Люси совершенно оправилась и сказала мужу, что намерена переехать в Лондон.
– Не думаю, что ты достаточно окрепла, милая, – возразил он. – И потом, жаль уезжать из деревни летом. В такую жару ужасно жить в городе.
Они загорали на лужайке, и, глядя на голубое небо и цветочные клумбы, Люси вынуждена была признать правоту мужа.
– Но все равно ты должен начать подыскивать квартиру. Я хочу переехать осенью.
– Хорошо, моя любовь, но это нелегко. Один из моих коллег снимает квартиру гостиничного типа рядом с Бейкер-стрит. Я его спрошу.
– Такая квартира не подходит для ребенка.
– Я не знал, что ты хочешь взять Аманду. Ты не думаешь, что ей будет лучше здесь?
Люси села,
– Боже, Джулиан, я не желаю ее здесь оставлять!
– Но разве тебе не жалко, что она всю зиму проведет в Лондоне, когда могла бы набираться здесь сил?
– Чушь! А как же те люди, которые никогда не вывозят детей из Лондона?
– У них нет выбора, в отличие от нас, милая. Мы можем оставить ее с мамой и приезжать на выходные.
– Нет, – резко повторила Люси. – Аманда должна быть с нами.
Джулиан зевнул и похлопал жену по руке.
– Давай не будем спорить. В любом случае меня, наверное, отправят за границу.
– Я забыла. – Люси с любопытством посмотрела на мужа. – Куда они тебя пошлют, Джулиан? Надеюсь, во Францию или Италию. Я всегда мечтала увидеть Рим.
– Не загадывай заранее, милая, я не имею ни малейшего представления. Меня могут направить в Вашингтон…
Люси думала, что свекровь сразу же приберет ребенка к рукам, но та предоставила Аманду заботам няни, высокой, грузной женщины с грубым лицом и большими красными руками.
Постепенно у Люси сложилось впечатление, что миссис Саммерфорд не любит свою внучку.
Вначале старая няня питала к молодой матери какие-то крупицы уважения, но постепенно стала во всем слушаться хозяйку дома.
Энн уже вернулась в Мэйфилдс, и Люси решила навестить ее с Амандой. Сестра Ричардс с плохо скрытой враждебностью встретила ее просьбу принести девочку для прогулки и заявила:
– Не думаю, что миссис Саммерфорд одобрит ваше желание.
– Когда речь идет об Аманде, я миссис Саммерфорд. Прошу вас помнить об этом.
Люси повернулась и вышла из комнаты, чувствуя, что нажила себе еще одного врага.
Когда она вернулась домой после визита к Энн, то сразу же поняла, что сестра Ричардс уже успела пожаловаться хозяйке.
– Знаю, ты хочешь как можно больше времени быть с Амандой, – проворчала свекровь, – но за ней следит сестра Ричардс, и она была очень расстроена, когда сегодня утром ты забрала девочку.
– Мне жаль, но, в конце концов, Аманда моя дочь.
– Тебе надо было попросить няню поехать с вами. Не надо обижать ее. Ты ставишь меня в трудное положение, ведь она идет жаловаться ко мне.
– Но почему? Я мать Аманды.
– Мне неприятно это говорить, дорогая, но, учитывая то, что именно я плачу сестре Ричардс, вполне естественно, что она обращается со всеми вопросами ко мне.
– Вы ей платите? Но я думала Джулиан…
– У него нет других денег, кроме тех, что ему платят.
– Но ведь этого вполне достаточно?
– Сомневаюсь. Люси, тебе известно финансовое положение твоего мужа? Вряд ли. Я всегда надеялась, что Джулиан сначала сделает карьеру, а потом свяжет себя семьей, но молодые люди никогда не думают о будущем. Ему повезло со мной.
– Что вы хотите сказать?
– Мой сын всегда тратил свои деньги до последнего пенни. Я ему не препятствовала, потому что когда-нибудь он получит этот дом и все мои сбережения! Когда вы были в Париже, он потратил почти все, что скопил за последние несколько лет.
– Но почему он не сказал мне об этом?
– Возможно, он боялся, что ты вышла за него из-за денег.
Люси вспыхнула:
– Какая низость!
– Как бы то ни было, но доходы Джулиана слишком малы. Ему едва хватало денег на жизнь в Лондоне, когда он был холост, не говоря уж о том, чтобы содержать жену и ребенка.
Внезапно стало ясно, по какой причине Джулиан хотел оставить Аманду в Кумб-Хаус. Но почему он не сказал ей правду?
– Так что видишь, дорогая, – продолжала свекровь, – ты должна полностью доверить Аманду сестре Ричардс. Тебе не стоит беспокоиться. Джулиан далеко не беден.
– Теперь я понимаю его поведение. Вы хотите, чтобы и я была привязана к вам из-за богатства? – выпалила Люси и тут же пожалела о сказанном.
Миссис Саммерфорд вспыхнула:
– Какая же ты гордая! Вряд ли можно назвать нормальным твое отношение ко мне. – Свекровь величественно поплыла к двери. – С тех пор как ты появилась в этом доме, то сразу невзлюбила меня. Я все тебе прощала, думала поймешь, что мужчина может любить мать не меньше, чем жену. Даже больше, потому что мать понимает сына лучше чужой женщины.
– Как вы смеете называть меня чужой?
– А разве это не так? Надеюсь, тебе не придется вытерпеть то, что досталось на мою долю. Ты мне не нравишься, Люси, но я не пожелаю тебе того, что пережила сама.
Она вышла из комнаты, и Люси осталась одна, смущенная и сердитая.
Люси самокритично проанализировала свой спор со свекровью и все равно осталась при убеждении, что миссис Саммерфорд хочет разлучить ее с Джулианом. Это умная и хитрая женщина, которая не остановится ни перед чем. Узнав, что не муж платит сестре Ричардс, Люси стала как можно меньше времени проводить в детской, утешаясь тем, что скоро они переедут в Лондон и тогда можно будет самой заниматься ребенком. Пятница тянулась бесконечно долго, Джулиан приезжал домой только поздно вечером, и когда Энн пригласила Люси прогуляться, она с радостью согласилась. Миссис Саммерфорд в язвительном молчании следила за ее приготовлениями, но Люси это не помешало без всяких объяснений отправиться в Мэйфилдс.
А Джулиан в этот раз вернулся с работы раньше обычного. Припарковав машину перед Кумб-Хаус, он вбежал в дом.
– Это ты, сынок? – Мать появилась в дверях гостиной. – Я не ждала тебя так рано.
– Удалось вырваться пораньше. У меня есть новости. Где Люси?
– Ушла к Энн. Расскажи мне.
Они прошли в гостиную, и Джулиан сел на диван.
– Меня назначили атташе по делам шведского дипломатического представительства, и сэр Джон намекнул, что если я хорошо проявлю себя, то могу в этом году поехать в Вашингтон.
– Дорогой, это чудесно! Я всегда знала, что ты добьешься успеха.
– Ты говоришь так, словно меня уже назначили послом. – Джулиан нахмурился и посмотрел на часы. – Жаль, что Люси нет, мне так не терпелось обрадовать ее. Она часто видится с Энн?
– Да, и мне это не по душе. Ты знаешь, Энн меня никогда не любила, и она может настроить Люси против меня.
– Ты уверена?
– Конечно. Давай говорить начистоту, Джулиан. Я уже немолода, и у меня была нелегкая жизнь. Твой отец постоянно работал за границей, когда вы с Фрэнсисом были детьми, и вся ответственность за ваше образование и воспитание лежала на мне. Я всегда надеялась, что, когда мои сыновья женятся, у меня появятся две дочери, но невестки невзлюбили меня, всем своим видом показывая, что я им не нужна. Мне жаль Люси, иначе я бы попросила тебя сейчас же увезти ее из этого дома.
Джулиан провел рукой по волосам и вздохнул:
– Не знаю, что и сказать. Люси была здесь не очень-то счастлива, но я надеялся, что все уладится.
– Не вышло. На этой неделе мы поссорились, потому что я сказала ей, что у нее недостаточно сил ухаживать за ребенком.
– Конечно же недостаточно. Ведь сестра Ричардс опытная няня. Впрочем, теперь я могу позволить себе снять квартиру в Лондоне и перевезти туда Люси и Аманду.
Миссис Саммерфорд серьезно взглянула на сына:
– Думаешь, она сможет заботиться о ребенке?
– А ты считаешь, нет?
– Честно говоря, нет. Посмотри, как нелепо она себя вела с момента приезда сюда – безмерно вспыльчива, не умеет держать себя в руках, постоянно спорит. И потом, эта страсть к долгим прогулкам в одиночестве, даже в последние месяцы беременности. Конечно, она жалеет о том, что оставила балет, но все равно ее поведение бывает очень странным.
– Почему? Что ты имеешь в виду? Женщина тяжело вздохнула, прежде чем признаться:
– Видишь ли, мне показалось странным, что несчастный случай произошел с Люси сразу после того, как она узнала о новом балете Беллами.
– О чем ты? – Джулиан побледнел, чувствуя что-то недоброе.
– Этот хореограф хотел, чтобы Люси вернулась в балет, но ребенок ей мешал.
Воцарилось молчание. Джулиан склонился над столом и, помолчав, поднялся.
– Прости, мама, пойду посмотрю, как Аманда.
В тот вечер Энн, попрощавшись с Люси, быстро спустилась по склону холма и, оказавшись одна, стала думать о Саймоне. Сколько еще ей притворяться, что она ненавидит его, испытывая лишь одно желание: броситься в его объятия? Как он поступит, если она станет умолять спасти ее от брака, который постепенно иссушает ее ум, лишает самоуважения и веселого нрава?
