– Обещаю тебе впредь не становиться эгоистичным придурком, если ты пообещаешь не запираться от меня в ванной, – сказал Габриель, сверля ее глазами.
– Обещаю не запираться в ванной, если ты не будешь вторгаться в мое пространство. Я чувствовала, как обстановка накаляется все сильнее, и пыталась на время исчезнуть. Ты не желал меня отпускать.
– Намек понят. Мы можем пока прервать наш научный спор, но потом обязательно к нему вернуться. И не на следующее утро. Я не допущу, чтобы кто-то из нас снова спал на диване.
– Согласна. Спать на диване очень неудобно и одиноко.
– Когда мы говорили о тексте твоей лекции, я не сумел правильно выразить то, что хотел сказать. Прости меня. Меня беспокоило вовсе не наше расхождение во мнениях. Фактически это даже хорошо. Пусть научное сообщество увидит и отметит, что ты способна думать самостоятельно.
– Пойми: для меня расхождение во мнениях не самоцель, – сказала Джулия, слегка наморщив лоб.
– Конечно нет. – Габриель хотел было поцеловать морщинку на ее лбу, но та уже исчезла. – Как бы тебя это ни удивляло, иногда я могу ошибаться.
– Мой профессор может ошибаться? – засмеялась Джулия. – Невероятно.
– Да. Тебя это удивляет? – Он покачал головой и криво усмехнулся. – Но когда я вторично прочитал текст твоей лекции, он меня убедил. Я понял: да, общепринятая интерпретация ошибочна.
– Что? – не веря своим ушам, переспросила Джулия.
– То, что слышала. Твоя лекция изменила мою точку зрения. Но последнюю часть можно сделать еще сильнее, и у меня на этот счет есть несколько предложений. Твои рассуждения в последней части не показались мне убедительными.
– Подсказки мне не помешают. Я обязательно упомяну тебя в сносках.
Руки Габриеля застыли на ее ягодицах.
– Почту за честь быть упомянутым в одной из твоих сносок.
– Значит, ты не считаешь весь текст лекции ужасным? – помолчав, спросила Джулия. – И я не выставляю себя на посмешище?
– Нет. Едва я обуздал свое спонтанное неприятие и вчитался в твою аргументацию, я понял, что профессор Маринелли права. У тебя хорошая лекция.
Джулия прижалась щекой к его груди:
– Спасибо. Трудно заниматься исследованиями в той же области, что и ты. Мне постоянно кажется, будто я пытаюсь угнаться за тобой.
– Я готов расширить и усилить свою поддержку. Мы с тобой не конкуренты. В дальнейшем я бы с радостью написал с тобой совместную статью.
– Ты серьезно? – вскинула голову Джулия.
– Мы с тобой оба любим Данте. Почему бы не появиться творческому плоду нашей совместной любви? Я горд, что у тебя хватает мужества отстаивать свои убеждения. Когда настанет время твоей защиты в Оксфорде, я буду сидеть на первом ряду и думать: «Это моя девочка».
– Я всегда мечтала об этом, и вот моя мечта исполнилась.
– Тогда я буду постоянно повторять тебе эти слова.
Эмерсоны покинули спальню только перед ланчем. Выглядели они спокойными и счастливыми. Гости благоразумно воздержались от комментариев.
Днем число гостей увеличилось. Приехал брат Габриеля Скотт вместе с женой Тэмми и малолетним сыном Куинном. Помимо них, к раннему обеду подъехал отец Джулии Том со своей подругой Дайаной.
Сорокалетняя Дайана Стюарт была миловидной афроамериканкой с безупречно гладкой кожей, громадными темными глазами и вьющимися волосами до плеч. Она была почти на десять лет моложе Тома, которого знала очень давно, поскольку всю свою жизнь провела в Селинсгроуве.
Наступило время десерта. Пройдя на кухню, Дайана увидела танцующих Габриеля и Джулию. По желанию Габриеля звуковые колонки были установлены во всех помещениях дома, и музыка звучала повсюду. Сейчас это были мягкие аккорды латиноамериканского джаза.
Обнявшись, молодожены плавно покачивались в такт музыке. Габриель что-то шепнул Джулии на ухо. Она смущенно отвернулась, но он притянул жену к себе и стал целовать.
Дайана хотела было вернуться в гостиную, но ее подвела старая половица, скрипнувшая под ногами. Супруги разом оборвали танец и повернулись к ней.
Дайана улыбалась:
– Вижу, здесь что-то стряпается, но никак не яблочный пирог.
Габриель громко и счастливо засмеялся. Джулия лишь улыбнулась, прижавшись к нему лбом. Дайана одобрительно кивнула:
– Вы так долго готовите кофе, что я подумала, не разучились ли вы его заваривать.
Габриель запустил пальцы в волосы, уже порядком взъерошенные Джулией.
– Дорогая, как у нас с кофе? – спросил он.
– Кофе готов. Пироги остывают. Скоро можно будет подавать десерт.
Джулия неохотно разомкнула руки. Габриель, не удержавшись, слегка погладил ее по спине.
В этот момент на кухне появились Рейчел и Тэмми. Тэмми недавно вошла в круг семьи. Всего месяц назад она вышла замуж за младшего брата Габриеля. Она была высокой женщиной (рост пять футов и одиннадцать дюймов) с соблазнительной фигурой, длинными золотисто-рыжими волосами и голубыми глазами.
– Что происходит в этом славном месте? – спросила Рейчел, подозрительно глядя на брата, словно тот был единственным виновником проволочек с десертом.
– Мы готовили кофе, – ответила Джулия. Скрывая смущение, она принялась разливать напиток по чашкам.
– Охотно верю, – лукаво произнесла Тэмми и подмигнула.
– А я вот сомневаюсь, что они тут кофе готовили, – сказала Дайана, грозя молодоженам пальцем.
– Это пусть дамы решают без меня.
Габриель порывисто поцеловал жену и покинул кухню.
Рейчел придирчиво осмотрела яблочные пироги, разложенные на обеденном столе, и пальцем проверила, насколько они остыли.
– Дай-ка нож, Джул. Хочу попробовать, как они пропеклись.
– Вот это другое дело, – одобрительно произнесла Дайана.
Она отказалась от предложенного Джулией кофе и уселась на табурет.
– Так что вы здесь стряпали? – спросила Рейчел. – И скажи мне, что ты не притрагиваешься вот к этому.
Она покосилась на столешницы из гранитной крошки, заменившие прежние поверхности разделочных столов. Они появились здесь по настоянию Габриеля.
– Слишком холодные.
Спохватившись, Джулия зажала рот рукой, но было слишком поздно. Женщины дружно засмеялись и начали беззастенчиво ее поддразнивать.
– Здесь жарко или это меня одну жар разбирает? – спросила Дайана, обмахиваясь бумажной салфеткой. – Пожалуй, теперь я буду называть это жилище домом любви.
