— Что-нибудь выпьете? Для профилактики — в это время года бывает сильная качка.
— Спасибо, — ответила Дейзи. — Но когда мы переправлялись в Голландию, я не страдала от морской болезни.
Его тонкие губы слегка дрогнули.
— Как насчет сухого шерри? И поесть, это всегда хорошо.
Во время ужина они разговаривали обо всем понемногу, но ни разу не коснулись темы ее пребывания в Амстердаме. Наконец утомленная Дейзи выразила желание отправиться к себе в каюту. Он не пытался ее задержать.
— Мы причаливаем около семи. Чай с тостами вам принесут в полседьмого, а позавтракаем мы попозже.
Он не дал ей ответить, сразу же пожелав спокойной ночи. Но в конце концов, вопрос с завтраком можно решить и утром. Как только они прибудут в Харидж, она заберет ведерко, позвонит отцу и сделает так, как тот посчитает нужным.
Качка обещала быть сильной. Дейзи чувствовала тошноту, укладываясь на узкой кровати, но уснула раньше, чем решила, есть ли у нее морская болезнь или нет.
Девушку разбудила официантка, которая принесла чай с тостами и предупредила, что паром скоро причаливает.
— Очень тяжелая переправа, — пожаловалась женщина.
Определенно, судно все еще качало, и поэтому процесс одевания затянулся. Правда, тошноты не было, Дейзи чувствовала себя как обычно. Отыскивая дорогу на палубу, она подумала, в порядке ли Хьюизма, и решила, что да. Трудно было представить его немощным. Девушка увидела его сразу. Он облокотился на перила и наблюдал, как паром заходит в гавань. У него, наверное, были глаза на затылке, потому что он повернулся к ней, когда она шла через палубу.
Что-то в этой девушке трогало Джулиуса. Конечно, не ее внешность, хотя она восхитительно улыбалась и у нее были красивые глаза. Огромные, лучащиеся… чем? Он поискал подходящее слово и нашел: добротой. Хелен посчитала се скучной, дурно одетой и слишком скованной. Но он знал, что это не так, и хотел узнать о Дейзи больше.
Джулиус пошел ей навстречу. А потом они вместе смотрели, как приближается берег, спустились на палубу, где находились машины, сели в «роллс-ройс».
— Если вы не против, высадите меня с вещами сразу, как мы пройдем таможню.
— И что вы будете делать, Дейзи?
— Позвоню отцу.
— Я позвонил ему вчера перед отъездом. Я довезу вас до дома — вас и ваше ведерко. Она повернулась к нему:
— Это же далеко!
— Нам по пути, я еду к своим друзьям. Помните, я уже гостил у них, когда мы гуляли с вами по берегу?
— Ах, да. Так здорово! Почему вы не сказали об этом раньше?
— Опасался, что вы откажетесь наотрез. Она задумалась над его словами.
— Может быть, — она улыбнулась, — хотя теперь я очень рада, что меня довезут до самого дома. Спасибо вам.
— Не за что. Мне нравится ваша компания.
— Правда? Но вы же всю дорогу молчали. Я думала, вы ругаете себя за то, что предложили меня подвезти.
— Вовсе нет, Дейзи. Вы ведь не та девушка, которая ждет, что ее будут развлекать пустыми разговорами?
— Нет. Молчание мне даже нравится. Всегда есть, о чем подумать.
Он взглянул на нее, выразив полное согласие. Ему тоже предстояло о многом подумать.
Они прошли таможенный досмотр и были на пути в Колчестер, когда он предложил остановиться на завтрак, после чего они продолжили путь. Движение не было интенсивным, Джулиус вел машину быстро, по-прежнему почти не разговаривая, предоставив Дейзи возможность любоваться зимним пейзажем. Как только он свернул к Солсбери, она позволила приятному волнению, вызванному приближением к дому, захватить ее.
Проехав через Солсбери, Хьюизма сбавил скорость, и Дейзи вопросительно посмотрела на него.
— Ланч, — коротко сказал он. — При выезде на трассу есть хороший ресторан.
Он притормозил в маленькой деревушке и проехал через ворота к большому дому в центре двора. Внутри их ожидали гостеприимный камин в баре и красивая столовая. Дейзи не могла скрыть своего удовольствия. Они устроились в баре, чтобы выпить шерри и внимательно изучить меню. Еда оказалась превосходной. Доктор Хьюизма, словно позабыв о своем молчании, снова стал приятным собеседником, каким был во время их прогулок по берегу моря.
После ланча — снова дорога. Не доезжая до Эксетера, они свернули и поехали вдоль побережья по узким дорогам Девоншира.
— Мама с удовольствием угостит вас чаем, сказала Дейзи, когда он повернул на загородную дорогу, ведущую к ее дому.
— Это очень любезно, но мне лучше не задерживаться. Я приехал к друзьям всего на пару дней.
Дейзи покраснела. Хотя он произнес эти слова, как обычно, спокойно, она почувствовала унижение. Какая глупость — приглашать его на чай. Он доставил ее домой, но это не повод полагать, что он пожелает дальнейшего развития их отношений.
— Да, конечно, — произнесла она безжизненным голосом и добавила, что скоро стемнеет.
Джулиус, заметив ее румянец, прекрасно понял, о чем она думает. Пожалуй, его отказ действительно прозвучал резковато. А может быть, это к лучшему? Доктор начинал находить ее очень интересной и сожалел, что они больше не встретятся.
Когда они остановились напротив антикварного магазина, улица городка была пустынной. В окне горел свет, и дверь сразу же открылась, выпустив мистера Гилларда.
Джулиус вылез из машины, открыл дверцу для Дейзи и спокойно ждал окончания родственных объятий. Антиквар повернулся к нему и крепко пожал его руку.
— Так любезно с вашей стороны, — заметил он. — Мы очень благодарны. Пойдемте в дом, там накрыто к чаю.
Джулиус слегка пожал плечами. Что же, еще полчаса в приятной компании не причинят вреда. На прощание можно.
Дейзи бегом поднялась к матери.
— Наконец-то я дома. Здорово! У меня накопилось так много рассказов о…
Она замолкла при виде отца и доктора, входивших в комнату. Девушка радостно улыбнулась молодому человеку: все-таки передумал. И он, увидев ее улыбку, пожалел, что их дороги расходятся. Во время чаепития доктор сидел рядом с миссис Гиллард и успокаивал ее насчет здоровья дочери. Потом он разговорился с антикваром Гиллардом о господине Фриске и ведерке для охлаждения вина, после чего они легко переключились на тему старины. За чаем Дейзи сидела тихонечко, почти ничего не говорила и желала лишь одного — чтобы время остановилось.
Конечно, такого не бывает. Вскоре Джулиус поднялся, поблагодарил за чай, предложил достать ведерко из машины, а потом пожал Дейзи руку. Попрощался с ней дружеским, но сдержанным тоном.
Наконец он ушел.
Дейзи начала убирать со стола, а мать подошла к окну посмотреть, как отъезжает гость.
— Красивая машина, — заметила она. — И какой приятный молодой человек! Вероятно, положение врача обязывает к таким прекрасным манерам.
