— Так ты скажешь Магнусу?
— Сначала встречусь с Люсиндой по поводу свадьбы. А потом с Магнусом и его семьей.
— Держи нас в курсе. Пиши эсэмэски! — требует Анна Лиза. — Поппи, а почему ты сменила номер?
— Ну, я вышла из гостиницы, чтобы поймать сигнал, и держала телефон в вытянутой руке…
Стоп. Не стоит излагать историю о том, как меня обокрали, о телефоне в урне и о Сэме Рокстоне. Все это очень необычно, и у меня нет на это сил.
— Ну… просто… потеряла телефон. Купила другой. До завтра.
— Удачи тебе, моя хорошая. — Руби быстро обнимает меня.
— Пиши! — кричит мне вслед Анна Лиза. — Нам нужны ежечасные отчеты!
Она наверняка пришла бы в восторг от публичной казни. Пробралась бы в первый ряд и сражалась за место, с которого хорошо виден топор, зарисовала бы окровавленные останки и повесила рисунок на доску для объявлений — на случай, если кто-то пропустил столь захватывающее зрелище.
Или что там делали до того, как появился Фейсбук?
Не знаю, почему я так мчалась на встречу с Люсиндой, ведь она, как обычно, опоздала.
И вообще не знаю, зачем мне потребовался организатор свадеб. Но я держу эту мысль при себе, поскольку Люсинда — старый друг Тэвишей, и стоит мне упомянуть ее имя, как Магнус с надеждой спрашивает: «Вы с ней поладили?» — словно мы две находящиеся под угрозой исчезновения панды, у которых должен бы родиться бэби.
Не то чтобы мне не нравилась Люсинда. Просто она выматывает меня. Бомбардирует сообщениями о том, что и где она делает, талдычит об усилиях, которые прилагает ради меня. Скажем, подбор салфеток обернулся целой сагой, занял кучу времени и потребовал трех поездок в магазин тканей в Уолтемстоу.
К тому же ее запросы несколько чрезмерны. Так, она наняла за большие деньги «свадебного компьютерщика», который создал такое чудо, как автоматическая рассылка новостей через эсэмэски, и веб-страницу, где гости могут написать, как они будут одеты, и потому не возникнет «нежелательных конфликтов».® Зато Люсинда так и не связалась с поставщиками продуктов, которых нам хотелось заполучить, и мы чуть было не упустили их.
Мы встречаемся с ней в вестибюле отеля «Клэриджз» — Люсинда обожает гостиничные вестибюли, и не спрашивайте меня почему. Я терпеливо жду ее двадцать минут, попивая жиденький чай, жалея, что не отказалась от этой встречи, и чувствуя все большую и большую слабость при мысли о том, что скоро увижусь с родителями Магнуса. Может, спрятаться в туалете, а потом сказаться больной? Но тут появляется Люсинда — летящие волосы цвета воронова крыла, духи от Кельвина Кляйна и какие-то плакаты под мышкой. Низкие каблуки замшевых туфель громко стучат по мраморному полу, а розовое кашемировое пальто развевается, словно крылья.
За ней по пятам следует Клеменси, ее помощница. (Если только восемнадцатилетнюю, не получающую зарплаты девчонку можно назвать «помощницей». По мне, так уж она скорее рабыня.) Клеменси красива, невероятно мила и до смерти боится Люсинду. Она отозвалась на объявление в «Леди» и постоянно твердит, как же это здорово — входить в курс дела под руководством опытного профессионала.®
— Итак, я поговорила с викарием. Все это не сработает. Кафедра будет стоять, где стоит. — Люсинда падает на стул, плакаты выскальзывают и разлетаются по полу. — И почему только никто не хочет помочь мне! И поставщики молчат…
С трудом концентрируюсь на ее словах. Господи, ну почему я сначала не встретилась с Магнусом и не рассказала ему о кольце. Тогда мы предстали бы перед его родителями вдвоем. Может, взять и написать?
— …И у меня все еще нет трубача. — Люсинда решительно выдыхает. — Столько дел. Это какое-то безумие. Безумие. Если бы еще Клеменси как следует напечатала сценарий службы, — свирепо добавляет она.
Лицо бедной Клеменси становится красным, и я сочувственно улыбаюсь ей. Не ее вина, что она страдает дислексией и напечатала «гимен» вместо «гимн» и теперь все надо переделывать.
— Все будет в порядке! — подбадриваю я ее. — Не волнуйся!
— Когда свадьба останется позади, мне потребуется неделя в спа-салоне. Ты видела мои руки? — Люсинда сует мне под нос свои ладони. — Это из-за стресса!
Понятия не имею, о чем она, — руки как руки. Но я послушно разглядываю их.
— Видишь? Они в ужасном состоянии. И все это ради твоей свадьбы, Поппи! Клеменси, закажи мне джин с тоником.
— Хорошо. С удовольствием. — Клеменси с готовностью вскакивает с места.
Пытаюсь не обращать внимания на постепенно нарастающее раздражение. Люсинда вечно вставляет в свою речь замечания типа «Все это ради твоей свадьбы», или «Лишь бы ты была счастлива, Поппи!», или «Невеста всегда права!»
Она ведь вовсе не по моему желанию выбрала себе такую профессию, правда? И мы ей не так уж мало платим. Но я молчу, потому что она старая подруга семьи Магнуса и все такое прочее.
— Люсинда, а ты решила проблему с машинами? — осторожно спрашиваю я.
Воцаряется зловещее молчание. По тому, как кончик носа Люсинды начинает подергиваться, я понимаю, что затронула больную тему. Взрывается она в тот самый момент, когда возвращается Клеменси.
— О твою мать! О дьявол… Клеменси! — Она обрушивает свою ярость на трепещущую девушку. — Почему ты не напомнила мне о машинах? Им нужны машины! Мы должны заказать их!
— Я… — Клеменси беспомощно смотрит на меня. — Э… Я не знала…
— Вечно одно и то же! — разоряется Люсинда. — Вечно какие-то недоделки. И так без конца. Я лезу из кожи вон, а все идет наперекосяк!
— Послушай, давай я займусь машинами, — предлагаю я. — Уверена, у меня получится.
— Правда? Ты сделаешь это? Ведь я не могу разорваться на части, у меня целая неделя ушла на проработку деталей, и все это ради твоей свадьбы, Поппи…
Она выглядит такой измученной, что мне становится стыдно.
— Да! Без проблем! Просто возьму «Желтые страницы» или другой справочник…
— А как обстоит дело с твоими волосами? — Люсинда придирчиво разглядывает мою голову.
— Все замечательно! Думаю, получится хорошая прическа. Наверняка получится. — Стараюсь, чтобы в голосе звучал оптимизм, которого не испытываю.
Люсинда тысячу раз говорила мне, как недальновидно и глупо было с моей стороны обрезать волосы до плеч прямо перед помолвкой.® А в магазине свадебных платьев заявила, что белый цвет не подойдет к моей «болезненно бледной» коже и потому я должна остановиться на ярко-зеленом наряде. Это для свадьбы-то! К счастью, владелица магазина вмешалась в наш разговор и сказала, что Люсинда говорит чушь, мол, темные волосы и глаза прекрасно оттенят белый цвет. И я предпочла поверить ей, а не Люсинде.
