моя ненависть к этому парню совершенно очевидна. Он возится с моей тарелкой, когда ставит ее передо мной на стол, она почти выскальзывает из его пальцев и чуть ли не падает мне на колени.
— Осторожно, ты, гребаный идиот, — бормочу я.
Официант извиняется и убегает, словно за ним гонится сам дьявол.
— Ты доведешь его до сердечного приступа, — укоряет Алисса, когда официант уходит.
— Если бы он перестал пялиться на тебя, то, возможно, у меня не было бы с ним проблем. — Я беру нож и вилку и с жадностью набрасываюсь на свой стейк. Он отлично приготовлен, средней прожарки с приятным розовым центром, и я наслаждаюсь его вкусом, съедая четверть за считанные секунды.
— Голоден?
Я поднимаю взгляд и вижу, что она наблюдает за мной с забавным выражением на лице. — Я уже говорил тебе, что умираю от голода.
Когда я все еще был внутри нее. Сразу после того, как мы оба кончили. Во время одного из самых горячих сексуальных контактов в моей жизни. В ванной. В ресторане.
Черт, я теряю рассудок.
— Почему это имеет значение то, что официант смотрел на меня? — спрашивает она, выглядя искренне любопытной. Она даже не начала есть свой салат, а я уже наполовину закончил свою еду. — Мы же не… вместе.
Говорит как истинная женщина. Намекает, желая узнать, считаю ли я ее важной частью своей жизни или нет.
Что ж, ответ — или нет. Я едва знаю эту женщину. У нас было несколько жарких раундов секса. Она бесит меня большую часть времени, когда я с ней.
Но не в данный момент. Мягкое выражение в ее взгляде, когда она наблюдает за мной, ожидая, что я скажу.
Я решаю сменить тему.
— Как салат?
Она хмурится. — Вкусный.
— Ты едва прикоснулась к нему. — Я бросаю короткий взгляд на свою полупустую тарелку. — Этого достаточно?
— Что ты имеешь в виду?
— У нас только что была крутая тренировка. — Какой способ описать то, что только что произошло в ванной.
— Я на диете, — признается она.
Я насмехаюсь. — Как будто тебе нужно следить за тем, что ты ешь.
Она кладет вилку на край своей тарелки. — Вообще-то, да. Я также много тренируюсь. В спортзале.
— И со мной. — Я дразню ее, как влюбленный идиот.
Судя по тому, что она все еще хмурится, я думаю, что у меня это плохо получается.
— Хм. Может быть, это не такая уж хорошая идея, в конце концов.
Теперь я нахмурился. — Что ты имеешь в виду?
— Мы вдвоем, втянемся. Если бы я стала твоим помощником, тебе пришлось бы видеть меня каждый день.
На кратчайшую секунду я думаю, что это звучит как отличная идея.
— И это может стать настоящим отвлекающим фактором, — продолжает она.
Реальность рушится от ее слов, и я вспоминаю, какой я ужасный, когда дело касается женщин. Меня не интересует ни одна из них в течение длительного времени, и на то есть веские причины. Женщина — это отвлекающий маневр. Уязвимость. Они хотят того, чего я не могу дать. Не сейчас.
Может быть, никогда.
Алисса должна это понять. То, что произошло между нами прошлой ночью, всего несколько минут назад, ничего не значит.
Ничего.
— Верно. — Я твердо киваю, все дела. — Я думал, мы уже все прояснили. Ты не будешь моей помощницей. И помощнтцой Финна ты тоже больше не будешь. Ты возьмешь отпуск. Сосредоточься на изучении своей лицензии.
— Ты пытаешься убрать меня из офиса, чтобы тебе больше не приходилось иметь со мной дело? — Она выглядит обиженной, и я чувствую себя дерьмом за то, что причинил ей боль. То, что я редко испытываю. — Это цель твоего предложения? Или ты действительно хочешь помочь мне стать агентом по недвижимости?
— Конечно, я хочу помочь тебе стать агентом по недвижимости, — говорю я ей со всей искренностью, на которую способен.
Она смотрит на меня так, как будто ни на секунду не верит, и я задаюсь вопросом, что меня выдало.
Алисса
Прошло две недели с тех пор, как я занялась сексом с Грантом Ланкастером в туалете ресторана, и я не видела его с той ночи. Он не пригласил меня к себе домой. Или даже не предложил мне прокатиться на его личной машине с водителем, который доставляет его туда, куда он хочет. Вместо этого я вернулась на Uber в свою маленькую унылую квартирку и сорвала с себя обидное платье за четыреста долларов, поклявшись никогда больше его не надевать. Я выбросила порванные колготки в мусорное ведро, а потом бросилась на кровать и заплакала.
И плакала, и плакала.
С той ночи я больше не плакала. На следующий день я переориентировалась. Нашла свой центр. Пришла на работу с высоко поднятой головой и со всеми теми вещами, которые я могла бы сказать на кончике языка.
Финн встретил меня у стола, сообщив, что кто-то другой временно замещает мою должность, пока я ухожу в академический отпуск на следующий месяц.
Целый месяц.
Он не позволил мне спорить или отстаивать свою точку зрения. Он был очень тверд, когда давал мне небольшую коробку, чтобы упаковать в нее мои личные вещи. Я, конечно, думала, что меня уволят, но сегодня мне заплатили — сумма прямого депозита поступила на мой банковский счет, и это была полная двухнедельная зарплата.
Так что. Странно.
Я бросилась учиться. Я прошла курсы онлайн. Я получила часы курсовой работы, необходимые для сдачи прокторированного теста, а затем я сдала пробный тест в прошлую субботу.
И сдала его с легкостью.
Настоящий тест состоится через неделю, и я нервничаю, но готова к нему. Я также взволнована. Следующий этап в моей карьере стал намного ближе, и я очень хочу начать работать в Ланкастер и Ланкастер в качестве агента.
Мысли о братьях приводят меня к мысли о Гранте, и я испытываю раздражение и возбуждение в равной степени. Этот человек выводит из себя. Невозможно иначе взглянуть на то, как он поступил со мной — он изгнал меня из офиса, и я знаю почему.
Чтобы я не попадалась ему на глаза. Чтобы стереть из его мыслей. Если меня не будет рядом, то я не смогу его соблазнить, верно?
Надеюсь, он страдает. Надеюсь, он думал обо мне каждую минуту каждого дня с тех пор, как мы были вместе в последний раз. Я надеюсь, что он испытывает абсолютную агонию от того, что все еще хочет меня.
Я знаю, что именно так
