Почему же она так нервничает перед ужином в компании коллег Никоса и их жен?
Потому что бульварные газеты уже написали об их внезапном воссоединении и теперь охотятся за деталями. И те, кто прочитал эти газетки, тоже жаждут подробностей.
Конечно, они будут безукоризненно вежливы, но можно было не сомневаться, что Никос с Катриной станут центром их пристальнейшего внимания.
— Готова?
Девушка повернулась на каблуках и посмотрела на мужа. На нем был дорогой черный костюм. Армани? Черрути? Обычно он покупал костюмы именно у этих дизайнеров. Ослепительно белая рубашка превосходного качества и изысканный шелковый галстук.
Но не одежда привела ее мысли в смятение, а сам Никос. Его мужественное лицо, черные глаза чувственные губы вызывали в Катрине нескромные желания.
Его окружала аура чувственности, которая привлекала женщин, как блюдечко с медом влечет к себе пчел. Убийственный шарм, элегантная одежда от модных дизайнеров. Добавьте к этому деньги и власть, и ни одна женщина не сможет устоять.
Этот мужчина стоит того, чтобы за него бороться.
Интересно, Джорджия тоже боролась?
Неужели ради Никоса она готова была пойти на вес? Даже специально забеременеть и разрушить его брак?
Вряд ли, подумала Катрина. Честная борьба — это одно, а грязные уловки — совсем другое.
— Ты увидела у меня седые волоски? — Голос Никоса нарушил ее размышления.
— Нет, с чего ты взял?
— Ты так пристально на меня смотрела.
— Прости, нам уже пора?
Ужин должен был состояться в «Вулахре» — старинном особняке в стороне от дороги, из которого открывался великолепный вид.
Машины были припаркованы вдоль дома, и сквозь освещенные окна Катрина увидела гостей, собравшихся в официальной гостиной. Когда они вошли, Катрина уловила приятную приглушенную музыку, льющуюся из динамиков.
Во время приветствий рука Никоса лежала на ее спине, и Катрина не попыталась убрать ее, хотя сочла это жестом собственника.
Девушка взяла предложенный бокал шампанского и пригубила прохладную жидкость.
— Значит, мы изображаем счастливую супружескую пару? — тихо поинтересовалась она.
— В какой-то мере — да, — ответил Никос.
— Но не жди от меня проявлений нежных чувств.
Уголки его губ приподнялись в улыбке.
— Какая жалость. Немного нежности для разнообразия не помешало бы.
— Я приберегу нежность и ненависть на потом. Когда мы останемся наедине.
— Жду с нетерпением.
— Ненависти или нежности?
Их дружеская перепалка начинала доставлять ей удовольствие.
— И того и другого.
— Тебе нравится ругаться со мной? Никос прижал палец к ее губам.
— Мне нравится наблюдать за тобой, когда ты в ярости.
Ему действительно нравилось угадывать ее мысли и чувства, даже если эти чувства были ненавистью к нему. Сейчас Катрина нервничала, но старалась ничем не выдать этого. Никос был единственным, кто знал о ее душевном смятении. Он мог прочитать это по участившемуся пульсу, по слишком широкой улыбке, по потемневшим зеленым глазам.
Он импульсивно погладил жену по спине. Зеленые глаза сверкнули.
— Мне кажется, нам следует чуть-чуть отойти друг от друга, ты так не считаешь? — пробормотала Катрина, отпивая шампанское.
Это безумие. Малейшее прикосновение — и она не в силах бороться с желанием прижаться к нему.
— Tea и Рэйф Ричардсон уже приехали. Ты не хочешь поприветствовать их?
Ужин был превосходным. Хозяева рассадили гостей так, чтобы получился интересный разговор, и никто не скучал. Катрина чувствовала на себе любопытные взгляды присутствующих, в основном женщин, но никто не задавал ей неприятных вопросов.
Так что единственным, что портило ей настроение, были знаки внимания, которые Никос постоянно ей оказывал. Он то и дело касался ее руки, приводя Катрину в смущение. А когда они говорили, делал вид, будто каждое ее слово для него — откровение свыше. Никогда еще он не был таким предупредительным.
— По-моему, ты перебарщиваешь, — шепотом произнесла Катрина, когда он подливал воды в ее почти полный стакан.
— Я только ухаживаю за тобой.
Катрина готова была поклясться, что он что-то задумал. Она вспомнила, как они раньше играли в спальне, когда он доводил ее до безумия своими невинными «ухаживаниями». Никос умел обращаться с женщинами, знал вес их слабые места, и она, Катрина, не была исключением.
К тому времени, когда подали десерт, Катрина была сыта по горло его опекой. Если это игра, то пора ей выдвинуть пару своих правил.
Не думая ни секунды, она окунула ложечку в восхитительный карамельный мусс и поднесла к губам Никоса:
— Попробуй, дорогой.
Их глаза встретились — черные как ночь с зелеными как изумруды. Он облизнул ложечку.
Катрина не стала рисковать, повторяя этот опасный маневр. Просто через пару минут положила руку ему на бедро. Мышцы под ее пальцами мгновенно напряглись. Она впилась ноготками в его ногу, потом погладила внутреннюю сторону бедра.
— Мстишь, Катрина?
— Да.
— Ты заходишь слишком далеко.
— А я не знала, что мы расставили границы.
— Я тоже могу ответить.
— Это угроза или обещание? Его глаза потемнели.
— Решай сама.
Катрина решила не искушать судьбу. С преувеличенным вниманием она обратилась к соседу и начала разговор, содержание которого с трудом могла припомнить на следующий день.
— Ты завтра летишь в Мельбурн осматривать проекты, которыми занимался Кевин накануне смерти. — Это был не вопрос, а утверждение.
Катрина резко повернулась к Никосу, не в силах скрыть удивление. Только ее адвокат знал об этом. Но, очевидно, он счел своим долгом поставить в известность и другого наследника — Никоса.
— Да.
— Я поеду с тобой.
— Зачем?
— Это в моих интересах. Как ты знаешь, Кевин ввел меня в состав совета директоров и наделил определенными полномочиями. Тебе придется спросить меня, если ты решишь продать эти здания.
— Я собираюсь ночевать там.
Наверняка у него уже все расписано на неделю вперед, и он не сможет поехать с ней.
— Нет проблем. Полагаю, ты забронировала билеты на утренний рейс.
Катрина стиснула зубы. Никос что-то задумал. Деловая поездка — только предлог. На самом деле она не собиралась оставаться на ночь в Мельбурне, а эту отговорку придумала для Никоса. И вот теперь ситуация обернулась против нее самой.
Кофе подали в салоне. Катрина с облегчением опустилась в уютное кресло. Наконец она оказалась одна.
Но ненадолго. Никос подошел и встал рядом с ее креслом. Тело Катрины тут же отреагировало на его близость участившимся пульсом.
