Одним словом, Марисабель решилась.
Она предупредила своих родителей, что несколько дней проведет в доме Луиса Альберто и Марианны, и пообещала им скоро вернуться.
Марианна встретила девушку с распростертыми объятиями, расцеловала ее, обняла, приголубила и сразу же принялась нахваливать Фелисию, какая она хорошая и распрекрасная.
Марисабель была возмущена и хотела уже было рассказать доверчивой женщине, кого именно она пригрела под своим крылом, но тут вошел Луис Альберто.
У главы семейства болела голова, и он никак не мог найти болеутоляющие таблетки.
Вяло поздоровавшись с Марисабель, Луис Альберто порыскал по столам — поиски не привели ни к какому результату, и он отправился восвояси. Не успел он выйти из комнаты Марианны, как на пороге показалась Фелисия.
— Привет, Марисабель, — небрежно поздоровалась она. — Как жизнь?
— Хорошо, — неожиданно для самой себя спокойно ответила Марисабель.
— Донья Марианна, — спросила Фелисия, — у вас не найдется немного шампуня? Мой закончился, а голова страсть какая грязная. Так чешется, будто вши завелись.
Марисабель чуть не стошнило от таких слов, а Марианна, вскочив с кресла, подошла к Фелисии и сказала:
— Сейчас я тебе все дам, детка. Пойдем со мной.
Марианна вышла из комнаты, оставив Марисабель в одиночестве.
Случай переговорить с Марианной наедине предоставился Марисабель только поздним вечером. Им уже никто не мог помешать.
Луис Альберто, так и не справившись с мигренью, отправился спать, Бето рисовал у себя, а Фелисия, поставив кассету с зажигательной музыкой, танцевала в свое удовольствие, не собираясь покидать свою комнату.
Марианна смотрела в холле фильм двадцатилетней давности.
Картина была про любовь, и по щекам женщины катились слезы.
— Интересно? — спросила ее Марисабель, присаживаясь рядом.
— Очень, — Марианна утерла слезы платком. — Каждый раз плачу на этом месте. Такой чудный фильм. Ты не знаешь, что сейчас делает Фелисия?
— Скачет, как коза, в своей комнате. Еле упросила ее сделать музыку потише, чтобы не тревожить отца. Эгоистка она, вот кто.
— Не называй ее так, Марисабель. Это тебе не к лицу, тем более что у девочки такая несчастная судьба… Ты говоришь, она танцует? Значит, мы были правы, когда приняли решение отвести ее к твоей матери. Из нее может получится неплохая балерина.
— Да уж, будет плясать так, что сцену проломит, — едва слышно проговорила Марисабель.
— Что ты сказала, доченька? Я не расслышала…
— Я молчу, молчу.
Марианна оторвалась от экрана, повернулась к Марисабель и пристально на нее посмотрела.
— Ты не в духе? — обеспокоенно спросила она.
— Будешь туг в духе, когда такое вокруг творится…
— Что-то произошло? Объяснись, пожалуйста, девочка.
— Я даже не знаю, как сказать, чтобы не расстроить тебя…
— Что произошло? Да на тебе лица нет!
— Мама Марианна, лучше мне держать рот на замке…
Марианна выключила телевизор. Затем, положив руку на плечо девушки, сказала:
— Я вижу, что тебя что-то гложет, не дает тебе покоя.
Марисабель несколько мгновений молчала, как бы собираясь с духом. Дыхание ее участилось, глаза увлажнились.
— Несколько дней назад, — наконец, начала она, — я имела разговор с Белиндой. И она… Нет, я не могу…
— Что тебе сказала Белинда? Она как-то обидела тебя, унизила, оскорбила? Она ведь это может.
— Нет-нет, она меня никак не обидела. Просто… Она рассказала, что… встретилась недавно… в больнице… со своей давнишней приятельницей Делией. Мама, я не могу продолжать… Это оскорбление для нашей семьи!
Марианна широко раскрыла глаза.
— Оскорбление? — переспросила она. — Я не понимаю… Говори же, ну!
— Белинда встретилась в больнице с Делией, — голос Марисабель дрожал. — А Делия раньше была проституткой…
— Ну и что?
— А то, что Луис Альберто с ней встречался, когда он был молодым! Неужели ты никогда не замечала, мама, что Фелисия необычайно похожа на него?
Марисабель расплакалась.
Марианна протянула ей платок, которым она еще совсем недавно сама вытирала слезы, и недоуменно проговорила:
— Что ты хочешь этим сказать?
— А ты сама не догадываешься? Они же как две капли воды…
— Постой-ка, постой-ка. Помнится, Луис Альберто рассказывал мне… Но это было так давно… Я и сама… — вдруг она обхватила голову руками. — Неужели?
— Да, мама. Белинда уверена в этом!
— Не может быть…
Марианне опять пришлось воспользоваться платком. Слезы градом покатились из ее глаз.
— Не может быть! Завтра же я пойду к этой Делии и все у нее узнаю! Господи, да что же это такое?
— К сожалению, она умерла, мама.
— Как умерла? — опешила Марианна.
— Ее кто-то ударил ножом… Она уже ничего не скажет… Никогда.
— Но можно ли верить Белинде? Хотя… Я предчувствовала недоброе… Предчувствовала… И все же мне не верится…
— Представляешь, мама, какой это позор? Иметь дочь от проститутки! Боже мой, если бы я знала!
Две женщины обнялись и теперь плакали вместе. Их плач был таким громким, что разбудил Луиса Альберто. Он открыл глаза и прислушался.
— Эта мигрень меня когда-нибудь доконает… — сказал неизвестно кому Луис Альберто и снова уснул.
А вот Марианна не спала в ту ночь. Лежа рядом с мужем, она то и дело вздыхала, глотая слезы.
«Неужели Фелисия все-таки его дочь? — думала она. — Как же это могло случиться? И почему он об этом не знал? А вдруг… Вдруг он знает, но боится об этом сказать? Тогда понятно, почему он души не чает в Фелисии, почему старается ее всячески ублажить… Нет, не может быть… Так не хочется в это верить… Но ведь и вправду девушка похожа на него, тот же рот, те же глаза… Ох, беда… Хотя что Бог ни делает… Я же стала относится к Фелисии как к дочери, почему я должна менять к ней отношение, когда узнала, что она действительно наша дочь? Сказать ли об этом мужу? Лучше повременить, подождать немного. А вдруг что-нибудь прояснится?»
Она предавалась размышлениям всю ночь, так и не сомкнув глаз, а поэтому весь следующий день ходила сонная и в плохом настроении.
Фелисия была взволнована.
Через несколько минут ей предстояла встреча с Джоаной, матерью Марисабель.
«Никогда не думала, что буду брать уроки танцев, — думала она. — Я же такая неуклюжая… Джоана будет сердиться, скажет, что я бездарность… Попросит меня что-нибудь станцевать… Вот позор-то будет. А еще, не дай Бог, Марисабель си про меня наговорила всяких гадостей… Вдруг Джоана будет относиться ко мне предвзято? Пусть только попробует ругаться, я ей так отвечу, что долго будет помнить. Хотя что это я? Все кругом меня так любят, а я… Подозрительная какая-то, неблагодарная… Мне же хотят добра… А что, если из меня выйдет толк, что, если у меня получится? Ведь я танцую лучше многих знакомых девчонок».
