5
По прошествии трех недель после описанных событий Серж Тоболовски сидел у себя в номере и просматривал прессу. Его номер не был столь шикарен, как номера, в которых жили Алессандро Кастельфранко и Джуди Маклеод, однако Сержу здесь нравилось. Чисто, аккуратно, мебель и шторы в приглушенных тонах — все, как он любил. Идеальный порядок, столь милый сердцу адвоката и поверенного графа Читрано, нарушало только одно обстоятельство. В обстоятельстве было более двух метров росту, обстоятельство было квадратно, могуче и совершенно невозмутимо. В данный момент обстоятельство полулежало в кресле у камина, закинув громадные ножищи в тяжелых башмаках на каминную полку.
Столь вопиющее поведение Серж Тоболовски выносил только от одного человека — Тони Блерико, начальника личной охраны Алессандро Кастельфранко и своего близкого друга.
Абсолютное большинство людей при взгляде на Тони делали вывод, что интеллект — не самая сильная сторона его натуры. И очень ошибались. Тони обладал фотографической памятью, говорил на четырех языках и умел влезть в душу любому собеседнику — будь то водитель-дальнобойщик, бедная вдова с тремя детьми или преуспевающий менеджер крупной фирмы.
Сегодня утром Тони вернулся из секретной поездки, в которую его отправлял Серж, и сейчас, положив перед адвокатом пухлый конверт с отчетом о проделанной работе, отдыхал и с интересом слушал размышления Сержа. Интерес этот никак не отражался на каменной физиономии Тони, однако горел в маленьких серых глазках.
— …И я тебе говорю — она гениальная девица. За две с половиной недели босс засветился на всех центральных каналах, на нескольких кабельных, во всех крупных изданиях, причем в кои-то веки — не в колонке «Скандалы и сплетни»! А сколько он добрых дел переделал — скауты всей Америки обзавидовались!
— Гм.
— Да, тут ты прав. Европа остается не охваченной. Но фокус состоит в том, что Джуди каким-то образом разнюхала, где сейчас Спардзано.
— Ну?
— А он сейчас в Калифорнии! И находится здесь уже две недели. Таким образом, он прикатил в Штаты, когда босс уже вовсю очаровывал общественность. Комар носа не подточит.
— Ха.
— Точно тебе говорю. Если бы ты видел, с каким лицом он подписывал чеки для детских приютов! Нет, она молодец, ничего не могу сказать.
— А он?
Серж нахмурился.
— Вообще-то он меня немного беспокоит. Это прямо носится в воздухе. Не знаю, поймешь ли ты…
— Бесится. А она не дает.
Серж слегка покраснел. Тони выражался кратко, но метко.
— Я бы это назвал некоторой напряженностью в личных отношениях. Между этими двумя висит электрическое поле в тысячу ампер, но ни один из них не желает уступить первым. Не подумай, что я сплетничаю…
— Не.
— Это видно по взглядам. По тому, как они прикасаются друг к другу. Дошло до того, что последние несколько дней она перестала ходить с нами в ресторан.
— Не ест?
— Ест, но у себя в номере. Я ее понимаю. В последний раз, когда у нас был совместный ужин, я сам чуть в обморок не упал от напряжения. Представляешь — разговаривают о погоде, а вид у обоих такой, будто сейчас кто-то из них накинется на другого и изнасилует прямо на столе! Глаза блестят, лица горят, он ее спрашивает об одном, она отвечает невесть что, а он кивает, как будто так и надо.
— Серж, ты трепло.
— Тони, я кремень! Могила. Замок на воротах замка Читрано. Но у меня тоже есть нервы, я еще молодой мужчина и способен отличить страсть от деловых отношений. Господи, да у меня было ощущение, что я каждый вечер смотрю эротический фильм, который обрывается на самом интересном месте! Не знаю, как босс это выдерживает.
— А ничего такого… Нет?
— Тони!
— Я начальник охраны. Мне даже не можно — нужно знать. Тем более что у нее на него такой зуб.
— Кстати… о зубах. Судя по тому, что ты пропадал почти десять дней, материала набралось много?
— Ха! Да я эту дыру только искал дня три. Потом еще сутки ломал голову, как там лучше появиться.
— А в чем дело?
— Там во всем городе народу меньше, чем горничных в этом отеле. Чужого человека видно сразу. А уж если он еще и любопытен…
— Да, мой мальчик, на серую мышку ты не тянешь. Кем ты прикинулся?
— Я нанял в соседнем городке цементовоз и завалил его в канаву рядом с ранчо Комбсов.
— Гениально. И пошел просить у них домкрат?
— Нет. Лежал рядом в отключке. Пришлось сильно удариться головой о руль.
— Руль цел? Шучу. Дальше что?
— Как в сказке. Приютили, обогрели, положили лед на шишку, а потом Комбс помогал мне ремонтировать машину.
Серж подался вперед. Теперь от шутливого тона не осталось и следа.
— Итак?
— У нее дочь. Семь с половиной лет. Рыжая. С синими глазами. Записана на девичью фамилию матери. Отец в свидетельстве не указан. С самого детства растет у Комбсов, но мать души в ней не чает, приезжает часто. Все деньги отдает им. У девочки уже довольно большой счет в банке.
— Трои Рендер?
— Приезжал, но всего пару раз. Мамаша Комбс не слишком этому рада, потому что надеется, что Джуди выйдет за него замуж, однако сама Джуди ни малейшего желания никогда не выказывала.
— А останавливался Рендер…
— А останавливался он всегда в гостинице городка. На ранчо не ночевал. И разговоров об отцовстве не возникало. От себя могу добавить только одно, Серж.
— Что же?
— Девочка похожа на него. Очень. Если бы волосы были черными — одно лицо.
— Ты полагаешь…
Тони со вздохом снял ноги с каминной полки, встал, прошелся по номеру, а потом обернулся к Сержу. Теперь лицо его никто не назвал бы тупым и невыразительным. Оно было печальным и суровым.
— Ты ведь не застал ее в доме, когда нанялся к Сандро. А я все видел. Они любили друг друга, как… так уже, наверное, и не умеют любить в наши дни. Он не давал ветру на нее дунуть, а она не смотрела ни на кого, кроме него. После свадьбы он при себе Пита оставил, а меня отправил к ней. Так вот, Серджио, я тебе ручаюсь: она ни из дома не выходила, ни по телефону не разговаривала, просто сидела и ждала его. По магазинам — и то не шастала. А ведь он ей платиновую кредитку выдал!
— Это лирика, Тони. Они разошлись по причине супружеской измены со стороны миссис Кастельфранко.
— Вот именно это и не дает мне покоя! Ведь и Рендера я тоже своими глазами видел. И своими руками его выкидывал из дома. И ее тоже. Она была… словно безумная. Все повторяла: «За что ты меня предал?» Я еще подумал тогда — вот бабы! Их из-под чужого мужика вынимают, а они во всем мужа винят.
— Тони, ты никак не дашь мне четкий ответ.
