раз чувствует себя Леша? Просто на автомате выбирает себя и душевное спокойствие?
Теперь и она шла по парковке, пусть и шумной, зато гудение равномерно восстанавливало нервы. Сверкающий байк, переброшенная нога и поворот ключа зажигания, даже не переведя дыхание. Толчок, который вибрацией отдался во всем теле. Яне нравилось быть проводником вибраций. Рискованные маневры на парковке, и, к удивлению, ни одной поцарапанной машины.
Было начало марта, все еще встречался лед на дорогах и перемешанная со снегом грязь. В определенных местах следовало бы включить голову, чтобы не воплотить угрозу, заявленную Леше. Яна же летела как раз-таки для того, чтобы ее выключить. Морозный ветер колол в открытые участки кожи, скорость отключила абсолютно все инстинкты. Яна просто неслась в неизвестность так быстро, чтобы ни одна мысль не успела ее догнать.
Ей сигналили, на нее орали матом, она чуть не сбила людей на пешеходном переходе, и ничего не дрогнуло. Яна носилась и носилась, перерезая город насквозь в нескольких направлениях, пока чувствовала необходимость выжимать газ. Лишь спустя час она затормозила на пустыре и стянула раздражающий шлем. Не было никого. Кромешная тьма, свет только от фар байка и пары крохотных огоньков-фонарей вдали. Красная тень, созданная байком, падала лишь на пару метров вперед и назад. Казалось, что дальше ничего и нет. В маленьком мирке было даже более, чем комфортно.
Впервые, нет не за семь месяцев, сколько сейчас Марку, а за полтора года, включая беременность, Яна почувствовала себя свободной. Она чувствовала холодный запах выхлопных газов, лед железа под пальцами и как от частых вдохов пересох язык. Она чувствовала.
Последнее время все ее мысли были забиты проблемами и ребенком, усталость подавляла абсолютно все чувства. Яну не вставляло от музыки, вкусной еды, красивых шмоток. Сейчас же она замечала мелочи и слышала себя. Захотелось провалить во внутренний мир, который подвергся ярым бомбардировкам, на полную, поэтому Яна запустила руки в карманы кожаной куртки Леши. Пачка крепких сигарет и зажигалка. Подрагивающие от предвкушения пальцы вытягивали сигарету. В груди поднимался вихрь, большой палец все ошибался, включая зажигалку, словно она собиралась выкурить первую в жизни сигарету.
Тлеющий кончик, тонкая дымка и первый вдох. Яна закрыла глаза и затянула дым снова. Она хотела заполнить не только легкие, но и всю душу. Пусть там будет вонь и густой дым, может он вытравит сомнения и страх одиночества? На мгновение Яне показалось, что она вернулась далеко назад, где она была яркой и чокнутой, где не знала слов «нельзя» и «стоп», где Леша хотел не ее тело, а ее целиком. Мираж развеялся также быстро, как и появился. Третья затяжка жалкая и короткая, как последний судорожный вдох человека, тонущего в говне сельского туалета.
Как тогда уже не будет. Теперь их отношения изменились, у нее есть ребенок, финансовые сложности и не лучшее эмоциональное состояние. Улучшения не придут сами, сами приходят только ухудшения. Яна больше не хотела нестись в неизвестность и возвращаться в прокуренное прошлое не хотела. Она вернется, вернется к голодному ребенку, которого нужно кормить грудью, поэтому никаких больше сигарет. Вернется в усталость и задолбленность. И к Леше вернется, и страху нищеты. Яна прекрасно знает, что не изменит его, зато она может изменить себя.
Глядя на полки холодильника, где завалилась только половинка авокадо и кастрюля с двумя порциями вчерашнего борща, Яна испытала удушающий приступ отчаянья. Сейчас она даст ребенку еду, а вечером? Что она даст ему вечером? А сама? Ей придется лечь спать голодной? Или выбрать ходить голодной сейчас, чтобы поесть вечером? Нет, так не пойдет. Если Леша не в состоянии, она найдет деньги сама.
Когда Марк, подкрепившись авокадо, лег спать, Яна принялась за реализацию задуманного. Идеи рождались сами, для заработка Яне был нужны только телефон и креативное мышление. Вроде все и пошло по плану, только Яна до последнего не верила, что ей удастся заполучить долгожданный перевод. У Яны чуть телефон не выпал из руки, когда она обновила данные и увидела на карте сумму в тысячу долларов. Истерический хохот и чувство эйфории.
Как только Марк проснулся, Яна усадила его в коляску и отправилась на шопинг. Наконец-то она могла побаловать своего сыночка, скупила ему нарядов на вырост, запас лучших подгузников и развивающие игрушки. Себя Яна побаловала только парой комплектов удобного качественного белья. Так как денег было больше, чем нужно, Яна решила заказать целую гору еды на дом. Шесть пакетов, забитых продуктами, при чем дорогими и иногда дурацкими. Да, Яна набрала всего-всего, потому что дорвалась. Неожиданно средства закончились под ноль, зато теперь можно было отменно питаться целую неделю. Если что, она заработает еще, больше считать не нужно.
Приготовив мраморную говядину и салат с бурратой, Яна ждала Лешу. По правде говоря, она не ожидала его похвалы, просто хотела утереть нос. С видом высокомерным она встретила Лешу, который что-то заподозрил уже с порога. Видимо, слишком аппетитно пахло для дома, где еды почти не осталось.
— И откуда это? — потупился он на накрытый стол.
Яна лишь улыбнулась. Пьеса шла по плану: Леша бросился к холодильнику и замер с перекошенным лицом.
— Ебаный в рот. Яна, что за хуйня? Откуда, блять?
— Купила.
— Где ты, нахуй, взяла столько денег?
— Заработала.
— Каким, нахуй, местом⁈ — взорвался Леша.
— Башкой своей охуенной!
Битва взглядов не предвещала счастливой развязки.
— Я спросил, блять!
— А не похуй откуда⁈ У нас впервые за пару месяцев полный холодильник!
— Нихуя не похуй, а ну дай сюда!
Рывком Леша выхватил телефон из руки Яны и предусмотрительно поднял над головой, чтобы она не достала.
— А ну сюда дал, еблан конченый! Отдай мой телефон!
— Сейчас посмотрим, блять!
Яна не могла нанести значительный урон, как ни старалась, поэтому Леша вполне тщательно исследовал содержимое телефона. Яна знала, что он без труда найдет переписку, удалить ее она не додумалась.
— Степан ебаный интересуется дошел ли перевод, — плевался словами Леша. — Я так понимаю, дошел!
— Так радуйся, что дошел! Ну напиздела ему, что я такая бедненькая и несчастная, что кушать нечего, родители погибли в аварии. Какая нахуй разница, что я писала? Главное я кинула лоха на бабло! На нормальное бабло, блять!
— Ага, блять, я такой еблан, что поверил? Пожалел сиротку? Спаситель обделенных, блять? А вот и переписка поинтереснее. Ебать! Яна, что за нахуй⁈
Яна уже не боролась, она отступила, предчувствуя опасность. Нижняя челюсть Леши подрагивала, как от тремора, пока глаза впивались в новые
