Мэгги задумалась над тем, что он рассказал. Ободренный Кайл схватил ее за руки. Она удивилась, но ему уже было все равно.
— Я хочу, чтобы вы знали, что поставлено на карту. Хотя мы сейчас в тяжелом положении, однако пока не уволили ни единого человека. Если мы не добудем этот чип, упадет престиж нашей компании. Потом мне придется урезать штаты, может быть, даже продать здание. Таким образом… Да, вы, джефферсонвильцы, могли бы изгнать меня из города, но если я покину город, то и все нанятые мною люди уедут со мной. А если вы уже сейчас считаете мое здание безобразным, то представьте, как оно будет выглядеть, если несколько лет простоит пустым, потому что ни одна компания не купит его, когда услышит о том, что произошло со мной. Это я вам гарантирую.
— Кайл, моя рука.
Он слишком сильно стиснул ее руку. Ослабив хватку, он растер ей пальцы.
— Извините. Ну вот и все. Теперь мяч на вашей половине. — Он заглянул в ее большие карие глаза.
Мэгги слегка улыбнулась:
— Почему мужчины так любят спортивные термины?
— Я…
Оба вскочили при звуках какого-то движения за их спинами.
— Я просто открою это окно пошире, чтобы залетал бриз. Магнолия, ты и мистер Маккормик были здесь совсем… — Сквозь тюлевую занавеску Кайл увидел застывшее от ужаса лицо Перл Джефферсон. — Вы?!
— Магнолия, немедленно в дом!
— Бабушка…
— Немедленно! — Перл направилась к парадной двери.
Вот тут Мэгги и приняла решение о согласии. Кайл, сжав губы, смотрел на нее. Ее руки так и оставались в его руках, пока он объяснял, насколько важен для него японский чип памяти.
Ее бабушка о таком никогда не слышала, но Мэгги еще бабушкой не была и потому о чипах слышала и даже поняла, в чем суть дела.
Но была ли бы она так же понятлива, если бы он не был лучше всех мужчин, каких она встречала со времени возвращения из Атланты?
Не желая задумываться над мотивами собственной решимости, она прошептала:
— В восемь тридцать в старом Гартвидл-плейс. — И соскользнула с качелей раньше, чем Перл выплыла на крыльцо.
— Магнолия Блоссом Джефферсон, я велела вам войти в дом! Знаете ли вы, кто этот мужчина?
Мэгги твердо смотрела на нее:
— Да, бабушка.
Перл вздернула голову:
— Я поговорю с вами позже, юная леди! — Тон ее не предвещал ничего хорошего. Потом она потрясла метлой. — Убирайтесь с моего крыльца, вы, янки!
Кайл склонил голову.
— Добрый день, миссис Джефферсон, — произнес он предельно вежливо, надеясь отыскать пути приличного отступления: кое-каким манерам Мэгги его уже научила.
Перл слегка подтолкнула его метлой.
— Бабушка, в самом деле! — воззвала от дверей Мэгги.
Перл той же метлой подтолкнула и ее.
— Ой!
— В дом!
Что-то бормоча про себя, Мэгги гордо прошествовала в дом, вполне понимая, что сейчас не время вставать в позу. Из уважения к бабушке она приняла вид, достойный девушки из семейства Джефферсон, но в душе была страшно оскорблена, что с ней обращаются как с пятнадцатилетней девчонкой, застуканной целующейся с сыном садовника. Речь, конечно, не о предосудительности занятия, а о том, что застукали!
— В чем дело, Мэгги? — Мать и Опал вышли в холл. Опал прижала руку к сердцу — ее любимый жест, когда ожидались неприятные известия.
— Бабушка только что застала нас с Кайлом Стюартом на парадном крыльце при деловом разговоре. Думаю, она прогнала его метлой.
— Боже милостивый! — Опал всплеснула руками и заторопилась на крыльцо, чтобы посмотреть, чем все кончилось.
— Чего он хотел? — спросила Руби.
Мэгги была в нерешительности: никогда нельзя быть уверенной, на что и как отреагирует ее мать.
— Он интересовался семинарами по бизнес-этикету для своих служащих.
— Звучит безобидно.
— Я тоже так думаю. — Мэгги решила слегка прощупать почву. — И в самом деле, он совсем не показался мне таким людоедом, как о нем говорят.
В этот момент мать Мэгги укутывалась в вязаную поношенную шаль, но при последних словах дочери подняла на нее глаза:
— И кем же он тебе показался?
Манера матери пристально разглядывать ее всегда выбивала Мэгги из колеи. Ненависть, которую Сокровища питали к Кайлу Стюарту, пустила глубокие корни.
— Он показался очень… рассудительным… Но что важнее — мне показалось, что у него не было намерения оскорбить бабушку.
Руби продолжала внимательно смотреть на дочь, потом, сделав шаг вперед, отвела волосы со лба дочери.
— Что? — спросила Мэгги, чувствуя, как запылало ее лицо, будто мать могла догадаться, что Мэгги намерена встретиться с врагом семьи.
— Будь осторожна, Мэгги. — И это было все, что произнесла Руби, прежде чем вернуться в гостиную.
Хлопнула парадная дверь.
— Магнолия!
Мэгги попыталась спастись бегством в свою комнату, но не успела.
— Как ты осмелилась разговаривать с этим человеком?
— Перл, не нервничай так! — Опал как могла старалась поддержать сестру. — Ты же не хочешь заработать инфаркт, как заработал Дэйн Рокуэлл в сериале «Грешники и Спаситель» после того, как его дочь Летиция вышла замуж за его компаньона, который в результате этого мог бы контролировать фонд!
— Опал!
— Да, Перл?
— Приглашения?
— О да, конечно! — Опал засеменила в гостиную, но у дверей обернулась. — Кстати, о Легации: она обнаружила вероломство Дэйна во время похорон.
— Рада за нее, — ответила Мэгги. — Бабушка, тебе нужна помощь с приглашениями?
Но бабушка отвлечь себя не позволила:
— Магнолия, почему ты не предупредила меня о появлении мистера Стюарта?
— Я не знала, кто он такой, до тех пор, пока он не упомянул об этом в разговоре.
— Это следует понимать так, что ты имеешь привычку разговаривать с незнакомыми мужчинами?
— Только если они привлекательны.
Ноздри Перл дрогнули.
— Дерзишь? Марш в свою комнату!
Великолепно сработано! Хотя все-таки Мэгги была сильно задета за живое: ее, двадцативосьмилетнюю, отослали в свою комнату! Она сдержалась и не хлопнула дверью, зато потом бросилась на мягкую кровать, покрытую одеялом, которое мамины феминистки выстегали для нее. В то время как другие дети росли среди детских сказок, вокруг подраставшей Мэгги цвели пышные цитаты о равноправии.
Жизнь шла совсем не так, как ей мечталось. Не разочаровалась ли в ней мать? Руби и сама когда-то стремилась покинуть удушливую атмосферу Джефферсонвиля, но потом, будучи беременной Мэгги, вынуждена была вернуться. Мэгги всегда чувствовала себя обязанной матери тем, что могла пользоваться некоторыми из тех прав, за которые мать сражалась до сих пор.
