— И давно ты живешь в Доме? — спросила я.
— Четыре года. В марте мне стукнет тридцать, — ответил он.
Когда я предложила помыть кофейные кружки, он перепугался не на шутку — наверное, думал, что я не справлюсь. И я в задумчивости спустилась к себе. Ну и денек! Точнее, выходные дни. Тоби Эванс оказался славным малым. Но когда он упомянул про Пэппи, я заметила, что его глаза изменились. В них отразились и печаль, и боль. Вдруг меня осенило: да он влюблен в Пэппи! Кстати, я с ней не виделась с самого переезда.
Ох, как я устала. Пора гасить свет и наслаждаться второй ночью на двуспальной кровати. Одно я знаю точно: больше я никогда не стану спать на узкой койке. Какая роскошь!
3 февраля 1960 года
Я вся в делах: если не снимаю грудные клетки, то крашу в розовый цвет все подряд, что еще не успела выкрасить в моих новых комнатах. Кросс при дневном свете я видела столько раз, что уже почти освоилась. Здесь замечательно. Таких магазинов я еще нигде не встречала, за неделю я перепробовала больше необычной и вкусной еды, чем за всю предыдущую жизнь. Во французской булочной неподалеку продают длинные багеты — не хлеб, а мечта, а в кондитерской — изумительные пирожные из множества тонких, как вафли, слоев теста. Не то что приевшиеся булочки с джемом, бисквиты с кремом и лепешки с шоколадной глазурью и кокосом, каких всюду навалом. Словом, куда ни повернись, всюду нектар и амброзия. Однажды я купила нечто под названием «картофельный салат» — вот это вкус! В другой раз за один присест умяла целую банку салата из сырой капусты, правда, пучило меня всю ночь, ну и пусть. Еще попробовала запеченный в форме кирпича мясной фарш с крутым яйцом внутри — называется «венгерский рулет». Салями вместо надоевшей ветчины, сыр «тильзитер» вместо мыльной гадости, которую вечно покупает мама, — порой мне кажется, что я умерла и вознеслась в кулинарный рай. Все эти роскошества обходятся совсем недорого, о чем я как-то с удивлением обмолвилась одному эмигранту в моем любимом магазинчике деликатесов. Его ответ развеял все мои сомнения насчет закона о запрете торговли по выходным и в вечерние часы: оказалось, все эти магазины и пекарни принадлежат семьям, правда, говоря об этом, мой новый знакомый смущенно почесывал нос. То есть формально здесь нет никаких наемных рабочих! Потому и цены низкие.
На витрины здешних магазинов нижнего белья я до сих пор смотрю, вытаращив глаза: при виде всех этих просвечивающих алых лифчиков и трусиков Дэвид рухнул бы в обморок. Белье прямо для потаскушек. Пэппи как-то предложила мне купить такое, когда мы гуляли однажды вечером, но я решительно отказалась.
— У меня слишком смуглая кожа, — объяснила я. — В черном или алом я буду выглядеть, будто у меня цирроз в последней стадии.
Я пыталась выведать, что у нее с Тоби, но Пэппи не клевала на приманку, сколько бы раз я ни закидывала удочку. Одно это возбуждает подозрения. Эх, придумать бы мне способ свести их вместе! Оба одиноки, оба заняты важным делом — Пэппи учебой, Тоби холстами. Они созданы друг для друга, у них были бы красивые дети.
Сегодня сестра Агата вызвала меня и сообщила, что со следующего понедельника меня переводят в травматологию. В «травму»! Я аж порозовела. Это же самая интересная работа — чего там только не увидишь, всех тяжелых больных отправляют туда, потому что с легкими справятся и в главной рентгенологии. В Королевской больнице рентген в «травме» делают с понедельника по пятницу! Все потому, что в выходные пациентов с травмами не привозят. Наша больница окружена заводами с севера, юга и с запада, а к югу от нее начинаются целые мили парков и спортивных площадок. Соседние жилые кварталы, ряды ветхих домов, наша больница обслуживает вместе с больницей Сент-Джордж. Само собой, правительство штата не прочь закрыть Королевскую больницу, а деньги, которые она лопает, как детишки — сахарную вату, отдать Сент-Джорджу и горстке маленьких больниц в западных районах Сиднея, население которых растет как грибы после дождя. Но ручаюсь, против нашей сестры-хозяйки даже министру здравоохранения не выстоять. Королевская больница не закроется, работа в «травме» мне обеспечена.
— Вы превосходный работник, мисс Перселл, — сказала сестра Агата со своим грушевым акцентом, — и умеете ладить с пациентами. Мы сразу заметили это.
— Да, сестра, спасибо, сестра, — благодарно кивала я.
Ура, «травма»!
Сегодняшнее желание: чтобы Пэппи и Тоби поженились.
6 февраля 1960 года
Разбей себе башку об стену, Харриет Перселл, может, хоть думать научишься. Ну ты и балда! Дурища!
Сегодня мы с Пэппи с утра вооружились авоськами и кошельками и отправились за покупками. На Дарлингхерст-роуд в субботу утром ни души не увидишь, но в Кроссе все по-другому. По дороге нам попалась ослепительная красотка с пуделем абрикосового цвета на ремешке с блестящими камешками, с ног до головы разодетая в абрикосовый шелк и такую же лайку. Волосы у нее были точно такого же оттенка, что и шерсть у пуделя.
— Ого! — не удержалась я, глядя ей вслед.
— Он сексапильный, да? — Пэппи усмехнулась.
— Он?
— В миру леди Ричард. Трансвестит.
— Ты хочешь сказать — гомик? — озадачилась я.
— Он помешан на тряпках, потому асексуален, а вообще многие трансвеститы — гетеросексуалы. Просто любят женскую одежду.
Так и начался этот разговор. В Доме мы с Пэппи почти не виделись, но часто встречались на работе, и я уже думала, что хорошо знаю ее. А оказалось, не знаю совсем.
Пэппи заявила, что пора мне уже закрутить роман, и я охотно согласилась с ней. Но, как оказалось, Норм из полиции нравов целуется паршиво — чуть не утопил меня в слюне. Выпив пива, мы расстались друзьями, но, по-моему, оба поняли, что продолжения не будет. А Тоби Эванс уже занят, хотя об этом Пэппи я пока не сказала. Жаль. Меня к нему тянет, и он, кажется, знает, что делать в постели. Мы шли по улице, а Пэппи втолковывала, что бесчувственных сухарей и невежественных мужланов мне и даром не надо.
— Твой первый мужчина должен быть опытным, внимательным и нежным, — объяснила она.
Меня разобрал смех.
— Тоже мне специалистка! — фыркнула я.
И тут выяснилось, что я попала в точку.
— Харриет, — с досадой сказала она, — ты не задумывалась, почему в выходные меня не было дома?
Я считала, что в выходные Пэппи зарывается в книги. Так и сказала ей.
— Ну и глупая же ты, Харриет! — воскликнула Пэппи. — В свободные дни у меня секс. С мужчинами.
— С мужчинами? — изумилась я.
