«Это совершенно неуместно,» сказал Мэлис. «Дино безусловно собирался соревноваться за золото.»
«Совершенно верно,» сказал Руперт. «Лучше пойдем и пообедаем.»
«Думаю, что вернусь в деревню,» сказала Фэн высоким безжизненным голосом. «Мне вдруг стало нехорошо. В конце концов, сейчас в Англии четыре часа утра.»
«О, перестань, дорогая,» сказал Руперт. «Пойдем и посмотрим на это изумительное место. У них даже в собачьей конуре есть джакузи. Парочка «Кровавых Мэри» и хороший бифштекс и ты почувствуешь себя как на вершине мира.»
«Честно, меня лихорадит,» сказала ужасно побледневшая Фэн.
«Ты уверена?» сказал Джейк, который, казалось, был ошеломлен известием о Мэнни. «Я пойду с тобой.»
«Не надо, со мной все будет в порядке.»
Вернувшись в Олимпийскую деревню, Фэн пришлось подыматься четыре пролета по лестнице пешком, потому что некоторые спортсмены из Ганы, никогда раньше не видевшие лифта, целыми днями напролет катались вверх-вниз. Несмотря на разговоры о плохом самочувствии, Гризел, слава Богу, в комнате не было. Бросившись на постель, Фэн почувствовала, что Игры потеряли для нее всякое значение. Провалится ли она в следующий понедельник или через неделю в воскресенье, какое это будет иметь значение.
Бедный Дино, продолжала она шептать, ох, бедный, бедный Дино. Ошеломленная, она достала коробку с письменными принадлежностями. Не подходила ни бумага с Дональдом Даком, ни открытка с атлетом, бегущим с Олимпийским факелом. Она вырвала страницу из своего дневника с надписью вверху «Декабрь» – какой-то подходящий зимний день из будущего, когда жизнь больше не будет иметь никакого значения.
«Мой самый дорогой Дино,» писала она, «я только что услышала о Мэнни. Не могу придумать, что сказать, кроме того, что мне очень жаль. Я тоже любила его. Я знаю, что ты сейчас переживаешь. Не могу придумать, что сказать о моем поведении прошлой зимой, кроме того, что я очень сожалею о происшедшем. Искренне тебя люблю, Фэн.»
Снова спустившись по лестнице четыре пролета, она отослала письмо еще до того, чем успела передумать.
Эриксоны жили в красивом доме, построенном в стиле ранчо, когда-то бывшем фермой по выращиванию авокадо, а теперь превращенном в весьма изысканный сад, где каждое дерево оплетали ломоносы, вьюнок и бугенвилии. На заднем плане возвышались горы, покрытые снежными шапками, часто затемненные грозами или дождями, которые лишь изредка портили отличную погоду в долине.
Руперт вошел в дом и поцеловал ее прекрасную хозяйку, с которой когда-то находился в близких отношениях. Она былп одета в мокрое желтое бикини и пила Маргариту.
«Хелен возле бассейна,» сказал Сюзи Эриксон. «Ты не знаешь сколько придет человек, чтобы я могла предупредить Аннунциату?»
«Ну, американская команда не придет,» сказал Руперт. «И наши женщины-наездницы тоже, хотя Гризел едва ли можно назвать женщиной!»
Потом он рассказал Сюзи о Дино. Она расстроилась.
«О, бедный Дино, лопнул наш шанс на золото. Это жестоко, это действительно жестоко.»
«Что?» сказала Хелен, стоя в дверях.
На ней было очень маленькое темно-синие бикини, которое восемь месяцев назад в Кении она, наверное, сочла бы совершенно шокирующим, волосы стягивал на затылке синий крапчатый шарф. Впервые за все время Руперт видел ее загоревшей, загар придавал янтарный оттенок ее глазам и удивительную стройность телу.
«Что ужасно?» сказала она.
«С твоим любовником произошел несчастный случай,» подчеркнуто медленно произнес Руперт.
«Что ты имеешь в виду?» тревожно спросила Хелен. «О чем ты говоришь?» Чтобы удержаться на ногах, она схватилась за ручку двери, костяшки пальцев побелели. К счастью, Руперт отвернулся к подносу с напитками и наливал себе Перье.
«Его выигрышная лошадь начала буянить в самолете и ее пришлось пристрелить – так что, я боюсь, он не приедет на Игры. Жестоко, а?»
«Он ранен?» спросила Хелен, пытаясь говорить ровным голосом.
«Все цело, кроме его сердца, если верить Мэри Джо
Двигаясь как будто во сне, Хелен нащупала один из кожанных диванов, стоявших по бокам камина и внезапно опустилась на него.»
«Дай мне, пожалуйста, выпить?»
Мысли вертелись у нее в голове: где сейчас Джейк? Улетел ли он уже домой, так и не встретившись с ней? Действительно ли лошади так много значат для него? Казалось, ее сердце с грохотом бьется о грудную клетку.
«Я полагаю, Мэнни был застрахован,» сказала Сюзи Эриксон,» пристально разглядывая свою спину в большом зеркале. «Интересно, снять ли мне нижнюю часть купальника.»
«Только рядом со мной,» сказал Руперт, положив руку ей на ягодицы.
«Если он не приедет,» дрожащим голосом сказала Хелен, «придется прыгать Фэн.»
Отпустив Сюзи, Руперт раздраженно посмотрел на нее. «Ты что, ничего не поняла? С каких пор это Фэн ездит за американскую команду? Я говорю о Дино Фэрранди, твоем обожателе, помнишь? Что ты будешь пить?»
«О, бедный, бедный Дино,» сказал Хелен, дрожа как лист из-за едва не совершенной ошибки.
Руперт и Сюзи пили возле бассейна, когда пришли Джейк, Мэлис и Айвор. Прибыло еще несколько красивых, с золтым загаром, калифорнийских пар. В сине-зеленой воде резвилась раскошная блондинка. Хелен, все еще в бикини, лежала в гамаке. Она хотела, чтобы Джейк увидел, как хорошо она выглядит.
«Привет, Айвор.» Она вылезла из гамака и поцеловала его. «Как прошел полет?»
Айвор густо покраснел и пробормотал что-то вроде «Просто замечательно.» Потом Хелен поцеловала Мэлиса, что дало ей великолепный повод поцеловать и Джейка. Прижавшись лицом к его щеке с противоположной от Руперта стороны, она прошептала ему в ухо «Я люблю тебя.» Запах разгоряченной плоти, масла для загара и женщины подстегнул его чувства.
Он вновь был изумлен ее удивительной красотой. Все его сомнения исчезли. Как он вообще мог жить без нее? Он чувствовал себя так, как будто попал в Голливудский телесериал на роль главного героя. Тем не мене, у него почти не было времени поговорить с ней. Мэлис, желавший сокрушить роман, который, как он мрачно подозревал, протекал в Дублине, уселся в гамак и полностью завладел разговором с Хелен. Вскоре Айвор уже резвился в бассейне и орал во все горло, играя с блондинкой и большой желтой надувной уткой. Джейка спас хозяин дома Элби, эммигрант из Англии, помешанный на скачках, казалось, знавший каждую лошадь, которой когда либо владел Джейк.
Приезжали новые гости, все очень красивые. Джейку хотелось, чтобы калифорнийцы были бы не такими высокими; они заставляли его чувствовать себя лилипутом. Руперт больше не пил и избавлялся от лишней энергии, играя в смешанной паре на теннисном корте.
«В вас нет ни капли рыцарства,» ворчала игравшая против него брюнетка, отпрыгивая с дороги одной из его совершенно неожиданных подач. «Джентельмен должен хотя бы смягчать удар, когда подает даме.»
