— Возможно, Грэм.
— Или ты думала, что я не пойму?
— Вовсе нет. Я старалась уберечь тебя. Не хотела, чтобы ты думал плохо о себе из-за того, что сделал твой отец. Кто бы он ни был.
— Диллон говорит, что я личность уже сам по себе. Я не нуждаюсь в том, чтобы знать, кто из них мой отец.
— Ты Грэм Сперри, — сказала Джейд взволнованно, дотронувшись до его щеки. — Это единственная определенность, в которой я нуждаюсь.
— Я тоже.
— И вот еще, что ты должен знать… Я навестила Хатча незадолго до его смерти. Он не только не просил, чтобы ты стал его донором и пожертвовал свою почку. Он отказался даже обсуждать эту тему. Ты не должен чувствовать себя виноватым в чем-либо.
Грэм оглянулся на дом.
— Эти Патчетты… Жаль, что ты не позволила нам с Диллоном отлупить их.
Улыбнувшись, она обняла Грэма и взглянула через его плечо на Диллона.
— Я оценила идею…
Диллон наклонился и поцеловал ее в губы.
— Ты черт, а не женщина.
— Это из-за последней ночи… Благодаря тебе.
Его широкие усы раздвинулись в улыбке.
— А теперь домой.
Они ехали по ровной и узкой дороге, обсаженной замшелыми виргинскими дубами вперемежку с высокими, устремленными в небо соснами.
— Знаешь, Грэм, что говаривал мой отец?
— Дедушка Сперри?
— Ага… Он часто повторял: «Никогда ничего не бойся, Джейд». Я думала, что он говорил о смерти. Сегодня мне кажется, что он имел в виду другое. Он наставлял меня не бояться жить. Умереть, если сравнивать, подчас легче, чем жить. Моя мама не смогла выстоять и предпочла сбежать. Папа вообще не обладал мужеством жить. Я им обладаю.
С юношеской неспособностью надолго задерживать на чем-то свое внимание Грэм вращал ручку радиоприемника, не вникая глубоко в то, что говорила Джейд.
Диллон, однако, вникал в каждое слово. Он протянул руку и вытер слезу у нее со щеки. Это была первая слеза, которую она обронила за пятнадцать лет. Она поцеловала его ладонь и прижалась к ней.
Когда они подъехали к дому, Джейд сказала Грэму:
— Пойди, скажи Кэти, что все в порядке и что мы вернемся к обеду.
— А ты куда?
— Диллону и мне еще предстоит кое-куда съездить.
— Куда? Я хочу с вами.
— Тебя не приглашают.
— Вы просто хотите остаться вдвоем, чтобы нацеловаться всласть.
— Пошел!
Грэм выдал Диллону понимающий взгляд — как мужчина мужчине — и вылез из пикапа.
— Расставь шахматы, мы сыграем после обеда, — крикнул ему вдогонку Диллон. Грэм улыбнулся и направился к дому.
— Он прошел через это испытание молодцом, Джейд.
— Да, слава Богу, — прошептала она.
— Может быть. Но, в основном, благодаря тебе. Джейд выждала, когда Грэм скроется за входной дверью, и повернулась к Диллону.
— Я хочу, чтобы ты отвез меня туда. Ему не надо было спрашивать, куда она хотела направиться. Он не знал только, как туда проехать. Джейд указала ему дорогу.
Когда по обе стороны замелькал знакомый ландшафт, Джейд поняла, как мало в ней сходства с той наивной девочкой, которая ехала по этой самой дороге с лучшей подругой в тот холодный февральский вечер. Но она не была уже и целеустремленной женщиной, которая успешно прокладывала путь в мир бизнеса, словно футболист, стремительно вырвавшийся вперед. Она забила свой гол и больше не нуждалась в самоутверждении.
Две ипостаси Джейд Сперри слились в одну. Словно несколько сортов рыбы в кипящем бульоне, отдельные части ее сущности сварились вместе, образовав со временем странную смесь, необычную по составу и вкусу.
После многих лет продвижения к одной цели Джейд вернулась туда, откуда начинала. Жители Пальметто, помнившие Джейд, больше не видели в ней девушку, покинувшую городок после громкого скандала. Они относились к ней с уважением, соответствующим ее нынешнему положению. Те же, кто раньше не знал Джейд, почитали ее как героиню, делавшую великое дело для общества.
Джейд с изумлением обнаружила, что все, что ей должно было казаться ненавистным, на самом деле дорого: местная пища и уклад жизни маленького городка, летний воздух, такой плотный, что его было трудно вдыхать, и мягкий бриз, который благоухал одуряющим ароматом цветов и животворным запахом морской воды.
Этот мирок нельзя было порицать за то, что он взрастил нескольких негодяев. Деловая женщина, мать, друг, любовница — кем бы еще она ни была, она оставалась женщиной Юга. Ее сердце билось в одном ритме с его тяжелой поступью.
Уходящая от дороги колея проселка заросла травой. Здесь давно уже никто не ездил. Джейд хотелось думать, что тут никого не было с той ночи. Берега канала при свете дня выглядели совсем иначе Мягкий плеск воды в канале не казался зловещим. И не было пугающих теней, скрытого движения в темноте.
Диллон терпеливо стоял неподалеку, пока Джейд оглядывалась вокруг, вспоминая и… забывая. Наконец она подошла и встала перед ним.
— Займись со мной любовью, Диллон.
— Здесь?
— Да.
— Но почему?
— Я не хочу до конца моей жизни вспоминать это место, как место насилия. Что бы я ни делала, то унижение и гнев возвращались вновь. А я хочу вспомнить это место, как связанное с теплом, сиянием солнца. И с мужчиной, которого люблю.
Диллон погрузил пальцы в ее волосы.
— Я хочу, чтобы ты любила меня. Ты уверена, что любишь именно меня, а не то, что я сделал для тебя?
— Я уже любила тебя, но думала, что никогда не смогу выразить этого. Но если бы так и не сумела, все равно любила бы тебя.
Джейд положила ладони на его щеки.
— Я люблю тебя. А наша близость — это награда.
Шепча ее имя, Диллон привлек Джейд к себе. Он обнял ее сильно и нежно. Их губы слились в страстном влечении друг к другу, в жажде любви и обладания. Они раздевали друг друга, бросая одежду на траву. Их руки вновь открывали и возбуждали друг друга. Он поднял ее груди к своему рту, и ее соски отвердели и зарделись. Она ласкала теплую тяжесть его члена, Джейд опустилась на траву и привлекла его к себе…
— Сюда.
Он встал на колени между ее бедер и медленно лег на нее.
— Если тебе не понравится, скажи мне, и я остановлюсь, — прошептал он.
— Люби меня, Диллон.
Неспешно, постепенно он погрузился в нее. Он совершал каждый толчок, как отдельный акт любви, почти выходя из нее и вновь возвращаясь, вызывая в ней невыразимое ответное возбуждение. И вот она уже начала вздымать бедра навстречу медленным его погружениям. Он ускорил темп. Инстинктивно Джейд изменила положение ног, ее руки скользнули по его спине к ягодицам и прижали к себе ближе, сильнее, глубже.
Когда они достигли оргазма, Джейд выгнулась, подставляя себя его губам, исторгавшим хриплые стоны любви и удовлетворения.
