что она откажется или согласится?
Откажись она, я бы сразу ее поцеловал. Не секунду бы не думал, а сделал то, что хочу. А раз согласилась, теперь я рад, что вопрос с няней решён, но я… не могу теперь все испортить.
Алина передает мне свой паспорт, а я зачем-то проверяю замужем ли она. Замечаю два штампа. Разведена… Что-то внутри опять щекочет струны моей души…
- Может, стоит разбудить Адель? Потом не уложим, - интересуется Алина.
- Наверное, - отвечаю на автомате я, все ещё ее рассматривая.
От опрометчивых поступков меня спасает мобильный телефон. Я отхожу подальше от Алины, но наблюдаю за ней. Она немного выпрямляет спину и разворачивает мармеладную конфету, а потом нюхает ее. Это так странно и в тоже время возбуждающе, что я почти не слышу, что говорит мой оппонент и прошу повторить. А затем Алина откусывает конфету и запивает чаем. Ей даже ничего делать не нужно, чтобы я просто захотел ее. Сколько у меня женщин было, но чтобы так. Я не выдерживаю и отворачиваюсь, пытаясь сосредоточиться на звонке. А там… менеджер группы ругает меня за опоздание. Черт! Встреча с журналистами.
Быстро иду на выход, не оборачиваясь. И уже перед тем, как перешагнуть порог своего дома, говорю:
- Скинь мне фото паспорта. И да, разбуди, наверное, Адель. Мне пора. Твоя спальня напротив ее, - и быстро ухожу с самыми смешанными эмоциями, которые только могут быть.
Алина
Меня несколько удивили слова Макса о своем менеджере, но я не стала придавать этому значения. Может, он так называет своего личного секретаря? Отмахнувшись, я принялась будить Адель. Но она лишь что-то бубнила в дреме, а потом обняла меня так крепко, что я была не в силах сопротивляться и просто легла рядом.
Я рассматривала ее. Я видела в ней себя. Не знаю, почему Макс этого не замечает. Мне кажется, это же так очевидно. А может, это игра моего воспаленного разума? Наташа права, мне нужен тест-ДНК. Я должна убедиться. Хотя… мое сердце уже сделало свой выбор.
- Я бы хотела быть твоей мамой, - прошептала я сладкой крошке.
- Мама? – распахнула глаза Адель, а мое сердце сжалось.
- Привет, малышка, - улыбнулась ей я, - я скучала.
Адель сонными глазками смотрела на меня несколько секунд, а потом крепче обняла и снова заснула. Я подавила смешок. Забавная она. Поцеловала ее в макушку и прикрыла глаза.
Даже наедине с Адель, мне нельзя расслабляться. В каждой комнате есть камеры, которые я благополучно не заметила в первый свой визит. Камер нет только в ванной, туалете, его кабинете, моей и его спальне. В любой момент он может подключиться и посмотреть, чем мы заняты в онлайн режиме. Чувствуешь себя некомфортно от этой мысли.
Еще интересный пункт моего контракта – это охрана Адель. Вчера мы гуляли во дворе дома, у которого закрытая территория. А вот, чтобы поехать даже в парк, нас должен сопровождать охранник, который всегда сидит на посту. Я понимала, что Макс – не простой человек, но, видимо, я его недооценила, потому что охраны у многих «непростых» людей нет. А ему она требуется, а, значит, есть причины. Я же все больше убеждаюсь в провальности своей затеи, но лишь крепче обнимаю Адель.
А самое главное, в контракте указано, что график няни ненормированный, вернее круглосуточный. По сути это работа не няни, а настоящей мамы. Я понимаю, что Макс занятой человек, но неужели он и ночами дома не бывает? Так же нельзя. Ребенок растет с чужим человеком…
Одергиваю себя. Нельзя осуждать. Мне нужно узнать, кто такой Макс и чем занимается. Чем больше я буду знать, тем больше у меня шансов… На что шансов? Забрать Адель? Сама качаю отрицательно головой. Нет. Просто быть хотя бы рядом с Адель.
Адель просыпается, переключая все мое внимание на себя. На несколько часов я вообще забываю, где я, полностью растворяясь в своей малышке. После ужина предлагаю Аделине погулять, но она отказывается. Хочет играть. А я иду на поводу, не хочу разрушать то хрупкое доверие, ту ниточку, которая нас связывает.
- Жмурки! – выдает Адель, а я соглашаюсь.
В зале, я отодвигаю журнальный столик и убираю вазу со стола, чтобы не разбить. Аделина уже нашла шарфик и старательно завязывает мне глаза. А потом начинает меня кружить, считая до двадцати, правда делает это только до десяти безошибочно, а потом перескакивает и путает цифры, но мне почему-то даже поправлять ее не хочется. Я улыбаюсь, а потом пытаюсь ее поймать с завязанными глазами. Аделина хохочет, чем выдает свое месторасположение быстрее. Наконец, я ее хватаю и начинаю щекотать. Она смеется так заливисто, что я не могу удержаться и смеюсь в ответ. Тогда Адель запрыгивает на меня и пытается тоже щекотать маленькими пальчиками мою шею. Я смеюсь, не столько от щекотки, сколько от того, как усердно это пытается сделать Адель.
- Всё, сдаюсь, - улыбаюсь я девочке, восседающей на мне.
Адель победно улыбается, а потом резко обнимает меня и целует в щеку. Тело мгновенно пронзают иголочки тепла и любви, я не удерживаюсь и целую Адель в ответ. Хаотично: в лоб, щечки, носик. Она заливается в ответ. Мне так хорошо. Просто невероятно, каким все остальное кажется неважным. Крепче прижимаю ее к себе, а потом вспоминаю про камеры и отстраняюсь.
- Пойдем гулять?
- Да! – соглашается Адель и несется в свою комнату, чтобы собраться.
Мы недолго гуляем во дворе дома, а потом я предлагаю пойти в ближайший парк.
- Пешком? – удивляется Аделина.
- Да. Недалеко, минут десять идти, - отвечаю малышке.
- Давай! – загораются глаза дочери.
Дочери! Я мысленно ее так называю, а у самой руки трясутся, потому что… У меня есть дочь!
Но как только мы пытаемся выйти за пределы комплекса, как тут же перед нами материализуется охранник. Такой типичный шкаф с горой мускулов, нечитаемым выражением на лице.
- Злой дядя, - фыркает Адель, а я не могу сдержать улыбки.
- Алина, а вы? – представляюсь «шкафу».
Отчего-то он теряется на секунду, а потом кряхтит, но будто выдавливает из себя.
- Андрей. Я с вами.
Я киваю.
Мы выходим из своей клетки, а я чувствую свободу. Боковым зрением смотрю на Адель, и мне кажется, что она чувствует то же самое. Маленькая, но все понимает. Я
