— Я не об этом, хотя не нужно говорить, что ребенок просто сделает все еще лучше.
Ох, боже мой.
Я закрыла глаза.
Я не могла представить, что смогу прижаться к нему еще ближе, но его слова заставили меня раствориться в нем так сильно, что было удивительно, как мы не слились воедино.
Тем не менее, я открыла глаза и обеспокоенно спросила:
— Как думаешь, Джейни не будет против?
— Думаю, если она потрясет меня до чертиков тем, что будет против, мы найдем способ заставить ее смириться с этим.
Я все еще волновалась, хоть и знала, что он прав.
— Ладно, тогда, может, ты уже меня поцелуешь? — попросила я.
Уголки его губ приподнялись, глаза потеплели (или загорелись), и он склонился к моим губам.
— Да, — прошептал он. — Теперь я тебя поцелую.
Он начал меня целовать, но его прервал дверной звонок.
Он не отпустил меня, но поднял голову и, нахмурив брови, посмотрел на стену, за которой находился коридор.
— Судя по прогнозу погоды, надвигаются заморозки, — сказала я. — Кто бы это мог быть, кроме ветеринара, вызванного на дом по срочному вызову?
— Твой брат еще в Денвере? — спросил он.
— Да.
— Любой другой сначала бы позвонил, — пробормотал он, когда вновь раздался звонок, и мы услышали стук в дверь. — Черт, — прошипел он, сжимая меня в объятиях, но не отпуская.
Он взглянул через мое плечо на Полночь.
— Я останусь с ней, — сказала я.
Посмотрев на меня, он кивнул, наклонился, коснулся губами моего носа и отпустил.
Я смотрела, как он исчезает, а потом вернулась к Полночи. Присев на корточки, я провела рукой по шерсти, чувствуя, как ее грудь поднимается и опускается в такт дыханию, ощущая биение ее сердца и зная, насколько она спокойна, потому что никто не мог даже приблизиться к двери, чтобы она не залаяла или хотя бы не гавкнула.
Ее глаза были закрыты, и я подразумевала, что она спит.
Тогда я задумалась, как Полночь отнесется к новому члену семьи.
Я размышляла об этом около двух секунд. Учитывая, какой она была, когда познакомилась с Джейни, я решила, что ей очень понравится.
Сняв ботинки, я лежала на спине и улыбалась, когда услышала крик:
— Я, блядь, лишу тебя гребаного значка!
Полночь даже не подняла голову.
Услышав в ответ тихий шепот Курта, я с бешено колотящимся сердцем, вновь быстро проверила ее дыхание на случай, если из-за укола что-то пойдет не так, увидела, что все нормально, и в одних носках выскочила за дверь.
— Ты уйдешь сам или сделаешь это в наручниках, твой выбор, Стоун, — донесся голос Курта из фойе, пока я, торопливо спускаясь по лестнице, не сводила глаз с его широкой спины.
Стоун?
Бостон Стоун?
Бостон Стоун здесь?
— Окружная комиссия заинтересуется тем, что ты воспользовался ресурсами округа для проверки коммерческих организаций, потому что твоя подружка не хочет жить рядом с отелем.
— Во-первых, она не моя подружка, а моя невеста, — поправил Курт, когда я подошла к нему сзади, но, даже не повернувшись ко мне, он своей позой дал понять, чтобы я оставалась за его спиной.
Так что, если я и придвинулась к нему слегка, то сделала это, оставаясь позади него.
И тут я увидела стоявшего от нас в двух шагах мужчину — высокого, темноволосого и довольно красивого.
Но ярость на его лице, злобный взгляд и стиснутая челюсть делали его не таким уж и красивым.
Не говоря уже о том, что он был слишком смазливым. Меня никогда не привлекали смазливые мужчины.
С другой стороны, по-настоящему меня привлекал только Курт, так что...
Его взгляд метнулся ко мне, а затем вернулся к Курту.
— Я бы поздравил вас с развитием ваших отношений, но мне насрать, — отрезал он.
— Не выражайся в присутствии моей невесты, — рявкнул Курт.
Я изо всех сил старалась не реагировать на требование Курта, — сам он беспрепятственно при мне ругался, — и просто прижималась к его спине, не сводя глаз с Бостона Стоуна.
— Прошу прощения, мисс Морленд, — ехидно сказал мне Бостон Стоун.
— Во-вторых, — отчеканил Курт, и внимание Стоуна вернулось к нему. — Я — выборное должностное лицо. И отвечаю перед гражданами этого округа, а не перед окружной комиссией. Поэтому, даже если они ради любопытства и заинтересуются той чушью, что ты несешь, и насколько глубоко я, по-твоему, увяз в этом деле, даже если бы проблема была, а ее нет, они не смогут ничего сделать.
— Ты слил прессе личные дела одного из граждан, выяснив их в результате незаконно проведенного расследования с использованием ресурсов округа, что является правонарушением, — заявил Стоун.
— Выдумываешь на ходу? — насмешливо спросил Курт.
— Не уверен, что Верховный суд штата сочтет эту информацию столь же неинтересной, какой считаешь ее ты, когда услышит, что это преследуется по закону, — возразил Стоун, и эти слова заставили меня положить руку на поясницу Курта.
— Курт ничего не сливал, — встряла я. — Если вы злитесь из-за того, что кто-то узнал о ваших планах до того, как вы смогли их осуществить под носом у населения Магдалены, вам следует поговорить с людьми, которые разгласили эту информацию. Вы не должны появляться на пороге дома шерифа, чтобы запугивать и угрожать ему.
— Я уже поговорил кое с кем, кто распускал язык. Но прежде чем их уволили, они поделились, что информацию вынюхивал шериф.
— Я не представлялся шерифом, — заявил Курт, и я прижал руку к его спине, потому что не думала, что сказанное им пойдет на пользу.
И Стоун накинулся на него.
— Так ты признаешь, что это звонил ты?
— Нет ничего противозаконного в том, чтобы обзвонить архитектурные фирмы и спросить, есть ли у них в планах проекты по развитию парковой зоны Магдалены, — возразил Курт.
— Они сказали мне, что не стали бы рассказывать, если бы звонил не человек, наделенный властью.
— Может, и так, но я не назывался шерифом и не вводил никого в заблуждение, заявляя, что звоню в рамках расследования, — ответил Курт.
— Тогда, это твое слово против их, и во время слушания по правонарушению в качестве защиты можешь воспользоваться своей версией, — парировал Стоун.
— Я звонил им на сотовый, мое имя высветилось на определителе номера, и нетрудно узнать, что я — шериф округа Дерби. Но даже если бы я сказал им, что я шериф, мои расспросы о том, что может происходить на земле, находящейся под моей юрисдикцией, не являлись бы правонарушением. Учитывая, что запросы о реклассификации этой земли уже были поданы, я бы сказал, что это не только не нарушение, но и моя работа — знать, что происходит в моем округе. Но я звонил не как шериф. Если они пытаются прикрыть свои задницы, неся чушь о том, как они открыто поделились со случайным звонящим человеком о делах клиента, это их проблема. Но мой звонок по телефону не является преступлением, подлежащим обвинению должностного лица. И то, что я совершаю подобные телефонные звонки с целью досконально изучить, что происходит в моей юрисдикции, — это часть того, для чего меня избирали.
— Тогда будет интересно понаблюдать за твоей попыткой переизбраться на следующий год после того, как всем станет известно, что маяк Магдалены спасен за счет добытых нечестным путем средств охотницы за богатством, которая женила на себе старого, больного человека с целью унаследовать все его деньги, а затем ты сам женился на ней. Но я бы посоветовал тебе начать искать другую работу прямо сейчас. Слышал, в Блейкли всегда нужны полицейские в торговый центр.
Я почувствовала, как тело Курта под моей рукой напряглось.
Я напрягаться не стала.
Я мгновенно обошла Курта, но он схватил меня одной рукой за живот и притянул к себе.
Поэтому я воспользовалась словами.
— Вам нужно уйти, — посоветовала я.
— Не уверен, что вы представляете угрозу, — сказал Бостон Стоун, скривив губы.
— Я — нет.
Он поднял брови.
— Хотите сказать, что угрозу для меня представляет шериф?
