«Я заплатила за каждый твой экзамен, чтобы ты получила отличные оценки, а не скромное «удовлетворительно», — эхом отзываются ее слова в моей голове, вызывая во мне новую волну боли. «Ну, а твой отец купил твои картины, так что фактически он купил тебе квартиру».
Осознание обрушивается на меня, как оползень, сотрясая самую суть моего существа. Все, чем я дорожила, все, что, по моему убеждению, определяло меня и мои достижения, рухнуло в одно мгновение. Мои мечты стать независимым, самодостаточным художником рухнули перед суровой реальностью финансовой поддержки моих родителей.
Со вздохом отчаяния я отбрасываю одеяло и встаю с дивана, осматривая комнату, которая когда-то имела для меня такое большое значение. Каждый предмет мебели, каждая маленькая безделушка были тщательно подобраны и куплены с любовью, по крайней мере, я так думала. Я ошибочно полагала, что построила свою жизнь, свой успех упорным трудом и самоотверженностью. Но теперь ясно, что все это было иллюзией, миражом, созданным на деньги моих родителей.
Злость закипает во мне, когда я понимаю степень их обмана. Мой отец скупил все мои картины в галерее, обманом заставив меня поверить, что моего таланта достаточно, чтобы прокормить меня. На самом деле деньги, которые я получила, были не чем иным, как пособием из семейной казны. Мне противно думать, что мое искусство, которое когда-то было моей страстью, было испорчено их манипуляциями.
Мои мечты лежали разбитыми и разломанными, разбросанными по скалам обмана. Путь, который я себе представляла, путь, по которому я могла бы продавать свои картины и зарабатывать на жизнь своим искусством, теперь кажется невозможной фантазией. Мне остается бороться с суровой реальностью, что я должена отказаться от своей страсти и найти «настоящую» работу.
Но глубоко внутри меня начинает загораться вспышка стойкости. Возможно, я больше не смогу продолжать свою любовь к рисованию, но это не значит, что я лишена других талантов. Меня всегда привлекали танцы, особенно полиданс. Чувственность и артистизм движения моего тела под музыку были формой самовыражения, которая резонирует со мной.
Я размышляю над идеей погрузиться в мир танца, исследуя возможность превратить его в карьеру. Возможно, это не совсем то, что я себе представляла, но это способ начать заново, снова разжечь огонь внутри себя. Возможно, через танец я смогу снова обрести чувство цели и удовлетворения.
Я вытираю слезы, заливающие щеки, и делаю глубокий вдох. Я отказываюсь позволить этой неудаче определять меня. Возможно, мне придется жить с Александром, человеком, за которого я вынуждена выйти замуж, но я не позволю его присутствию или отсутствию привязанности ослабить мой дух. Я буду продвигаться вперед, неустанно следуя новому пути, основанному на моей собственной силе и стойкости.
Рисование, возможно, было моим прошлым, но танцы определят мое будущее. Когда я отхожу от дивана, я чувствую новое чувство цели, растекающееся по моим венам. Дорога впереди может быть неопределенной, но я полна решимости еще раз следовать за своей мечтой, невзирая на препятствия на моем пути. И в этом путешествии я буду стремиться доказать себе и миру, что я способна создать жизнь, которая действительно принадлежит мне.
Глава 25
Александр.
Последние два дня я наблюдаю за Катей сидя в ее подъезде, ожидая, когда она выйдет из своей квартиры. Я уже не могу больше терпеть. Я знаю, что она внутри, и полон решимости противостоять жене. Когда входная дверь распахнулась, я быстро блокирую ее рукой, не давая Кате закрыть.
— Катя, — твердо говорю я, мой голос требует ее внимания. — Послушай меня.
Не давая ей возможности ответить, я вталкиваю ее обратно в квартиру и следую за ней. Передо мной стоит Катя, вызывающе одетая в короткую юбку, облегающий топ и толстый слой косметики, который, кажется, скрывает под ним настоящую женщину.
— Быстро умылась! — приказываю я, повышая голос. — И переоделась. Куда, по-твоему, ты собралась идти в таком виде? Разве ты не видишь, как это неуместно? Ты моя жена, ты хочешь, чтобы о тебе ходили грязные слухи?
— Не твое дело, куда я иду, — возражает Катя, сквозь которую просвечивает ее упрямая натура. — И нет, я не буду смывать макияж!
Раздраженный ее неповиновением, я решаю взять дело в свои руки.
— Хорошо, тогда я смою сам, — заявляю я, кивая в сторону ванной. Я с силой хватаю ее за руку и тащу в тесное пространство. Оно едва достаточно большое, чтобы в нем мог маневрировать один человек, а нам обоим и подавно трудно поместиться. С чувством срочности я толкаю Катю в душевую кабину и включаю воду.
Через минуту я вытаскиваю ее из душа, ее лицо мокрое, но, наконец, свободно от слоев макияжа. Выражение ее лица исказилось смесью гнева и разочарования, когда она поворачивается ко мне.
— Если ты еще раз осмелишься так накраситься, я не позволю тебе покинуть дом, — предупреждаю я разочарованным тоном. — Ты позор, а не жена. О чем ты думаешь?
Катя, кажется, взрывается от эмоций, ее вой наполняет комнату. Я ошарашен интенсивностью ее реакции. Хотя я применил силу, чтобы затащить ее в душ, я не собирался причинять ей вред. Моя единственная цель — удалить слой косметики с ее лица.
— Что происходит, Катя? Я тебя обидел? — спрашиваю я с явным беспокойством в голосе. Я быстро осматриваю ее, ища любые признаки синяков или покраснений. С облегчением не нахожу ничего, понимаю, что не причинил ей никакого физического вреда. Однако ее дрожащее тело указывает на эмоциональное воздействие нашей встречи.
Я быстро помогаю ей снять мокрую одежду и бросаю ее на пол. Взяв ее за руку, вывожу ее в коридор, а затем в спальню. Сажусь на край кровати, подтягивая ее к себе на колени.
— Катенька, пожалуйста, поговори со мной. Все хорошо, — успокаиваю я ее нежным голосом. — Я обещаю, что больше не буду тебя ничего заставлять. О чем ты думала? Почему ты так отреагировала?
Мучительным голосом моя жена произнесла слова, которые пронзили мое сердце: — Мне никто не нужен, потому что я никому не нужна.
Ее боль была осязаема, и она задела меня за живое. Несмотря на нашу первоначальную враждебность друг к другу, я не могу видеть, как жена страдает.
Прислонившись лбом к ее, я тихо прошептал: — Катя, может быть, мы этого и не выбирали, но мы должны найти способ заставить это работать. Давай попробуем понять друг друга, и, может быть, только может быть, мы найдем счастье в пути.
Катя встретила мой взгляд, в ее глазах отразилась смесь скептицизма и уязвимости. После минутного молчания она, наконец, уступила, хотя бы немного. — Хорошо, но не жди, что я буду этому рада.
Я кивнул, благодарный хотя бы за толику сотрудничества. Нам предстоял долгий и извилистый путь, полный испытаний и неопределенностей. И все же, возможно, в этом неожиданном союзе мы могли бы найти компанию, которую ни один из нас не предполагал.
— А теперь рассказывай, почему ты завыла в ванной, — целую Катю в висок.
Глава 26
Александр.
Пока я слушал Катины слова, во мне нарастала злость на ее родителей. Как они могли так поступить с собственной дочерью? Я прекрасно осознаю, что я тот еще гад и сволочь, но никогда бы так не поступил с собственной дочерью. Разве родители не любили Катю по-настоящему или были настолько ослеплены собственными желаниями, что игнорировали ее счастье? Непреодолимое желание противостоять им и высказать свои мысли горело во мне, но сейчас мне нужно было сосредоточиться на том, чтобы успокоить мою жену.
Катя встала с кровати, завернувшись в уютное одеяло, и вышла из спальни. Через пару минут она вернулась, уже одетая в удобный домашний костюм. Это был разительный контраст с ее обычной одеждой, небольшой признак ее готовности приспособиться к нашей ситуации. Это напомнило мне об ответственности, которую я взял на себя, чтобы оказать ей поддержку и понимание в это непростое время.
