Откуда во мне столько злорадства?
Откуда меркантильность, которая до сих пор не была присуща мне?
Откуда взялась эта жгучая ненависть, буквально разъедающая мою душу?
Да, именно разъедающая меня изнутри, разрушающая меня прежнюю. Она не оставила во мне ничего из того, какой я была прежде. Нежной, ласковой, любящей. Но тогда я была любимой, а теперь, увы, - брошенка.
Слово-то какое обидное.
Ну и пусть!
Да, брошенная, но гордая и независимая. Я не доставлю ему удовольствия слезами и бессмысленными уговорами остаться со мной. Хотя у меня есть рычаг, на который можно было бы надавить и сделать попытку вернуть его.
Моя рука уже поглаживает живот.
- Не волнуйся, кроха. Я не сделаю этого. Нам не нужен такой папа. Так что пусть лучше вообще не знает о тебе. Зозулька моя, я так люблю тебя…
Погрузившись в горестные размышления, я не заметила, что наступило утро.
Звонок в дверь заставляет меня вздрогнуть. Кто бы это мог быть в такую рань? Мама! Я даже не потрудилась сообщить ей, что выписалась из больницы. Сейчас она мне задаст трепку.
Открываю и застываю от неожиданности – передо мной Руслан…
Боковым зрением успеваю скользнуть по своему отображению в зеркале. О, ужас! Выгляжу отвратительно. А мечтала встретиться с бывшим мужем во всеоружии, включающем потрясающий внешний вид и стальные нервы. Только в довершение к припухлости глаз и красноватых век внутри все дрожит.
- А… ты… почему без звонка?
- Не понял, что ты имеешь в виду, - ошарашенно смотрит на меня своими шоколадными глазами, словно ничего не произошло. Просто сама невинность, блин!
- Все! – швыряю ему гневно. – Во-первых, следовало предупредить меня о визите. Или уже не работают элементарные правила вежливости? Во-вторых, негоже открывать дверь ключом в квартиру, где живет чужая одинокая женщина. А в-третьих…
- Юлька, ты чего?! Я же домой вроде бы пришел.
- Именно, «вроде бы». Теперь твой дом не здесь. Так что ко мне, пожалуйста, только по предварительной договоренности.
Господи, что я несу?! Может, не надо вот так, с порога…
Но взбунтовавшаяся обида заставляет меня сразу дать ему понять, что перед ним не сломленная одинокая женщина. И миндальничать с ним я не собираюсь.
- Юленька, да что с тобой?! Что за чушь, какая договоренность.
- Юленька? Ахха-ха-ха-ха! Ну это ты загнул. Оставь нежности для своей этой, как там ее? Ларисы (мысленно добавляю – крысы).
Вот тут я не права. Она очень даже симпатичная. Глазками тогда на Русланчика хлоп-хлоп. Милота, да и только. Не зря же он готов ковриком перед ней стелиться.
- Юля, - словно издалека врываясь в мои размышления, до меня долетает голос Руслана, - ты должна меня выслушать.
- Да что ты говоришь?! Я тебе ничего не должна. Но раз уж пришел, говори.
Убеждаю себя, что мне действительно необходимо выслушать этого кобеля. Хотя бы для того, чтобы избавиться от мыслей о нем. И навсегда изгнать его из своего сердца.
Но как больно! Невыносимо больно видеть его лицо, ставшее совершенно чужим. Понимать, что уже никогда ничего не будет, как прежде. И пришел он не ко мне. Просто ему что-то надо от меня. Но вот что? Именно это я должна понять и поэтому выслушать его.
Вдруг мозг взрывает шальная мысль:
- А вдруг он решил вернуться?! И пришел просить прощения.
Словно подслушав мой мысленный бред, Руслан промямлил:
- Понимаешь, это была мимолетная слабость. Затмение. Я…
- А вот это ты брось! Видела я эту слабость… когда вы выходили от врача.
- То есть? О чем это ты?
Ну вот я себя и выдала! Блин! Надо собраться и не пороть горячку. Вслух, стараясь говорить как можно равнодушнее, на ходу придумываю:
- Так у меня давление подскочило, и мы с Иркой в клинику приехали. Вот и видели Вас. А что, Ира тебе не рассказала? Кстати, вспомнила, она передала, что ты какие-то вопросы хотел решить?
Мне удается выровнять интонацию до такой степени, словно я говорю о совершенно обычной ситуации. А внутри бушует ураган. Но показывать, как мне тяжело дается этот разговор, не хочу. Не доставлю ему такого удовольствия!
- Да, я… хотел… Короче, ты прости меня, что так получилось. И знаешь… Мне нужно развестись с тобой.
При этих его словах я словно окаменела. Застыла, не в силах что-нибудь ответить. Вот тебе и вернулся! Размечталась. Ага.
- Мася, - вздрагиваю, - поверь, я по-прежнему люблю тебя. Но я попал в такую ситуацию.
Сволочь! Это у него ситуация? Подонок! Да как он смеет произносить слова любви. Убить… Я готова убить его…
- Руслан, ты себя слышишь? Это из-за любви ко мне ты ушел к другой. И развестись хочешь, потому что по-прежнему любишь? Как-то не вяжется, Кузя.
Предательские слезы готовы вот-вот брызнуть из глаз. Отворачиваюсь к окну, стараясь удержать их. С языка готовы сорваться слова о нашем ребенке. А что если все-таки сказать?
Но голос Руслана опережает мои сомнения.
- Понимаешь, врач сказал, что Ларе нельзя сейчас нервничать… И вообще, если мы с ней не вступим сейчас в брак, возникнут проблемы при оформлении ребенка. Ну… когда он родится…
- Прекрати… - останавливаю его, не поворачивая головы от окна.
Как тяжело это слушать. И этот противный просительный тон. Неужели это Руслан? Мой Руслан, всегда уверенный в себе, легко решающий любые проблемы. Открытый, доброжелательный, всегда с улыбкой.
Где-то в глубине души появляется жалость к нему. Правда, жалость, унижающая его. И я уже готова обещать, что сама подам на развод, лишь бы прекратить эту унизительную для обоих сцену.
Но что-то останавливает меня. Моя рука непроизвольно касается живота, и я решительно выдаю:
- Я подумаю об этом.
- Но время поджимает, - вдруг наглеет он и вызывает у меня этими словами категорический протест.
- Я сказала, подумаю.
- Юля, но ты не удержишь меня, не дав согласия на развод. Пойми, мы хотим, чтобы ребенок родился в браке.
Как же он противен мне в этот момент. Его подлость и наглость не имеют границ.
Щассс, любимый, - хочется выплеснуть ему в лицо, - я сделаю все так, как вы желаете! И будьте вы счастливы. Ага. Вот только фиг вам.
- Так я могу надеяться, что с разводом проблем не будет?
- Знаешь,.. ты иди… Все обсудим потом. А сейчас мне пора собираться. Дела, знаешь ли.
Если честно, я никуда не спешу. Но меня распирает от возмущения и ненависти. Боюсь, что эмоции рванут из меня водопадом слез или едва сдерживаемым желанием убить наглеца. Но в тюрьму мне сейчас никак нельзя. А показывать бывшему свою слабость, размазывая слезы по щекам, не хочу. Обойдется!
- Да, Юль, я еще хотел поговорить о квартире.
Что?! Ох, ни фига ж себе заявочки!
- Руслан, не гони лошадей. – Поражаюсь своей неожиданной сдержанности, совершенно не свойственной моему характеру. Хотя сдерживаюсь с трудом. И нахожу в себе силы сухо добавить: - Я сама позвоню тебе, когда мы сможем встретиться и обсудить все вопросы, которые тебя интересуют.
Какой-то бесенок внутри меня торжествует:
- Так его, так! Пусть поволнуется. И его цаца – тоже. Не все же им на блюдечке с голубой каемочкой!
Глава 15
Моей сдержанности хватило ровно до того момента, когда за расстроенным Кузей захлопнулась дверь. Именно захлопнулась, а не закрылась. Ведь он буквально взбесился, уразумев, что легко и просто получить все и сразу не получится.
- Ах ты ж гад! Мерзавец! Развод ему нужен. О квартире надо поговорить! – возмущаюсь во весь голос. – А что касается любви, так только вскользь, про между прочим! В ситуацию он, видите ли попал. Лара нервничает.
А мне-то что до ее нервов? Плевать я хотела на его ситуацию!
У меня самой ситуация та еще. Я вообще в больнице должна лежать. И ведь не просто так у меня давление взбрыкнуло. Я – сплошной сгусток взбесившихся нервов. А мне ведь тоже нельзя нервничать.
