Глава 3
Здоровье Паулетты резко ухудшилось. Для того чтобы понять это, Роке не надо было беседовать с врачом. Достаточно было утром заглянуть ей в глаза.
Ее скорбный взгляд разрывал Роке душу. Казалось, она прощается с миром, с домом, с близкими.
- Сеньор Роке, - поплакалась ему верная служанка Эдувигес. - Что же это такое! На ней лица нет! По утрам еле встает. И никакого аппетита...
- Милая Эдувигес, мне страшно думать об этом...Неужели мы теряем ее!
- Если бы вы могли ее убедить, что ей нельзя печалиться! Целыми днями думает о Розе. Как тогда, когда она искала ее. Вы бы поговорили с Розой, чтобы она почаще навещала Паулетту.
Роке не знал, что предпринять.
Его отношения с Паулеттой всегда были ровными и нежными. Он понимал, что сейчас с его стороны требуется не мягкость, а решительность, но не мог найти силы для того, чтобы вопреки воли Паулетты отправить ее на операцию в США.
В это утро он сам принес ей завтрак.
- Паулетта, я думаю, все-таки следовало бы как можно скорее поехать в Хьюстон.
- Да, милый...
- Зачем испытывать судьбу! - сказал он, нежно целуя ее в лоб.
Она полулежала-полусидела в кровати, в который раз рассматривая фотоальбом в бархатном переплете, куда она поместила переснятые снимки Розы.
Словно хотела сделать эти снимки частью своей памяти.
- Роке, спасибо, что ты заботишься обо мне, - сказала она, слабо улыбнувшись.
- Это счастье для меня, единственный смысл моей жизни!
- Прости, что я доставляю тебе столько хлопот...
Она задумалась, представив, что уедет и несколько недель не сможет быть поблизости от своей девочки.
- Не думаю, что мне сейчас следовало бы покидать Мехико.
- Наоборот, дорогая! Сейчас наиболее удобное для этого время. Рано или поздно нам придется обязательно прибегнуть к помощи опытных врачей...
- Меня беспокоит Роза.
- Дорогая, если и можно о ком-то не беспокоиться, так это о Розе! - воскликнул Роке.
- Как ты можешь так говорить!
- Куда больше меня заботит наш сын Пабло, который заканчивает университет и до сих пор не подумал, чем в жизни он хочет заняться, где будет работать...
- Не знаю, как тебе объяснить это...
- Слава Богу, Роза обрела тебя, а ты ее. Свершилась справедливость. Грех печалиться в такой момент.
- Я понимаю, но сердце мне говорит...
- Вот это больше всего и тревожит меня! - перебил ее Роке. - То, что твое сердце "говорит"...
- Что же в этом странного? Я беспокоюсь о дочери. Она потеряла ребенка...
- Она оправилась от этого потрясения. Рикард любит ее.
- Роке, дорогой! Я так хочу дождаться того счастливого момента, когда у нее снова появится уверенность в том, что она станет матерью...
- Паулетта, но это может произойти не скоро, не в ее это власти! Человек предполагает, а Бог располагает...
- Нет, я надеюсь...я верю, что вскоре смогу порадоваться доброй вести.
- Хочешь, я поговорю с Рикардо, - пошутил Роке. - Я скажу ему, что мы заказываем ребенка! Ты кого предпочла бы, мальчика или девочку?
- Ах, дорогой, какая разница!
- Неужели ты хочешь стать бабушкой! Такая красивая и, в сущности, молодая...
- В сущности, - улыбнулась Паулетта. - Иногда мне кажется, что я прожила несколько жизней...
- Точнее сколько? - снова пошутил Роке, чтобы отвлечь ее от тяжелых мыслей.
- По крайней мере, три...Одну до того дня, как я бежала из дома и потеряла Розиту...Вторую с тобой, мой милый! А третью сейчас...
- И эту третью ты еще не прожила! Эту третью жизнь ты еще только начинаешь. Она должна быть долгой и, наконец, счастливой...
- Дорогой мой! Что ты говоришь! - засовестилась Паулетта. - Ведь и годы, прожитые с тобой, были счастливыми!
- Любовь моя, не следует тебе так беспокоиться о Розите! - мягко упрекнул Паулетту Роке.
- Я ничего не могу поделать с собой.
- Мне кажется, ты делаешь это по печальной привычке, все еще пребывая в том времени, когда ты ничего не знала о ней.
- Я никак не могу свыкнуться с мыслью, что нашла ее!
- Умоляю тебя, очнись! Ведь и Роза волнуется, зная, что ты истязаешь себя мыслями о ней.
Паулетта улыбнулась и, потянувшись к Роке, поцеловала его.
Ведя жизнь затворницы, Дульсина истязала себя ненавистью ко всем, кто, по ее мнению, встал у нее на пути, помешал ей владычествовать в родовом доме Линаресов.
До поры до времени она скрывала это.
О Дульсине в доме не говорили. Но чувство, что где-то здесь таится ядовитая змея, которая в самый неожиданный момент может выползти на свет и впиться в ногу, не покидало домашних, которые, казалось, самой кожей чувствовали это.
Не вызывало сомнения то, что ее человеконенавистничества хватило бы на нескольких мизантропов.
Откуда взялось в этой статной, красивой до недавних пор женщине столько надменности, презрения к людям, цинизма, холодного расчета, жестокости?
Может быть, желание помыкать перешло к ней от покойного отца, державшего в страхе весь дом? Может быть, эта черта появилась у нее из-за ревности к младшей сестре Кандиде, на которую мать перенесла свою любовь, словно забыв о существовании старшей? Или когда родились на свет ее сводные братья-близнецы, над которыми она, девочка, всячески измывалась?
А может быть, тогда, когда она поняла, что не ей одной принадлежит отцовское наследство, и обманом и жестокостью хотела заполучить его, чтобы свободно им распоряжаться, не посвящая в свои планы и деяния ни Кандиду, ни Рикардо, ни Рохелио?
На домашних она испытывала те приемы и средства, которые, будучи доведенными до абсурда, толкнули ее на преступления: покушение на жизнь любовницы мужа и убийство мужа.
Лишь один раз после ее возвращения Рикардо побывал у нее в комнате. Он принес ей букет роз.
- Кто это тебя надоумил взять меня на поруки? - с издевкой спросила она, небрежно бросив розы на подоконник и закуривая (так странно было видеть сигарету, торчащую в прорези марлевой маски).
- Как ты думаешь?
- Неужели сам решился на это?
- Что же, мне надо было с кем-то советоваться, чтобы сделать самое естественное, вызволить сестру из беды?
- Откуда такая любовь к той, что доставила тебе и твоей...жене столько "приятных" мгновений?
- Представь себе, сестра, - усмехнулся Рикардо, - эта любовь от природы. Может быть, и горькая любовь, но любовь...
- Боже, оказывается, ты сентиментален!
- И я не считаю это подвигом. Думаю, ты поступила бы так же.
- Ты уверен в этом? После всего, что ты и твоя..."Дикарка" позволили себе по отношению ко мне?
- Дульсина, прошу тебя, пожалуйста, не будем касаться прошлого.
