Мысль о том, что сделка века может сорваться, заставила его позабыть обо всем остальном.
– Неужели никто не знает, где он? – рявкнул Акмаль, стукнув кулаком по столу. – Я плачу бешеные деньги, а мои осведомители упускают Бруно Брайана у себя из-под носа.
Франсуаза почувствовала себя задетой.
– Если бы ты пустил меня по следу Барона, а не заставлял опекать Бартелеми и Чоо Авабу, – заметила она, – ты бы знал, где сейчас Бруно Брайан. Когда ты поручил мне следить за ним в Сен-Тропезе, я все выполнила в точности.
– Ладно, оставим это, – буркнул Акмаль. – Я же тебя ни в чем не упрекаю.
Ее сотрудничество было слишком ценным, и он не мог, особенно в этот момент, рисковать ее расположением.
– Спасибо за доверие, – насмешливо протянула она, – но, если хочешь знать мое мнение, мистер Брайан давно уже покинул Бурхвану. Он знает, кто убил Маари. Знает, кто охотится за его головой. А ты знаешь, что Бруно Брайан не прощает.
У него по спине пробежал холодок.
– Я хочу знать, где он! – закричал Акмаль. – Хочу знать, что он делает!
Франсуаза улыбнулась, и ему стало чуть спокойнее.
– У меня есть идея получше, – сказала она. – Что толку гоняться за тенью? Главное сейчас – усилить меры безопасности.
– А твоя идея? – торопил он.
– Ее надо обдумать, – и она легко, как бабочка, выпорхнула из кабинета. А он остался наедине со своей проблемой, ничего не имея в запасе, кроме кучи обещаний.
Любой из авантюристов мог с минуты на минуту узнать о том, что творилось в Бурхване, и продать эти сведения на международной бирже обмена информацией, действующей круглые сутки. Время превратилось в шипящую и готовую к броску кобру. В оставшийся краткий промежуток относительного затишья надо было срочно разместить контрольный пакет акций «Ай-Би-Би». Предстояло найти покупателя, действующего вне традиционных торговых каналов и готового выложить двести миллионов долларов за ларчик, который через несколько дней или даже часов опустеет, лишившись своего драгоценного содержимого.
Акмаль подошел к окну и еще раз поглядел на небо. Падающая звезда прочертила во тьме мгновенно угасший серебристый след.
«Такова и жизнь людская», – подумал он и спросил себя, было ли это добрым или дурным предзнаменованием.
Потом он вспомнил о Франсуазе и ее обещании. Что за мысль пришла ей в голову? Акмаль хорошо знал ее, неоднократно восхищался ее способностями, изобретательностью, предприимчивостью, но на этот раз у него не было права на ошибку. Он не стал даже спрашивать себя, можно ли ей полностью доверять: другого выхода не было.
– «Ви-гили-йох-бан», – запинаясь, по складам прочел Микеле Фьюмара надпись на немецком, выведенную крупными черными буквами на фасаде крошечной билетной кассы, сложенной из серого камня, с шиферной крышей и зелеными ставнями, прилепившейся к поросшему густым хвойным лесом склону горы. Тут были и сосны, и ели, и лиственницы, простиравшиеся насколько хватал глаз.
– Да куда ж меня завели две эти ненормальные? – пробормотал он про себя.
Все началось на рассвете. Он крепко спал в доме своих родителей, стоявшем в саду на склоне одного из холмов Пьяцца-Армерины. Его мать бурей ворвалась в комнату и принялась его будить.
– Микеле, проснись! – кричала она, тряся его за плечо.
– В чем дело? – Он сел в постели. – В доме пожар?
– Нет, – она пыталась его успокоить, но лицо ее было в тревоге. – С тобой хочет поговорить дон Калоджеро Коста.
– Когда? – Он тер глаза спросонья, пытаясь сообразить, что к чему. Имя, произнесенное матерью, сразу привело его в чувство.
– Немедленно, – она отвернулась, чтобы не видеть его наготы.
Микеле Фьюмара вскочил на ноги, натянул брюки и направился к раковине, чтобы сполоснуть лицо. Мать подала ему полотенце, он вытерся, провел пятерней по курчавой черной гриве, спадающей на плечи, и, поглядевшись в висевшее на стене небольшое зеркальце, остался доволен собой. Молодость не нуждается в особых ухищрениях, чтобы вернуть симпатичной и славной рожице ее естественный бодрый вид.
Он промчался как ветер хорошо знакомым кратчайшим путем и уже через несколько минут был у задних дверей палаццо, где дон Калоджеро поджидал его возле синего «Фиата-132», как всегда грызя корешок лакрицы.
– Молодец, – похвалил он юношу, – резвости тебе не занимать. – Он вспомнил, как сам мальчишкой бегал по холмам, полной грудью вдыхая чистый воздух раннего утра.
– Целую руки, дон Кало, – приветливо, но без подобострастия поздоровался юноша.
– Микеле, – начал дон Калоджеро, положив руку ему на плечо и глядя ему прямо в глаза, – ты должен оказать мне услугу.
– Все, что угодно, – ответил Микеле, даже не спрашивая, о чем речь.
Кало передал ему толстую пачку банкнот по сто тысяч лир. Молодой человек сунул деньги в задний карман брюк.
– В палаццо проживают две синьоры, – сообщил Кало.
– Так, – кивнул Микеле Фьюмара.
– Вскоре я отвезу их в Пунта-Раизи.
Молодой человек снова кивнул, не упуская ни слова.
– Думаю, они полетят в Милан, – продолжал Кало. – Проверь это. Директор аэропорта даст тебе билет туда же, куда полетят они. Скорее всего в Милан.
Молодому человеку уже приходилось выполнять подобные поручения, он не терялся в любой ситуации и не испытывал затруднений.
– А я? – спросил он.
– Следуй за ними. – Кало крепче сжал рукой плечо юноши, чтобы подчеркнуть важность своих слов. – В случае необходимости ты должен за них вступиться.
– Я прослежу за ними.
– Куда бы они ни направились, поезжай за ними, – настойчиво повторил Кало. – Ты не должен упускать их из виду ни при каких обстоятельствах.
– Не упущу, – торжественно пообещал Микеле.
– Эту услугу ты окажешь лично мне, – подчеркнул Кало.
– Всегда рад услужить, – молодой человек улыбнулся широкой белозубой улыбкой.
– В кармане у тебя три миллиона. Если не хватит, я дам тебе еще.
– Я должен только следить за ними? – уточнил юноша.
– Звони сюда каждый вечер и докладывай, где они и что делают.
– И все?
– И все.
Это был безумный день. Микеле вместе с женщинами сел на самолет до Милана; из аэропорта Линате отправился за ними вслед на такси и проследил их путь до элегантного современного здания на улице Пасколи. Там ему пришлось прождать два часа.
Шофер смотрел на него с подозрением: ему никогда раньше не приходилось ждать два часа подряд с пассажиром, который запросто мог оказаться уголовником или даже террористом.
Шоферу было уже под шестьдесят, у него было четверо детей, старший из них уехал работать в Ливию, и ему там жилось несладко. Теперь пожилой добродушный миланец вспоминал весь свой богатый опыт водителя такси в надежде разгадать загадку необычного пассажира, казавшегося глухонемым. Может, это нелегальный эмигрант из Северной Африки, из тех, что толкутся в районе Порта-Венеция и часто попадают в тюрьму за разбойные нападения? Бедный таксист старался бодриться, но сердце у него было не на месте.
