– Ты не можешь не чувствовать, как я тебя хочу, – словно с неохотой признался Никос. – Как это ни прискорбно, но за эти три года ничего не изменилось. Ты возбуждаешь меня так же, как и в то памятное лето.
Повисла тягостная пауза, и с минуту тишину гостиной нарушало лишь журчание речной воды за растворенным окном. Дженнифер лихорадочно пыталась осознать то, что услышала. Что Никос хочет ей сказать? Неужели он хочет возобновить с ней отношения? Хотя зачем же еще ему понадобилось признаваться в том, что он ее хочет?
Дженнифер подняла голову и, встретив его взгляд, негромко спросила:
– А ты привык получать все, что захочешь?
– Да, – ответил Никос, пожав плечами с таким видом, словно хотел сказать: ничего не поделаешь, вот такой уж я уродился.
– В таком случае, Никос, боюсь, мне придется тебя разочаровать, – дрожащим голосом пробормотала Дженнифер. – Мой ответ – нет. И незачем было все это мне говорить…
Она не знала, то ли ей плакать, то ли смеяться, и внезапно горло перехватило спазмом, а из глаз брызнули слезы, испугав и ее саму, а еще больше Никоса.
– Дженнифер… Не надо… – буркнул он и, с минуту поколебавшись, вскочил, сел с ней рядом, обнял за плечи и попытался успокоить: – Ну пожалуйста, не плачь!
– Извини… – заикаясь, выдавила Дженнифер сквозь всхлипы и снова залилась слезами, словно его признание прорвало плотину. – Никос, я не хотела, чтобы все так вышло…
– Я был груб с тобой, – пробурчал Никос, а про себя подумал: зачем он это сказал? И почему продолжает обнимать ее? Сжав ладонью ее хрупкие плечи, придвинул ее к себе и шепнул: – Успокойся!
– Разве ты виноват, что Роберт оказался таким подонком? – Дженнифер отдалась на волю чувств и, уткнувшись лицом ему в грудь, пробормотала: – Не хочу даже думать о нем сейчас…
– Вот и хорошо. – Никос чуть отстранил ее от себя и, одной рукой взяв за подбородок, заглянул в лицо.
Разум подсказывал: сейчас самое время задать ей пару вопросов, но вместо этого другая рука, словно сама по себе, потянулась и расстегнула заколку. Роскошные золотисто-рыжие волосы рассыпались по плечам – и соображения разума мигом отступили на задний план. Усилием воли Никос напомнил себе, что Дженнифер спала с мужем сестры и что она законченная лгунья, но все равно не мог оторвать взгляда от ее огромных зеленых глаз.
– Почему ты на меня так смотришь? – прерывистым шепотом спросила Дженнифер, чуть подрагивая от нервного возбуждения. – Почему?
– Просто я тобой любуюсь.
Никос чуть отодвинул ее от себя и не спеша провел пальцем по овалу лица, коснулся чуть приоткрытых губ, шеи… Казалось, он ждал, что Дженнифер запротестует и отстранится, как это бывало раньше, когда он настаивал на близости, но она сидела, не шелохнувшись и не мигая смотрела ему в глаза.
– Любуешься? – переспросила она, словно не верила, а сама не могла дождаться, пока его губы коснутся ее губ. – Правда?
– Правда… – севшим от волнения голосом подтвердил Никос и со смешанным чувством горечи и удовольствия подумал, что все ее прежнее нежелание интимной близости с ним не более чем искусная игра. – Мне нравится, что теперь ты меня не боишься.
Дженнифер порозовела от смущения и, опустив глаза, пробормотала:
– Да, теперь я стала другой.
Интересно, и когда же с Дженнифер приключилась эта чудесная метаморфоза? Уж не вчера ли, когда она поняла, что будущее «Кросби-тур» зависит исключительно от него? Никос отогнал неприятные мысли подальше и, погрузив пальцы в шелк ее волос, тихо сказал:
– Мне всегда нравилось, когда у тебя распущенные волосы.
– Но они слишком длинные… мешаются… – чуть слышно пробормотала Дженнифер, загипнотизированная взглядом его бархатных глаз. Сердце отчаянно билось где-то в горле, грудь теснило, а внизу живота разливалось тепло, и Дженнифер инстинктивно сдвинула колени.
– А мне так больше нравится… – Никос опустил руки и, обхватив ее за талию, усадил к себе на колени. – Мне они точно не помешают, вот увидишь… – И он накрыл ее рот своим.
У Дженнифер голова пошла кругом. Она опьянела лишь от одного его поцелуя и, отогнав все мысли, полностью предалась ощущениям. Никос исследовал ее губы и рот не спеша, как искусный соблазнитель, и Дженнифер, подрагивая от возбуждения, вонзила пальцы в его плечи и жадно отвечала на поцелуи, сгорая от нетерпения и предвкушая продолжение.
Наконец он оторвался от ее губ и, не дав ей возможности опомниться, обхватил ее поудобнее и легким движением поднялся вместе с ней с дивана.
– Ну что, пошли? – шепнул он и легко понес ее через всю гостиную в холл.
– Никос, поставь меня на ноги… – еле слышно выдохнула она, бросив на него быстрый взгляд. – Лучше я пойду сама…
– А мне нравится носить тебя на руках, – ответил Никос и улыбнулся своей неотразимой улыбкой.
У Дженнифер от радости сердце затрепетало в груди, а Никос шепнул, обжигая горячим дыханием ее шею:
– Радость моя, я несу тебя в спальню. Если у тебя есть возражения, говори прямо сейчас.
В спальню? На долю секунды Дженнифер охватила паника: не слишком ли быстро все происходит? Но как она может сказать «нет» единственному мужчине, который вызывает в ней подобные чувства? Да если она откажет ему сейчас, Никос – с его-то гордостью и учитывая грустный опыт их прежних отношений – больше к ней и близко не подойдет!
На этот раз он вправе ожидать от нее взрослого поведения и будет крайне удивлен, если она сейчас откажется лечь с ним в постель. Нет, если она снова потеряет Никоса, вряд ли ее потом утешат ее твердые моральные устои! И потом, если быть до конца честной, ей самой хочется наконец узнать, что это такое – настоящая страсть? А после таких поцелуев она сгорает от желания пройти весь путь до конца.
– Дженнифер… – Никос заглянул ей в глаза, истолковав ее молчание по-своему: вдруг она снова готовит ему холодный душ? – Ну и что ты мне скажешь?
Дженнифер встретила взгляд Никоса и, вместо ответа потянувшись к его лицу, нашла его губы. Застонав от удовольствия, он ответил на поцелуй с такой страстью, что Дженнифер полностью утратила способность соображать и опомнилась только тогда, когда Никос опустил ее на огромную резную кровать с роскошным расшитым шелком покрывалом. И тут ее снова охватила паника.
Никос отошел на шаг, любуясь тем, как ее волосы рыжим золотом разметались по подушке, и у него перехватило дыхание. Господи, ну до чего же хороша!
Он снял пиджак, бросил его на пол, с минуту стоял, словно не смея к ней прикоснуться, и молча пожирал ее глазами.
Нет, больше он ее не отпустит! Она нужна ему. Какого черта?! Он хочет эту женщину, и пусть катятся ко всем чертям его моральные установки и принципы! Отвезет ее в свою квартиру в Лондоне и плевать ему на то, кто и что на это скажет! Ему уже за тридцать, человек он самостоятельный, так что у него есть право жить так, как он считает нужным.
