Рядом притормозил «мерседес», с другой стороны подъехал грузовик. Натренированным ухом Джейс услышал, что оба мотора работают как часы. И день впервые в жизни начался именно так — как часы.
Они с Гэррет возвращались домой после очень удачной встречи с Алеком Барклеем.
Полчаса назад Гэррет была сама вежливость и профессионализм, а сейчас она взорвалась, как бывало в детстве:
— Черный ковер вместо черных стен? А что Кортни на это сказала?
С ответом у Джейса затруднений не возникло, потому что он слишком отчетливо помнил, что ответила Кортни.
— Она похлопала ресницами и посмотрела на меня с презрением. Когда ни одна из уловок не сработала, она спросила, нельзя ли ей получить и черного котенка в придачу.
— А ты что сказал?
— Я терпеть не могу кошек, — проворчал Джейс.
— Бьюсь об заклад, ты ей об этом не сказал, верно?
Джейс еле удержался, чтобы не рассмеяться.
— Нет, этого я ей не сказал. К тому же у детей должны быть домашние животные.
— Да-а, ты тот еще крепкий орешек.
Джейса просто восхитило дерзкое выражение ее лица: глаза блестели, уголки губ приподнялись в улыбке. Ни деловой костюм, ни белая блузка со стоячим воротником не влияли на ее веселое настроение. Гэррет явно была в игривом расположении духа. По правде говоря, и он чувствовал себя совсем неплохо.
Насчет солнца он угадал. Оно светило весь день, хотя до этого момента он его не замечал. Люди щурились от его ярких лучей, поднимая взгляды, когда на их головы шлепались капли с оттаивающих сосулек. Он даже подслушал, как секретарша Алека Барклея предположила, что может наступить оттепель.
Джейсу пришлось признаться: это просто замечательно, что выглянуло солнце, а январская оттепель и вовсе звучит неплохо. Но не погода виновата, что адреналин погнал кровь по его жилам и что у него появилась уверенность: Айвену и Беверли не удастся забрать у него Кортни. Залогом было крепкое рукопожатие Алека и его честный, открытый взгляд.
Чувствуя себя молодым и почти беззаботным, Джейс включил мотор и рванул вперед, как только дали зеленый свет.
— Святая дева Мария! Ты что, очумел, Джейс!
А он и забыл, как она умеет ругаться!
— Нас могут оштрафовать, — упрекнула она.
— Ты говоришь прямо как Куп и Бёрч.
Гэррет вздернула подбородок и тут же напомнила ему ту девчонку, у которой Вилли Таунсенд выхватил лифчик купальника, когда они учились еще в шестом классе. Правда, сегодня глаза Гэррет сверкали не так враждебно.
— Если хочешь меня обидеть, не трудись. И помни: у меня две старших сестры и два старших брата, к тому же надо мной издевались и перемывали мне косточки и профессионалы.
Хотя Гэррет и отвернулась при этом к окну, Джейс заметил ее лукавую улыбку и поймал себя на том, что тоже почему-то улыбается.
Он очень волновался перед встречей, но в этом не было ничего удивительного. Ведь то, что он скажет сегодня, может повлиять на дальнейшую судьбу дочери. Гэррет, напротив, была олицетворением деловой женщины — спокойна и уверена в себе. Ее вопросы были к месту, голос твердым. Она была адвокатом, но до этого дня он странным образом не думал о ней в этом качестве.
Джейс обогнал машину, которая ползла со скоростью сорока миль по скоростной полосе, заметив, как Гэррет покачала головой и закатила глаза. Но, сколько он себя помнил, она всегда так делала.
Обхватив руками руль, Джейс сказал:
— В тебе всегда останется что-то он сорванца, несмотря на изысканные манеры и весь твой профессионализм.
Гэррет попыталась заглушить в себе болезненное чувство, вызванное замечанием Джейса. Она повернулась к нему, но он не заметил, как окаменело ее лицо, так как следил за дорогой. Вопреки тому, через что им пришлось сегодня пройти, он все равно видит в ней лишь мальчишку-сорванца.
А она-то столько времени посвятила сегодня утром тому, чтобы красиво причесаться и тщательно подкраситься. Она даже чуть-чуть подушилась жасмином за ушами и на запястьях. Джейс мог бы встретиться с Алеком и один, но ей хотелось пойти вместе с ним. В глубине души она гордилась своими знаниями законов, умением задавать нужные вопросы и выдерживать паузу в ожидании ответов. Сегодня она была на высоте и физически, и умственно, а Джейс все равно видит в ней сорванца с расцарапанными коленками и растрепанными волосами.
Гэррет тяжело вздохнула. Ну и тупой же он бывает иногда, черт побери! Ее, конечно разочаровало, что он не замечает, как она женственна. Но зато она выработала в себе твердость характера и сумела кое-чего достичь в этой жизни. Может, он и прав и в ней действительно есть что-то от сорвиголовы. Но в ней гораздо больше другого, и скоро Джейсу Макколлу придется это признать.
Правда, время ожидания несколько затянулось. Ну что ж, она подождет еще немного.
Желая отвлечься от навязчивых мыслей, Гэррет решила узнать у Джейса кое-что о Кортни:
— Джейс, не подумай, что я лезу не в свое дело, но скажи, как в действительности дела у Кортни?
Джейс ответил не сразу, но, когда он заговорил, голос его был серьезным:
— Кортни очень тяжело переживала наш разрыв. Она не понимала, что происходит, а я не знал, как ей объяснить. Как растолковать шестилетнему ребенку, что для его матери одобрение родителей дороже любви мужа? Когда Кортни узнала, что Лорел Энн погибла в автокатастрофе, она побелела и расплакалась. Все, что я мог сделать, — это обнять ее и сказать, что люблю ее. Сейчас она с каждым днем все больше приходит в себя. Все меньше плачет. Со временем она снова станет сама собой.
Молча они въехали в город. Гэррет поняла, что Джейс чувствует невероятное облегчение оттого, что ему удалось помочь дочери преодолеть первый барьер и дать ей почувствовать, что с ним она в безопасности. Что же должно произойти, чтобы у него наконец открылись глаза и он понял, что и она ему не просто друг?
Когда они подъехали к мастерской Джейса, то увидели старый фургон, припаркованный под каким-то странным углом.
— Похоже, развалюха Лютера снова отказала, — усмехнулся Джейс.
Коричневое клетчатое пальто болталось на Лютере как на вешалке. Лютер хлопотал над мотором, беспомощно размахивая костлявыми руками. Гэррет не очень-то разбиралась в машинах, но древний «форд» действительно был старой развалиной. Эту колымагу частенько видели на какой-нибудь проселочной дороге, где Лютер обычно собирал пустые бутылки и банки. Он их сдавал, а на вырученную мелочь покупал бензин, чтобы иметь возможность ежедневно навещать в пансионате для инвалидов свою жену Эстер.
— В чем проблема, Лютер? — громко крикнула Гэррет, высунувшись в окно: все в городе знали, что с головой у Лютера Шумахера все в порядке, а вот со слухом плоховато.
