Она отвернулась и принялась собирать влажные простыни. Простая розовая блузка ей очень шла. Киган восхитился волосами цвета дубовой коры, длинными, густыми. Двигалась она грациозно.
— Вам помочь? — спросила Рен. Она стояла перед ним, зажав в руке сырые простыни. Ее чай ного цвета глаза светились такой чистотой и невинностью, что на минуту Кигану стало неловко.
Он хотел отказаться от ее предложения, сказать, что ему не нужна никакая помощь, но это было не так. Он был так слаб, что с трудом удерживал в руке мочалку.
Киган отрицательно покачал головой.
— Чепуха, — ответила девушка твердо. — Вы бледны как полотно.
Она бросила простыни на пол и подошла к нему.
Ее близость совсем лишила его сил. Она так вкусно пахла. Нежными цветами и куриным су пом. Киган почувствовал, что ему хочется склонить голову к ее груди и закрыть глаза.
— Дайте мне. — Рен протянула руку за мочалкой, и он отдал ее, покоряясь неизбежности.
Черт, как же все это было ему ненавистно! Он всегда презирал команды. Или, по крайней мере, раньше презирал. В прошлой жизни. До того, как произошла трагедия.
— У вас все еще кровь в волосах. — Она опустила глаза и кинула мочалку в воду. — Скорее всего, будет больно.
Рен осторожно прижала мочалку к его затылку, и Киган втянул воздух. Больно не было, и даже каким-то странным образом было приятно. Нежные пальцы Рен скользили по его волосам, а ее грудь находилась в нескольких дюймах от его губ.
Прекрати! — приказал он себе мысленно.
— С вами все в порядке? — Рен заколебалась и взглянула на него сверху вниз.
По странному выражению на ее лице Киган понял, что чем-то испугал ее. Чем же он ее оттолкнул? Неужели она смогла прочитать его мысли? Это было глупое предположение, но кто знает… Киган облизнул пересохшие губы.
— В порядке. Я просто устал.
— Потерпите еще немного. Я сейчас закончу.
Рен смыла всю кровь. У него были красивые волосы. Густые, шелковистые. Прямо на затылке Кигана красовалась большущая шишка, но рана была маленькой и неглубокой.
Взгляд Рен медленно скользил по шее Кигана, затем спустился к правому плечу и спине. Шрам. Он шел широкой полосой, как будто с плеча свисало полотенце. Ее собственный шрам на бедре заныл от этого зрелища. Рен страшно захотелось узнать, что с ним случилось, как он получил такие ожоги, но она не осмеливалась спросить.
Ясно было, что Киган долгое время провел в больнице. Теперь он опустошен и растерян. Рен хорошо знала, как это бывает — быть одинокой и больной. Ее снова захлестнула волна сочувствия.
На щеках Кигана росла по крайней мере не дельная щетина, и Рен поймала себя на том, что пытается представить, как он выглядит, когда чисто выбрит. Наверное, он будет моложе, быть может, интеллигентнее.
— Вам нужно побриться, — предложила она. — Что вы об этом думаете?
Он поднял руку и потер подбородок. Где-то внутри Рен ощутила сладкую дрожь. Она постаралась ничем не выдать своего состояния, хотя кровь ее забурлила. Господи, она сошла с ума! За чем ей, ради всего святого, еще и брить этого мужчину?!
— Да, было бы здорово, — кивнул Киган.
— Я принесу свежей воды.
Ее руки слегка дрожали, пока она несла в ванную тазик и наливала в него чистую теплую воду. Мельком взглянув на себя в зеркало, Рен заметила, что ее щеки заливает яркий румянец, а глаза прямо сияют радостным светом. Как у влюблен ной женщины.
Она встряхнула головой, отгоняя ненужные мысли. Затем вынула из шкафчика бритвенный станок и флакон пены для бритья. Рен еще ни когда не приходилось брить мужчину.
Но, честно говоря, не эта задача казалась ей самой трудной. Труднее всего было бороться с те ми чувствами, которые возникали от одного присутствия Кигана. Она вернулась в спальню. Он сидел и смотрел на нее. Рен вскинула голову и глубоко вздохнула.
Но как бы там ни было, настала пора приступать к делу. Она встряхнула баллончик и выдавила на ладонь немного пены. Потом аккуратно нанесла ее на щеки и подбородок Кигана.
Его кожа была загрубевшей, щетина кололась. Он прикрыл глаза, и Рен вздохнула с облегчением. Было гораздо легче делать это, не ощущая на себе его пристальный взгляд.
Смыв остатки пены с рук, она взяла бритву, сняла пластиковую крышечку и остановилась в нерешительности, не зная, с чего начать.
Он откинулся в кресле с прикрытыми глазами, словно отдыхающий лев. Наконец решившись, Рен прополоскала бритву в тазике и провела первую полоску по щеке. Так, постепенно, она побрила щеки, скулы и подбородок, медленно и осторожно водя бритвой по коже. Самой трудной частью оказалась тонкая полоска между носом и губами. Она подумала, не оставить ли усы. Теперь ей была знакома каждая линия его лица. Контуры, поверхности, крошечные морщинки, ямки. У него были высокие скулы и полные губы. Ей не следовало брить его. Это дело сиделок или парикмахеров. Но ведь она сейчас и выполняла при нем роль сиделки. И не нужно иметь медицинского образования, чтобы заботиться о больном человеке. Она только выполняет свой долг, и ничего более.
Ее мизинец словно случайно коснулся его губ, и она замерла, пораженная неожиданным ощущением. Почему ее сердце бьется словно пойманная птичка? Почему одно прикосновение к влажной гладкой коже действует на нее как солнечная вспышка?
Рен поспешила закончить работу, смущенная собственными нескромными мыслями. Казалось, Киган был совершенно спокоен. Его глаза все еще были закрыты.
Похоже, он совсем не находит ее привлекательной. Был бы он так же спокоен, если бы знал, о чем она думает? Или эти мысли оттолкну ли бы его еще больше? У нее же был такой изъян. Немногие мужчины находят хромую женщину привлекательной.
Ну а он сам, так страшно обожженный? Может быть, он, как никто из людей, способен понять ее. Возможно, именно пережитая трагедия научила его тому, что душа человека, важнее внешности. А вдруг он сумеет разглядеть настоящую Рен Мэттьюс, понять, что она не тот скучный «синий чулок», которой видят все остальные? В ней родилась несбыточная надежда.
Не будь такой наивной, твердил Рен внутренний голос. Даже если так случится, Киган недостаточно хорошо тебя знает, он не может понять твою суть. И совершенно ясно, что, даже если не обращать внимания на хромоту, твоя внешность никак не тянет на десять баллов.
Моргнув, Рен поняла, что уставилась в пустое пространство, зажав в руке бритву. Она перевела взгляд и поняла, что Киган уже давно смотрит на нее.
Рен не могла оторвать глаз от его лица. И чем дольше она смотрела, тем сильнее ее притягивали к себе темные провалы его зрачков. Как Алиса в стране чудес, она падала и падала в бездонный колодец его глаз.
