Дом казался пустым и совершенно безмолвным. Дениз осторожно отодвинула дверь — ровно настолько, чтобы проскользнуть в образовавшееся отверстие и никому не причинить возможного урона. Как она тут же уныло отметила, ее опасения были совершенно излишни; в соседней комнате тоже никого не было. Дверь напротив была отодвинута, пропуская рассеянный желтый свет, и Дениз решительно направилась туда. И вышла на террасу. Очень красивую и очень китайскую террасу.
Первым делом Дениз отметила, что на улице уже поздний вечер. По краям крыши были развешаны уютно горящие китайские фонарики, низкие перильца огораживали террасу по периметру, а поверх перил заглядывали любопытствующие растения, просовывая на территорию человеческого жилища огромные растопыренные листья-ладони. Толстые лианы обвивали столбики, поддерживающие крышу, а откуда-то сверху, из темной массы листьев — части невидимой кроны — свешивались гроздья цветов.
Это оказалось так неожиданно, так красиво и… романтично, что Дениз на несколько мгновений замерла.
— Тебе нравится?
— Услышав за своей спиной тихий, почти бесплотный голос, неожиданно прозвучавший за спиной, Дениз едва не подпрыгнула. Она резко обернулась и обнаружила сидящую в одном из двух низких кресел Катрин.
— Прости, Денни, я не хотела тебя пугать.
Дениз расслабила напряженные плечи и шагнула к Катрин.
— Я вовсе не испугалась. Можно мне присесть?
— Да, пожалуйста, — спохватилась та.
Дениз осторожно присела, и кресло обхватило ее, увлекая в мягкие глубины, подставляя удобные подлокотники.
— Я люблю сидеть на террасе, когда начинают сгущаться сумерки, — тихо продолжила Катрин. — Здесь все так красиво и… необычно. Я уже несколько лет живу в Малайзии, но так и не смогла полностью привыкнуть, постоянно удивляюсь и восхищаюсь… А тебе здесь нравится?
— Да, очень. Мне нравится здесь все — города, природа, люди и… этот дом. Только, Катрин, не могла бы ты мне сказать, чье это жилище и как я тут оказалась?
Катрин усмехнулась.
— Это дом Марка. Вы приехали несколько часов назад после экскурсии. Ты уснула в машине, а Марк решил тебя не будить: осторожно перенес в дом и уложил досыпать.
На губах Катрин отчетливо проступила какая-то вымученная улыбка, глаза странно мерцали. Наверное, все дело было в освещении.
— Какая забота… Мог бы и разбудить, — проворчала Дениз, чтобы скрыть неловкость, и стала смотреть куда-то в сторону.
В воздухе повисло и стало стремительно разрастаться тяжелое и удушливое напряжение.
— Дениз, мне нужно кое-что спросить у тебя.
Только пойми меня правильно… — неуверенно начала Катрин.
— Да? — подбодрила ее Дениз. Все, что угодно, лишь бы закончилось это молчание!
— Я хотела спросить про ваши отношения с Марком… — Голос Катрин стал стремительно истончаться, пока окончательно не угас, словно горло девушки внезапно сдавила неведомая сила. Катрин кашлянула и упрямо, даже как-то отчаянно продолжила:
— Мне очень нужно знать.
Потому что я не могу… Не могу…
— ..Оставаться в неизвестности… — тихо подсказала Дениз. — Я все понимаю, Катрин. Я и Марк просто друзья. И всегда были только друзьями. Довольно близкими и давними. Ими и останемся. Я достаточно полно ответила на твой вопрос?
Только тут Дениз поняла, что мерцание глаз Катрин имеет очень простое объяснение — они были полны слез, которые девушка изо всех сил сдерживала.
— Но Марк… он так отреагировал на твое появление…
— Марк замечательный человек, и мы очень давно знакомы, очень… Раньше Марк всячески опекал меня. Он был кем-то вроде старшего брата, сильного, заботливого и умудренного житейским опытом. Готового в любую минуту подставить сильное плечо, чтобы я могла на него опереться или поплакаться. Одно время ему казалось, что он влюблен в меня, — тихо добавила Дениз. — Но на самом деле это не так. Это просто дружба, и ничего больше. Мы можем позволить себе подурачиться в обществе друг друга и допускаем некоторые вольности в общении. Со стороны это, наверное, кажется чересчур фамильярным, но это всего лишь стиль нашего общения. Вот и все.
— Да, Марк замечательный… — тихо согласилась Катрин. — Но со вчерашнего дня, когда вы снова встретились, он изменился. Молчит, избегает меня и ничего не хочет объяснять. Я не имею в виду, что мы настолько близки, чтобы он давал мне какие-то объяснения, но… — Глаза Катрин снова блеснули, и она четко выговорила:
— Я не хочу его терять, Дениз… Я люблю Марка! Я люблю его уже очень давно!
Дениз показалось, что листья шевельнулись.
Она замерла. Катрин проследила за ее взглядом.
— Это, наверное, ветер… — неуверенно предположила она.
— Наверное, — согласилась Дениз, хотя не сомневалась, что это никакой не ветер. На улице было совсем тихо. — Катрин, если ты опасаешься, что… что… В общем, я не имею никаких видов на Марка и не представляю для тебя опасности, — очень неловко добавила Дениз. Этот разговор здорово угнетал ее. — А где сейчас Марк?
— Он скоро придет. Отправился купить что-нибудь на ужин.
— Хорошо.
Они замолчали. Как Дениз ни старалась, но придумать подходящую тему для разговора не могла. Скорее бы появился Марк!
Словно в ответ на ее мысли откуда-то из-за деревьев донеслись голоса, и наконец на освещенное пространство вышел Марк. В его руках были два огромных коричневых пакета, а рядом с ним вышагивал… Крис! Для одного дня Криса было чересчур! Дениз бросила быстрый взгляд на Катрин, которая с улыбкой неторопливо поднималась из кресла.
— Крис, привет! Марк, ты задержался.
— Заскочил в одно место… Дениз, как спалось?
— Спасибо, хорошо. Но ты мог бы и разбудить меня, — проворчала она, стараясь не смотреть на Криса.
Ей удалось это с большим трудом и стоило почти всех имеющихся в наличии сил.
— Я пытался, малышка, но ты никак не желала просыпаться. Пришлось мне подхватить тебя, как куль с мукой, и отнести в дом.
— Очень мило, — пробормотала Дениз и попыталась так же изящно, как Катрин минуту назад, выбраться из кресла.
Это оказалось непосильной задачей — кресло не желало выпускать ее из своих мягких объятий. При всей нарочитой медлительности, чуть ли не вальяжности своего перемещения, Крис как-то моментально оказался рядом и протянул руку. Дениз нехотя протянула свою, и он моментально выудил ее из кресельного плена.
— Спасибо, — пробормотала она.
— Не за что.
Глаза Криса казались совершенно непроницаемыми. Его щеки были темны от пробивающейся щетины. Гораздо более темной, чем пряди высветленных солнцем волос.
— Через полчаса ужин будет готов, — провозгласил Марк. — Катрин, поможешь мне?
