ, процедила она.
Под пальцами ощущал какая она худенькая. Не удивительно, что ей холодно. У неё мяса не было практически, одни кости.
— Следи за своим языком, поняла меня? — сильнее обхватил двумя пальцами её локоть.
Внутри меня разгорелся неистовый пожар из негодования и ненависти. Она меня раздражала одним своим присутствием. Положив свои пальцы на мои, начала расцеплять их. Посмотрел на её ладонь. С такими изящными пальцами только на фортепьяно играть. Отпустив её, вновь взглянул на её лицо. Мне показалось, что она уже посинела от холода. Хотя на улице было достаточно тепло. Я был в джинсах, кроссовках, толстовке и бейсболке. Но ей, очевидно, надо было одеваться в пять слоёв одежды, чтобы не мёрзнуть.
— Покажи мне пример, как надо следить за языком. Тогда, может, и я буду, — не растерялась она.
— Пример? — рассмеялся я. — Да тебя на перевоспитание отдать надо. Видимо родители мало пороли тебя, раз ты чертыхаешься, оскорбляешь и спишь с мажорами за побрякушки, одежду или возможность покататься на его тачке.
Она, как мне показалось, побледнела. Хотя цвет её лица и так нельзя было назвать здоровым.
— Пошёл в жопу. Иди к чёрту. Сгинь. Проваливай. Просто отойди и не трогай меня больше, — прошипела она и, натянув на пальцы резинку от рукавов своей толстовки, пошла прочь от толпы, Марка и меня, вдоль дороги в сторону пирса Санта-Моники.
Что-то в ней было странным. Её взгляд, повадки, выражение лица. Почему-то она напомнила мне волчонка. Дикого и одинокого. И это меня насторожило, ведь она водилась с Марком. Но складывалось впечатление, что она одна на всей планете. Смотря ей вслед, заметил, как поникли её плечи, и она вся съёжилась, натянув на голову капюшон от своей толстовки.
Да, странная и невоспитанная охотница за чужими бабками. При этом она была подругой Габи. А это означало, что она не прочь пообщаться с парнями и пофлиртовать с ними. Когда Габи вернулась из Австралии после травмы, то Диего стал позволять ей делать всё, что заблагорассудится. Как он сказал, его имя и репутация шли впереди неё, и никто не рискнёт её обидеть. Поэтому он был спокоен, но всё равно приглядывал и иногда напоминал о себе в её окружении. Но она частенько крутилась с нами, заигрывая то с одним нашим знакомым, то с другим. На гонки тоже приезжала в поисках очередной жертвы. Она не спала со всеми подряд, нет. Она словно искала кого-то. Но и безгрешной назвать её нельзя было. Мы как-то с Диего прочитали ей нотацию про предохранение и с кем можно спать, а с кем нельзя. Она тогда ответила нам, что её фильтр на вакантное место около неё ещё суровее, чем наши предостережения. Поэтому мы просто присматривали за ней.
Раз Джойс общалась с ней, то явно не святая. Но её взгляд перед тем, как она ушла, был такой, словно я ей сказал, что через минуту будет конец света.
Ладно, хватит этих размышлений. Где моя прилипала? А вон она, уже тёрлась около Марка, и он явно был не против этого, разумеется.
Зашибись. Просто замечательно.
Значит, в общагу поеду один. Не люблю, когда прилипалы так быстро переключались.
Ну и похрен.
Значит, кошмары нагрянут быстрее обычного. Когда я занимался сексом перед сном, желательно подольше, то мой мозг явно отключался и я мог какое-то время поспать без сновидений. Если же я ложился, не потрахавшись или не сильно устав за день, то кошмары преследовали меня всю ночь. Иногда я просыпался и уже не ложился спать. Мог встать и поехать куда-нибудь на тачке. Просто садился и ехал куда глаза глядят. Думал о своей жизни, о будущем. Или слушал музыку, встречая рассвет.
Как-то так.
[1] «Ручка» — механическая коробка передач. Сленг автогонщиков.
Джойс
Гуляя с Габи вдоль набережной спустя два дня после того непонятного диалога с Трэвисом, я никак не могла отделаться от мысли, что жизнь слишком несправедлива порой. А ещё не могла понять, почему именно ко мне липли подозрения и оскорбления в том, чего я не делала. Обидно, если честно. Обидно, что люди так быстро навешивали на тебя разные ярлыки, даже не зная твоей фамилии! Хоть этот кретин мне никто, было как-то не по себе от того, что люди так поспешны в своих умозаключениях. Мне ли не знать, как больно бывает от скоропалительных выводов и необоснованных обвинений. Мне ли не знать, какие последствия бывают от этого. И чем больше я хотела спрятаться, тем больше ко мне прилипали подобные неприятности. Несправедливо это всё. А главное, руки опускались от осознания своего бессилия. Негде было искать защиту и опору. Негде было спрятаться.
Я ведь согласилась поехать с Марком, думая, что спрячусь хоть немного и ненадолго. Хоть капельку передышки. Но нет. Вселенная мне не благоволила почему-то, послав в качестве очередного испытания этого кретина. Как же он меня взбесил тогда. Да ещё и хватал меня, как портовую девку. Он пробуждал во мне какое-то необычное для меня желание оскорбить в ответ. Я же крайне мало ругалась по жизни, стараясь быть незаметной, порой превращаясь в собственную тень.
После смерти моей сестры у меня и так было ощущение, что половину меня убили. У нас с ней были очень близкие отношения, как, наверное, у большинства близнецов. Мы чувствовали друг друга на расстоянии. Мало
