– Что это ты там делаешь? – поинтересовался парень.
– А вот что! – выкрикнула Каркуша и, прежде чем Паша успел что-либо сообразить, запустила в него мандарином, завязанным в платке.
Бросок получился сильным и неожиданным, и только благодаря природной реакции парню удалось избежать фингала под глазом. В самый последний момент он резко вскинул руку, и, стукнувшись о его ладонь, мандарин шлепнулся прямо в тарелку с тортом.
– Ой, прости меня, пожалуйста! – начала канючить Каркуша. – Я пошутила! – глуповато улыбнулась она.
Сейчас Катя была уверена на сто процентов – Паша без памяти в нее влюблен. И каково же было ее удивление, когда парень, развязав узлы и сунув в карман испачканный шоколадным кремом носовой платок, сказал:
– Пойдем, я провожу тебя до метро. Мне сегодня еще нужно реферат писать по истории искусств.
– Так мы же еще шампанское не допили, – капризным голосом возразила девушка. – И тортик не доели.
– Торт доедай, а пить я тебе больше не позволю, – отрезал парень и бросил на нее такой колючий взгляд, что Каркуша невольно поежилась.
«Нет, он не любит меня!» – подумала она и почувствовала, что готова разрыдаться от обиды. И хотя к Паше она и сама питала исключительно дружеские чувства, сам факт, что кто-то остается равнодушным к ее чарам, казался Кате явлением возмутительным и недопустимым.
– Я сейчас поменяю двадцать баксов, возьму такси, и мы с тобой поедем в «Два клона»! – тоном, не терпящим возражений, заявила она, а про себя подумала: «Нет, ты все равно в меня влюбишься! Сам же говорил, что у меня удивительное лицо!»
– Никакие баксы ты менять не будешь. Во всяком случае, при мне. – Паша смотрел на девушку строго, даже сурово, а в голосе звучали несвойственные ему металлические нотки. – Поедешь домой на метро, ясно?
– А кто ты такой, чтоб мне приказывать? – с неожиданной агрессией спросила Каркуша. – Дай-ка мне мобильник! – вдруг потребовала она.
– Если бы знал, что тебя от двух бокалов шампанского так развезет, ни за что бы не разрешил тебе пить, – с досадой произнес Паша, доставая из рюкзака мобильный телефон.
Каркуша принялась быстро и даже как-то ожесточенно нажимать на маленькие кнопки. Несколько раз у нее что-то срывалось, девушка нещадно чертыхалась, но попыток дозвониться не оставляла. Наконец она приложила трубку к уху и вскоре произнесла:
– Привет! Это Катя Андреева. Не узнала? – криво усмехнулась она и после короткой паузы заговорила снова: – Слушай, я тебе по мобильнику звоню, причем по чужому… Короче, у меня праздник тут, ты как, не желаешь составить компанию? – Снова последовала пауза, после которой Каркуша заговорила с еще большим воодушевлением: – Вот и отлично! Тогда встречаемся возле «Клонов» где-то через полчасика, идет?
– Я бы на твоем месте все-таки поехал домой, – уже без прежнего запала заметил Паша. – Впрочем, поступай как знаешь, – устало махнул рукой он.
Каркуша оставила его замечание без ответа. Вытащив из сумки косметичку, она положила на столик пудреницу и, пристально вглядываясь в зеркальце, сосредоточенно водила по губам ярко-красной помадой.
Паша подозвал официантку, расплатился, они оделись и вышли на улицу. Мороз стоял небольшой, но все же ощутимый. С неба срывалась какая-то мелкая крупа. И хотя сейчас было часов пять, не больше, на улице сгустились плотные сумерки. Впрочем, тут, в центре, щедро освещенном фонарями и огнями рекламных вывесок, это практически не ощущалось. Распрощавшись с Пашей, Каркуша направилась в сторону метро. Она помнила, что там, возле большого супермаркета, есть обменный пункт. Его она чисто автоматически запомнила еще по дороге сюда, когда спешила к Паше.
Каркуша вряд ли бы смогла ответить на вопрос, зачем она поменяла всю сумму на рубли. Ведь в конверте имелась одна купюра достоинством в десять долларов и одна – в пять. Три бумажки по двадцать долларов вообще следовало спрятать куда-нибудь подальше. Ведь это, считай, были чужие деньги. Впрочем, какие-то мысли на этот счет все-таки крутились в ее замутненной шампанским голове: «Паша уверен, что на меня в ближайшее время градом посыпятся предложения и заказы… А уж ему-то можно верить! Ведь он разослал, куда только можно, мои снимки. В любом случае скоро у меня будет целая куча денег! Нет, я, конечно, на всякий случай отложу эти шестьдесят долларов, вернее, теперь уже рублей… Сколько это будет? Что-то около двух тысяч», – беззаботно округлила Каркуша требуемую сумму и, сунув деньги в тот же самый конверт, решительно шагнула к бордюру, отгораживавшему тротуар от проезжей части. Тут, не доходя метров пятьдесят до автобусной остановки, девушка намеревалась остановить машину. «Когда там у ее Сергея день рождения? – сосредоточенно сдвинула брови Катя, пытаясь вспомнить, что по этому поводу говорила ее подруга. – Кажется, она сказала, что в конце февраля… Ой, так времени еще – вагон и маленькая тележка!» – Вздохнув с облегчением, Катя подняла правую руку. Машина с визгом затормозила, но девушке пришлось все-таки пробежать несколько метров.
– Метро «Фрунзенская», – назвала она адрес с таким видом, будто каждый день катается на такси.
– Двести рублей, – сквозь зубы процедил водитель, презрительно покосившись на ее кроличью шубку.
– Отлично, – кивнула Каркуша, залезая в салон.
Устроившись на переднем сиденье и дождавшись, пока водитель наберет скорость, она небрежным жестом достала из сумки журнал «Крутая девчонка». Тот самый бесплатный экземпляр, который ей вручил Паша вместе с конвертом с долларами. Для виду пролистнув несколько страниц, девушка захлопнула журнал и принялась придирчиво разглядывать обложку.
– Нет, все-таки света маловато! – с деланной досадой сказала она и, повернув голову к водителю, спросила: – Как вы считаете?
– Чего? – не понял тот и тупо уставился на Катю: в этот момент он как раз притормозил на светофоре.
– Я говорю, хотелось бы побольше света! – пояснила Каркуша и указала водителю на обложку.
Тот с минуту таращился на журнал, а потом перевел на Катю свои выцветшие, какого-то непонятного водянистого оттенка глаза и сказал:
– Черт его знает… Я в этом ни черта не понимаю.
«Небогатый, однако, лексикончик!» – презрительно фыркнула про себя девушка, но остановиться уже не могла.
– Меня бы это тоже не слишком волновало, – проговорила она, жеманно растягивая слова, – если б не одно обстоятельство…
Она интригующе замолчала, ожидая, что таксист спросит: «Какое?» – или как-нибудь еще проявит свой интерес к беседе. Однако тот упорно молчал. Он лишь с опаской покосился на не в меру разговорчивую пассажирку и, недовольно поерзав на кресле, даже не повернул в ее сторону головы. Самое время Кате успокоиться, казалось бы. Ведь водитель явно не желал идти на контакт. Но не тут-то было! Будто кто-то подзуживал ее, заставляя корчить из себя избалованную мужским вниманием фотомодель.
