А ещё Арик трус.
— Даже так?
— Он Савицкого доведёт до белого каления — и в кусты. Ему будто в кайф смотреть на агонию Геры со стороны… Вот Вадим и запретил Ару приближаться к вашему дому.
Меня так и подмывает сказать, что впору в психушку сдавать Турчина, но я вовремя вспоминаю, что Мила его сестра. Прикусив язык, смотрю на подругу и пытаюсь переварить услышанное.
— Мне иногда кажется… — Камилла переходит на шёпот, хотя в дальнем углу гардероба мы совершенно одни. — Только это между нами, ладно? Я думаю, что и с Никой Арик лишь для того, чтобы держать Савицкого на прицеле. Понимаешь?
— Это как-то низко, не находишь? — Мне становится обидно за сестру.
— Так высокий у Ара только рост, — с долей за годы накопившейся обиды произносит Мила, а я даже не думаю спорить.
— Ладно, Тася! — Камилла вертит кудряшками, дабы скинуть с себя неподъёмный груз чужой злобы, а потом хватает меня за руку и тянет к выходу из гимназии. — Всё, что ни делается, к лучшему!
— Что ты задумала? — улыбаюсь, сию секунду позабыв о Савицком.
— Лови момент, Лапина! — закатывает глазки Мила. — Пока Вадим возится с Герой, а твоя мама наводит суету, тебе само́й грех не воспользоваться свободой!
— Хороша свобода! — иронизирую в ответ. — Ещё бы знать, что с ней делать…
— Вот я и предлагаю убить двух зайцев одним махом, — подмигивает Камилла. — Сейчас мчим к твоему папе, а потом — в «Рио». У меня всё равно на сегодня никаких дел, а так проведём день вместе. Соглашайся, Тась! Ну, когда ещё выдастся такой шанс нагуляться от души?
Голосок подруги елейный, а взгляд и того чище! Как здесь отказаться? Да и права Мила: не сегодня завтра Мещеряков выставит меня за дверь, так что дышать полной грудью нужно здесь и сейчас!
— Ладно, — соглашаюсь и под радостный визг подруги выскакиваю на улицу.
Воодушевлённые и счастливые, мы чуть ли не вприпрыжку несёмся к школьной парковке. Правда, среди десятка чужих авто не находим машины Турчиных.
— Про меня, похоже, сегодня тоже решили забыть, — обиженно надувает губки Мила, а потом лезет в рюкзак за мобильным. — Наверно, пробки…
Не успеваю согласиться, как из-за угла выруливает знакомая тачка ненавистного чёрного цвета и тормозит прямо перед нами.
— Хэллоу, систер! — Нацепив на нос солнечные очки, Арик выглядывает из опустившегося тонированного стекла. Правда, заметив меня рядом с Камиллой, он тут же сникает и недовольно морщится, будто я источаю невыносимую вонь.
— В машину садись, Ками! — Лёгкость его голоса мгновенно сменяется жёсткостью приказных нот.
— Какого лешего ты здесь забыл, братишка?! — Мила явно не спешит повиноваться. Она нарочито складывает руки на груди и, поджав губы, занимает выжидательную позицию. — Где Олег?
— Занят поисками особо опасного типа, — пренебрежительно бросает Ар и выплёвывает жвачку прямо мне под ноги. Кретин! А я уже начала забывать, как же тошно находиться рядом с Турчиным.
— Савицкий здесь при чём? — недоумевает Мила и косится в мою сторону.
— А при том, что на поиски нашего любимого Герочки стянули всех, кого можно. Эй, малявка! — кивает в мою сторону Турчин. — Знаешь стишок? Тот самый: «Ищут пожарные, ищет полиция. Ищут — не могут найти. Парня красивого, чуточку буйного, лет двадцати пяти». Это про вашего психбольного.
— Буйный здесь только ты один! — срываюсь в адрес Арика и через силу улыбаюсь Миле. — Прости! Ничего не выйдет! Съездим в «Рио» в другой раз.
Не дожидаясь уговоров Милы, тут же порываюсь уйти, но сто́ит развернуться, как в спину бьют обидные слова Ара:
— О, а наша провинциальная замухрышка всё никак по бутикам не нагуляется, да, Тася?
До боли кусаю губы, чтобы не развернуться: я всё равно проиграю в словесной дуэли, так зачем лишать себя шанса уйти с гордо поднятой головой прямо сейчас?
Шаг… Второй… Третий…
Слышу за спиной ворчание Милы и бесконечные подколки её брата:
— Камилка, ты бы хоть научила эту деревенскую выдру нормально одеваться! Что это на ней? Ходит-ходит по бутикам, и всё без толку!
— Ты что, хотела, чтобы я эту малявку на своей тачке прокатил? Ну, нафиг! Это потом на мойку заруливать — всё дезинфицировать!
— Ками, довольно! Поехали, я сказал! Лапина не маленькая, доберётся как-нибудь.
Быть причиной раздора неприятно, и чем дальше я удаляюсь от гнилых слов Турчина, тем легче даётся каждый вдох. Но дыхание срывается, стоит заметить на пороге гимназии Киреева. В разукрашенных брюках и со звериным оскалом на лице он смотрит в мою сторону и одними губами произносит:
— Лапина!
Ребром ладони он ожесточённо проводит поперёк своего горла, давая понять, что проделка с краской будет дорого мне стоить.
— Я передумала, — разворачиваюсь на пятках и несусь к чёрной тачке Арика. — Что ты там мычал, Ар? На химчистку не хочешь?
Прежде чем залезть в салон авто, смачно наступаю в грязную лужу у бордюра.
— Поверь, красавчик, она тебе уже не поможет!
— Ну чего завис, братец? — Не меньше моего взбудораженная приближением Киреева Мила со всей дури хлопает дверцей и подгоняет Турчина: — Гони, Арик! Гони!
Крупица глупости, щепотка любопытства... Чем не рецепт переломанной жизни?
Я обожаю обжигающее чувство лёгкой опасности, когда словно балансируешь на тонком лезвии, когда счёт идёт на секунды, а сердце против твоей воли сбивается с размеренного ритма. И вроде, дело сделано, цель достигнута, но едва ощутимая оторопь никак не отпускает.
Киреев медленно идёт в нашу сторону, нагло задрав нос. В лучах майского солнца ярко-жёлтые разводы на его брюках напоминают хищный окрас разъярённого зверя, да и каштановые пряди слегка вьющихся волос на голове парня бешено топорщатся в разные стороны, принимая очертания львиной гривы вожака прайда. Ещё немного, и он разорвёт нас с Милой в клочья.
— Ну же, поехали! — Сжимаю коленки, вытягиваясь струной на заднем сиденье. Застрявшая между Аром и Киреевым, я словно между двух огней: ещё неизвестно, кто сожжёт дотла первым. И всё
