– Миссис Харпер, – попросила она, – зайдите, пожалуйста, в детскую спальню. Кора плачет и отказывается засыпать без вас. Ей никто ничего не сообщал, но она чувствует, что все в доме волнуются.
Обстановку детской Сандра придумывала сама. Когда до рождения Коры еще оставалось три месяца, Джеймс хотел пригласить дизайнера, но Сандра, в предвкушении материнства, сама была полна идей и фантазий. Она набросала эскизы, пытаясь вложить в них все, о чем, по ее мнению, должна мечтать маленькая девочка.
На обоях были нарисованы маленькие звездочеты и прекрасные принцессы, рыцари на белых конях и волшебники в остроконечных колпаках. Днем окна занавешивались легким тюлем с изображением облаков на голубом фоне, а на ночь они задергивались темно-синими портьерами с большими и маленькими серебряными звездочками. Пушистый бирюзовый ковер все еще оставался тот самый, по которому Кора сделала свои первые шаги. В этом году девочка сильно подросла, и в спальне поставили новую изящную кровать с полупрозрачным пологом – в точности, как у принцессы из сказки.
Сейчас Кора, одетая в мягкую пижаму, лежала, прижав к груди серого плюшевого зайчонка Тэдди. Зайчонок был ее любимой игрушкой, а имя ему придумал Джеймс, найдя в его мордочке некое сходство с лицом одного из топ-менеджеров Корпорации Эдварда Хьюлитта.
Глаза Коры были закрыты, но Сандра видела, что она не спит. Длинные ресницы девочки часто вздрагивали, а свет от лампы-гномика выхватывал на ее щеках красные пятна от слез. Сандра присела на край кровати.
– Кора, – прошептала она.
Малышка приоткрыла глаза, вскочила и прижалась к матери, словно маленький зверек.
– Почему моя девочка не спит? Почему она плакала? – стала спрашивать Сандра, нежно поглаживая дочь и дуя на ее заплаканное личико.
– Что случилось с папой? – исподлобья взглянув на мать, спросила Кора.
– Папа в больнице, – честно ответила Сандра. Ей показалось, что сейчас определенность лучше успокоит девочку, чем любая наспех придуманная ложь. – Он заболел, но скоро поправится. Мне надо было побыть с ним, поэтому я не смогла зайти к тебе перед сном.
– А бабушка сказала, что ничего не случилось, – капризно протянула Кора.
– Бабушка не хотела тебя расстраивать. Но я думаю, что ты уже взрослая девочка и все понимаешь, правда? Ты ведь простишь меня, если некоторое время, совсем недолго, мы будем меньше с тобой играть? Этим ты очень поможешь папе.
– Да, я буду очень послушной, – серьезно пообещала Кора. – А папа узнает потом, что я ему помогала?
– Конечно, узнает, – улыбнулась Сандра. – Ты ему сама об этом расскажешь. А сейчас ложись и засыпай. Давай я поправлю тебе одеяло. Посмотри, у Тэдди уже тоже глазки слипаются.
Кора закрыла глаза, повернулась на бочок, но вдруг опять вскочила.
– Мама, я же картину нарисовала! – воскликнула она. – Вон там, на столике. Возьми ее, пожалуйста…
Последние слова девочка проговорила, уже засыпая. Сандра снова укрыла ее одеялом и взяла со столика альбомный листок. На картинке было ярко-синее море и огромное оранжевое солнце. По морю плыл белый кораблик, на палубе которого стояли три вполне узнаваемые фигуры. Сандра вздохнула, вспомнив о днях отдыха, проведенных на побережье Тирренского моря. Казалось, это было уже очень давно. А Кора, наверное, тосковала, оттого что ее не взяли. Но из гордости ничего не сказала родителям, предпочтя выразить недовольство другим способом.
Забрав рисунок, Сандра на одеревеневших от усталости ногах поднялась в свою спальню. Наконец-то завершился этот ужасный день, который начался ранним утром в римском аэропорту. Годы размеренной, спокойной и счастливой жизни неожиданно сменились полосой непредсказуемых событий: сначала встреча с Максимом, потом несчастье с Джеймсом. Да еще какие-то неприятности в Корпорации, о которых она так и не успела расспросить Мельдерса… Сандра не собиралась искать в этих событиях никакой мистической связи. Однако в каждом человеке живет некое существо, знающее больше, чем он сам. И это существо в ней сейчас ежилось от страха, чувствуя, как тянет сквозняком из двери, распахнутой в неведомое…
Свою тревогу Сандре удалось победить только снотворным. Но и приняв таблетки, она долго ворочалась в постели, пока не заснула тяжелым, беспокойным сном.
Даже тревожные события, произошедшие накануне, не заставили Сандру отказаться от утренней пробежки по парку – она давно уже стала для нее такой же необходимой привычкой, как умывание или чистка зубов. Сегодня молодая женщина задала себе особенно жесткий темп, чтобы поскорее прогнать тяжесть, появившуюся в голове после вчерашних волнений. Солнце, дрожавшее на свежей листве, было по-весеннему теплым; длинные утренние тени лежали поперек песчаных дорожек и на траве газона, на которой еще не высохла ночная роса. Но сегодня вся эта идиллия не радовала Сандру, ненастье лучше бы отвечало состоянию ее души, и она радовалась порывам холодного северного ветра, при беге остужавшего лицо. Так, еще один круг, несколько дыхательных упражнений и на сегодня достаточно.
В начале девятого Сандра, уже полностью одетая, сидела в столовой с чашкой кофе. Она с отвращением рассматривала свою фотографию на первой странице утренней газеты. Казалось, безжалостная камера радовалась тому, что поймала на ее лице такое тупое, бессмысленное выражение. Все-таки, чтобы быть репортером, нужно отказаться в себе от чего-то человеческого: эти люди словно питаются людскими страданиями. Отбросив газету, Сандра поднялась, готовая выйти, но тут раздался деликатный стук, и дворецкий Дженкинс, с обычным для него лошадиным выражением на вытянутом лице, доложил о приезде мистера Дезерта, управляющего Корпорацией.
– Мистер Дезерт просит извинить его за ранний визит, миссис Харпер, – добавил дворецкий. – Он говорит, что у него очень срочное дело.
Дезерт, холеный блондин лет тридцати пяти, ожидал ее в холле и поднялся, когда она вошла.
– Доброе утро, миссис Харпер. Я очень сочувствую вашей беде. Надеюсь, мистер Харпер быстро поправится.
– Спасибо, мистер Дезерт. Я слушаю вас, – жестом предложив ему сесть, Сандра села в кресло напротив.
– Видите ли, миссис Харпер, – замявшись, начал Дезерт, – я никогда бы не решился потревожить вас в такой ранний час, если бы не крайние обстоятельства.
– Вы нисколько меня не потревожили, – чуть улыбнулась она, – но я собираюсь ехать в клинику к мужу. Так что…
– Да-да, – кивнул Дезерт, – я вас не задержу. Дело в том, миссис Харпер, что мне нужна одна папка с документами, которую мистер Харпер забрал домой еще до своего отъезда. Он хранит ее в кабинете.
