на пару минут?
— Не испытывай мое терпение. Иди.
— Мне надо проверить кое-что на электронной почте. Это важно, — в ответ молчание и осуждающий взгляд. — Я вас прошу, дайте тогда хотя бы ваш телефон или любое другое устройство… Мне просто нужен мой гугл-аккаунт, пожалуйста.
Тяжелый мужской вздох, и он достает из кармана брюк свой мобильник. Новенький айфон в матовом черном чехле летит на диван и приземляется рядом с Дарьей.
«Почему он доверил мне свой телефон? В прочем, неважно. Сейчас куда важнее другое»
Соколова быстро открывает электронную почту, входит в свою учетную запись и открывает папку «избранное».
— Вот же черт… — непроизвольно, тихим шепотом, слетает с губ Дарьи. Манфьолетти даже оторвал голову от кипы бумаг, чтобы посмотреть, что происходит.
Глаза стеклянные, взгляд вроде опущен в экран, но на самом деле смотрит куда-то сквозь него. Рука крепко, до белых костяшек, сжимает корпус телефона, а лицо становится все бледнее.
Это из академии. Она поступила. Соколова успешно сдала экзамены, и ее зачислили в Петербургскую академию художеств. В ту самую легендарную академию, в который учились Крамской, Репин, Серов…
«Да там много кого там училось! Я упускаю такой шанс. Какая же нелепая ситуация…»
Молча, кладет телефон на стол и выходит за дверь с глупой улыбкой. Если не будет улыбаться, то будет плакать. Нащупывает в кармане пузырек, откупоривает крышку, после чего две белых таблетки отправляются в рот. На ватных ногах Соколова доходит (вернее, доползает) до спальни, падает на кровать, и абсолютно без эмоций смотрит в потолок.
***
3 сентября.
Главная героиня спала буквально пару часов, и то, отрывками. Пару раз даже просыпалась посреди ночи из-за не самых приятных снов: ей вновь казалось, что за ней бегут. Однако реальность порой оказывается страшнее: еще даже не успев открыть глаза, Дарья почувствовала руку Алессандро на своем теле. В первый раз та была закинута на ее ребра под грудью, а в следующий уже переместилась на ключицы и с силой, практически до боли, сжимала ей плечо.
Не смея даже шелохнуться, девушке пришлось заставить себя уснуть. Но вот проснувшись в третий раз и увидев на небе солнце, даже малейшие остатки сонливости странным образом вмиг пропали. Повернув голову вправо, Дарья практически столкнулась носом с шеей Алессандро. Внезапно захотелось сорваться и побежать подальше от этого места, но стиснув зубы и пару раз глубоко вдохнув, она привела мысли в порядок.
Завтра свадьба. Еще есть шанс сбежать, но у Дарьи нет, ни денег, ни телефона, ни знакомых. Она одна и единственный человек, который желает ей добра — ее мама. Но и та в Москве.
Перед глазами Соколовой все затягивает мутной пеленой слез, но девушка скрывает это, зажмурившись. В этот момент для полного счастья не хватало только разбудить Манфьолетти всхлипами.
«А может все-таки сбежать?»
Нет. Без вариантов. На выходе из дома охрана, по всему периметру двора тоже.
«Порой жалею, что тут всего лишь два этажа. С того света меня вряд ли кто-то достанет. — Мужские пальцы усиливают хватку на плече Дарьи, а сама девушка распахивает глаза. — Хотя нет, уже ведь доставали»
***
Близится полночь. Манфьолетти все еще нет. Но, что уж скрывать: Соколова не слишком желала вновь делить постель вместе с Алессандро.
Тихий стук в дверь. «Кто это? Обычно он не стучится»
— Даш, тебя Алессандро зовет. Хочет поговорить, — ужасный ломаный русский. На пороге показывается Джованни.
«Манфьолетти узнал про академию?»
— Иду.
***
— Завтра церемония, ты же помнишь?
«Как такое забудешь. Да уж, надеяться на разговор о моем поступлении было глупо» — пролетает в мыслях, но вслух Дарья не позволяет себе так отвечать.
— Да.
— Ладно, сразу обговорим правила. Если коротко, то… — Алессандро принялся поочередно загибать пальцы на правой руке. — Всегда держишься рядом со мной или Джованни, ничего не ешь, и не пей с общего стола, ни с кем не заводи разговор. И даже не пытайся сорвать венчание. Четыре пункта. Вроде все предельно просто.
— А дышать можно? — едва слышный ядовитый шепот.
— Что, прости? — брови Алессандро приподнялись в удивлении, а Соколова только сейчас осознала сказанное.
— Завтра встаем в пять. Марта тебя разбудит. На свадьбе будет мой отец. Что-то ему ляпнешь — убью. Попытаешься все пустить по одному месту — пострадаешь не только ты. В придачу проблемы начнутся у твоего отчима и твоей ненаглядной мамочки. А теперь убирайся в комнату, — тишину разрезает вздох. — Пожалуйста, я не хочу тебя видеть.
***
4 сентября.
— Госпожа, доброе утро! — Раздалось над ухом девушки. — Ванна уже готова. Госпожа… — Даша все слышала. Ей просто хотелось еще чуть-чуть побыть вне реальности. Она не хотела принимать случившееся с ней, не хотела больше слышать итальянский язык, или куда хуже — русский, с тошнотворным итальянским акцентом.
«На счет три. Когда я скажу «три», я открываю глаза и с разбега ныряю в этот кошмар. Раз, два…»
— Твою мать, Соколова, вставай немедленно! — и Дарья подскочила. Ее с пинка окунули в океан реальности. Перед ней стоял Манфьолетти, никакой Марты в комнате не находилось. — У Агостини этой ночью убили мужа, я дал ей отгул. — Мужчина отдалился к окну. — Одежда в ванной комнате. Нам предстоит еще на другой конец Сицилии добираться, ибо банкетный зал находится в Катании, поэтому поторапливайся.
***
Соколова стоит перед зеркалом. Голубое платье, сшитое четко по фигуре, открытые плечи, тонкие бретельки, струящийся подол юбки. «Какого оно размера? 5XS? Лиф просвечивает. Да и вообще, оно слишком открытое…»
Снова мысли обрывает настойчивый стук в дверь.
— Ты скоро? До церемонии пять часов, — в ответ тишина. — Эй, ты там уснула? — девушка все еще молчит. Алессандро открывает дверь. — Ты решила меня игнорировать?
— Я в этом не выйду. — Итальянец закатывает глаза.
— И чем тебя не устраивает это платье?
— Да так, — нервный смешок. — Я просто выгляжу, как…
— …шлюха? — Манфьолетти озвучивает ее мысли. — Да ты в этом платье само олицетворение чистоты и непорочности. Все, кончай со своими загонами, прошу тебя, мы же опоздаем. Я в машине.
***
Этой ночью.
— Пять вещей. На тебе должно быть ровно пять вещей. Одна — новая, вторая — что-то старое, третья — что-нибудь голубое, так же подаренное от близких, и… точно! Еще взятая у кого-нибудь на время.
— Откуда я все это возьму? Да и зачем?
— Я думаю, что у тебя все найдется. Это традиция.
— Но я не одалживала, ни у кого вещи. — Алессандро на минуту задумался. Обвел комнату заискивающим взглядом, и остановил глаза на своем кольце.
— Держи. Потом вернешь.
***
Стрелка часов
