— Идиотка, а о своих детях ты подумала?
Подумать я не успела, так как уже снимала упаковочную бумагу, под которой оказалась прозрачная пластиковая коробка, а в ней изящно упакованный букет подснежников. Светка, ставшая почему-то очень недоверчивой, старательно перетряхнула всю бумагу, но не нашла ничего подозрительного. Букет мы поставили в банку из-под майонеза, не найдя ничего более достойного. На другой день я принесла для него маленькую вазочку.
Цветы на столе напоминали о весне и заставляли чаще улыбаться. Букет на моем столе не успел еще завянуть, как мне привезли новый. Теперь каждые три дня раздавался стук в дверь, входил Вадим, так звали мрачного молодого человека, и приносил мне букет свежих подснежников.
К концу недели настырная Светка выяснила, что он трудится в цветочном магазине, они занимаются аранжировкой цветов, принимают заказы на изготовление и доставку букетов. Единственное, что ей не удалось узнать, как она ни старалась, кто посылал мне цветы. Вадим строго хранил коммерческую тайну.
— Интересно, а что тебе будут приносить, когда отцветут подснежники? Вадим жаловался, что подснежники им покупать довольно сложно, их у нас не выращивают в теплицах, приходится искать у частников. Да, ну и задала ты им задачу…
— Я задала? Можно подумать, что я сама себе цветы посылаю. Ох уж этот наш ненавязчивый сервис…
— Ладно тебе, не кипятись… Кто же это по тебе сохнет? Трепетный какой, подснежники и ничего другого…
— Подснежники я купила себе в Париже в тот день, когда…
Светка взвизгнула и подскочила ко мне. В последующие полчаса она, казалось, полностью утратила способность связно выражать мысли. Кроме глупого смеха и междометий, я от нее ничего не услышала. Тем временем я закончила проверку бесконечных счетов и отнесла документы Олегу. Он сидел в кресле и задумчиво смотрел в окно. У меня сложилось впечатление, что он не слышал и половины того, что я ему пыталась втолковать.
Определенно, весна оглушающе действует на большинство наших сотрудников. Похоже, только я одна еще сохраняю работоспособность в этой организации.
Наступил май, отцвели подснежники, появились примулы, мускари, ландыши, все они по очереди украшали нашу комнату, радуя глаз и создавая атмосферу праздника. Светлана почти перестала мучить Вадима расспросами, теперь ее волновало, как долго будет продолжаться это проявление благодарности за мой необдуманный поступок?
— Неужели тебе совсем не интересно? Почему бы тебе все не выяснить? Написать письмо, наконец…
— Куда? Кому и зачем? А потом, знать все — это так скучно. Гораздо приятнее получать неожиданный подарок.
— Твой приятель скоро разорится на цветах.
— Во-первых, он не мой, во-вторых, я даже не знаю, кто посылает мне цветы, в-третьих, меня совершенно не интересуют ни его цветы, ни он сам.
— Лицемерка…
Подобные словесные баталии происходили у нас со Светланой почти каждый день. Как правило, заканчивались они тем, что открывалась дверь и входил Вадим с очередным букетом. Светка начинала злорадно хохотать, видя, как я ставлю цветы в воду.
Незаметно прошел май, началась дачная лихорадка. Сбор и упаковка вещей, закупка продуктов поглощали все мои мысли и свободное время. Наконец занятия в школе закончились, была заказана машина, мальчишки запихнули в рюкзаки немыслимое количество самых «нужных» вещей и сокровищ, мною было добавлено несколько книг в надежде, что хоть какая-нибудь из них будет прочитана Сашей за лето, — и мои домашние выехали на дачу. В первый день дети просто ошалели от чистого воздуха и простора и с визгом носились по участку, заставляя меня каждый раз в испуге выбегать на крыльцо. Потом за дело взялась мама и мобилизовала мальчишек на посадку гороха на огороде. Я смогла относительно спокойно заняться уборкой в доме. Но вскоре тишина вновь была нарушена возмущенными криками Саши и бабушки.
Тошка, воспользовавшись всеобщим невниманием, смешал семена моркови, редиса и салата и разбросал их там, где уже была посеяна картошка. Как не оправдавший доверия, он был с позором выгнан с огорода и пришел помогать мне. Мне удалось на время занять его разборкой вещей, с чердака мы извлекли игрушки, и, вооружившись лопатой, Антон отправился в песочницу. Постепенно наш дачный домик приобрел вполне обжитой вид, вещи заняли свои обычные места, коробки и чемоданы были сложены на чердаке до осени. Поцеловав на прощание маму и сыновей, я вернулась в Москву.
Дома было пусто и непривычно тихо. На середине комнаты стояла забытая Тошкина машинка. Ночью я спала очень плохо и часто просыпалась, прислушиваясь к давящей тишине, царившей в квартире. Сильно болели натруженные руки.
Утром я чуть было не проспала, обычно по утрам меня будит Тошка, спешащий рассказать мне свой сон или просто радующийся, что настало утро и можно уже вставать.
Даже Светлана в это утро была мрачной. И наш традиционный кофейный ритуал прошел в угрюмом молчании. Светка не особая любительница природы и свежего воздуха, особенно если еще приходится работать. Но в последние годы только самые нерадивые ничего не сажают на своих дачах. Было интересно наблюдать за эволюцией сознания людей на примере нашего дачного профессорского поселка. Строился он в довоенные сороковые годы с большим размахом, на больших, по современным меркам, участках возводились огромные двух-, а то и трехэтажные дома. Большинство приезжало сюда отдыхать, по субботам бывали танцы на открытой площадке, а рядом в клубе показывали кино. Мало кто занимался землей, в лучшем случае сажали цветы. Дачу строил мой дед, мамин отец, он был талантливым математиком, но не забывал свои крестьянские корни и с удовольствием работал на огороде. Наш сад посадил тоже он. В нашей семье было принято каждый год сажать на огороде зелень и овощи.
В детстве я не любила полоть грядки, считая это чуть ли не наказанием. Мне совсем не нравилось копаться в земле, пока мои сверстники играли на улице. Только став взрослой, я почувствовала, что, приехав на дачу в конце недели, по-настоящему отдыхаю, когда поработаю на огороде. Андрей называл это «разрядкой о землю». Когда мы познакомились, он скептически относился к «дачной каторге», но постепенно привык и уже с удовольствием ходил на огород поздороваться с огурцами и посмотреть, как они выросли за неделю. На даче находилась для него и чисто мужская работа: всегда нужно было что-нибудь строгать или пилить. Со временем он научился и стал помогать мне заниматься заготовками на зиму.
Периодически он только ворчал, что мы заготавливаем слишком много и не съедаем все наши припасы. В год смерти Андрея я не могла ничего делать, все в буквальном смысле валилось у меня из рук, и прошлогодние запасы очень меня выручили, по крайней мере, дети не были голодными.
