Прошел еще один день и еще. Жизнь на свалке оказалась вполне сносной. В сумочке все еще оставалось много денег, Алиса и кошка регулярно пили приносимое Томом молоко. Иногда Алиса слушала радио, но благополучие голосов, которым не было никакого дела до нее, раздражало, как и песни, доносившиеся из другой жизни.
«Все они, по крайней мере, в любую минуту могут принять душ и позвонить, куда хотят. Господи, неужели где-то вообще существует такая роскошь, как ванна и телефон! — от жары и неизвестности Алиса погрузилась в тупую апатию, часами разглядывая фантастически грязный, обвисший лоскутами и клочьями потолок.
«…Сегодня пятница. И снова с вами Сара Карми. Вы слушаете программу «Слухи». Надеюсь вы расположились в удобном кресле и не упадете в обморок. Лично меня эта новость буквально сбила с ног. На последнем конкурсе топ-моделей, проведенном в Венеции агентством…»
Алиса, с интересом наблюдавшая, как один из котят пытается взобраться на постель, цепляясь коготками за подол ее платья, собиралась уже перевести волну, но услышала нечто, заставившее ее прильнуть к транзистору: «… источники которых я не могу вам раскрыть — речь идет о весьма представительных кругах. Мы не раз говорили в эти дни о блестящей операции, проведенной полицией — был вырван из рук мафии шестнадцатилетний парень, сын человека, нарушившего «омерту». Не все, оказывается, склонны считать это заслугой правоохранительных органов. Осведомленные персоны считают, что к акции освобождения причастна таинственная и могущественная организация, предпочитающая оставаться в тени, но имеющая мощное влияние на все сферы общественной жизни. И.О. - за этой аббревиатурой, как под черной маской, скрывается некий всесильный орден, деятельность которого направлена, в основном, на восстановление попранной справедливости в тех случаях, когда ни государству, ни отдельному человеку или сообществу это не по зубам. Массоны XX века — так назвал И.О. наш международный обозреватель. Впрочем, возможно, это только домыслы, повод помечтать для тех, кто любит сказки. Неизвестный же, попавший после перестрелки в палермскую больницу, оказался обычным бродягой, не имеющий документов. Занятно, однако, что тяжело раненный, он таинственно исчез прямо из хирургической палаты, а татуировки на его руке, как сообщил нам санитар приемного отделения, оказались фальшивыми. Но разве мало сейчас любителей украсить себя подобным образом на вечер или два? И разве кто-нибудь уследит за перемещением в пространстве тех, кого презрительно называют «антисоциальными элементами»? Но заметьте в бреду загадочный больной изъяснялся на незнакомом языке! Задумались? Напрасно, ведь с вами программа «Слухи»! Сара Карми желает вам доброй ночи!»
Алиса приняла решение на следующее же утро отыскать с помощью Тома телефон и позвонить во Флоренцию — ждать и прятаться больше не имело смысла.
Том явился не один, в комнату с трудом втиснулся огромный мужчина, под пестрой рубахой, выпущенной поверх брюк колыхался огромный живот, который наверняка не могли обхватить короткие, беспомощно болтающиеся, руки.
Том забежал вперед и представил Алисе гостя:
— Это дон Гомес… с бензоколонки.
Гомес что-то быстро заговорил, радушно улыбаясь смуглым, мягким, масляно блестящим лицом.
— Дон Гомес… («С бензоколонки» — нетерпеливо вставила про себя Алиса) говорит, что он получил сообщение от известного сеньоре человека и должен передать ей это.
Толстяк протянул Алисе авиабилет, добавив:
— Очень жаль, что такая милашка должна лететь одна и так далеко.
Алиса подошла к окну, нетерпеливо рассматривая билет и отыскивая пункт назначения «Рио-Даккар-Флоренция».
— Кто дал вам этот билет? Кто прислал вас ко мне? — Алиса нетерпеливо, не дожидаясь перевода, вцепилась в руку мужчины.
— Сеньора знает, ее дружок, — дон Гомес подмигнул. — Может сеньора передумала? Я готов позаботиться о ней. Она получит все самое лучшее.
— Какой дружок? Как он назвал себя?
На лице толстяка отразилось изумление.
— Санчо Виларес, разумеется… Непонятно только, зачем отсылать свою милашку на другой континент. Сам-то он из Рио уже лет пять не высовывается — будто прирос к своей фазенде. Заправляется у меня всякий раз перед ярмаркой и, честно говоря, всегда экономит на пустяках…
Ничего так и не прояснилось. Быстро переодевшись в свой единственный костюм — в белом платье медсестры теперь можно было изображать лишь посудомойку из низкоразрядной забегаловки, — Алиса заторопилась к ярко желтому автомобилю Гомеса, громоздкому и нелепо сияющему среди пыльного хлама.
Том остался в дверях, у его ног нежно урча вертелась кошка. Алиса вернулась и, достав из сумочке все деньги, протянула мальчику:
— Это тебе на хозяйство. У меня больше нет. Спасибо за все. — Она потрепала подростка по щеке и, усаживаясь в машину, подумала: «Буду жива, заведу большую черную собаку и назову Том».
Дора, оказывается, ждала Алису.
— Кто-то позвонил и сказал, что мадмуазель Грави скоро прибудет, а голоса и имени я не разобрала. Вроде иностранец и вдобавок сильно простуженный. А когда ждать не сказал — со вчерашнего утра стою у плиты все самое вкусное приготовила, — скороговоркой объяснила она.
Женщины обнялись и одновременно воскликнули: «Где Остин?»
Никаких сведений о нем с момента их ночного бегства Дора не получала.
Горячая вода и ванна не доставили Алисе удовольствия — напротив, ею овладело тревожное волнение. Здесь, в его доме, без него все казалось тоскливым и ненужным. Она позвонила Лауре без надежды застать журналистку дома, но после первого же гудка трубку сняли и голос, в котором трудно было распознать сеньориту Серджио, хрипло сказал».
— Ты, Алиса? Приезжай сейчас же, жду…
Консьержка многоквартирного дома в элитарном пригороде тут же сообщила:
— Сеньора Серджио ожидает вас.
Лаура уже стояла в дверях — в длинном ярком пончо, босая, приткнувшись к косяку плечом с пустым стаканом в руке.
— Не смогла сама сесть за руль. Да не смотри так, я не алкоголичка, — она пошатываясь проследовала на кухню к почти пустой бутылке виски.
— Где Остин? — спросила Алиса. Лаура медленно повернулась и с ожесточением шваркнула пустой на пол.
— Не знаю! — взвизгнула она под аккомпанемент зазвеневших осколков.
Алиса села на диван.
— Можно и мне что-нибудь разбить?
— Возьми вон тот высокий фужер, их все равно уже три осталось… Где же, где же его теперь искать? Я была уверена, что вы вместе, — в голосе Лауры прозвучала с трудом сдерживаемая злость. Алиса покрутила высокий фужер и поставила обратно на стол:
