— Скажете, что у вас болит голова.
В полумраке каюты Долли не сразу заметила папку, и лишь когда глаза привыкли к темноте, разглядела ее на столе среди книг и журналов. Достав из кармана камеру, она быстро отстегнула зажимы и, не вчитываясь, принялась снимать страницу за страницей. Отчеты, таблицы, диаграммы, письма. Инспектор Найт будет доволен, если только здесь действительно есть что-то важное для следствия.
В глубине души Долли почему-то была уверена, что Эдгар Гамильтон ни в чем не виновен. Во всяком случае, ей очень хотелось, чтобы именно так и оказалось. Но работа полицейского не терпит сентиментальности: как бы ни нравился тебе человек, сначала необходимо доказать, что он чист перед законом. Потому что иногда и преступник обладает ангельской внешностью и необычайным обаянием. Природа не разбирает, кого награждать симпатичной внешностью — злодея или порядочного человека.
Ральф приглушенно застонал, и Долли резким движением захлопнула папку и спрятала камеру. Готово, все прошло удачно. Она подошла к нему и с жалостью всмотрелась в совершенно белое лицо, искаженное болью. Кто бы мог подумать, что синеглазый ковбой растеряет всю свою силу, едва оказавшись в океане? И это его состояние не вызвало у Долли разочарования: наоборот, мысль о том, что у этого мужчины тоже есть слабости и он может быть беззащитным, радовала. Иметь дело с суперменом хорошо только в кинофильмах, в жизни же лучше общаться и работать с нормальным человеком.
— Давайте я помогу вам лечь. — Долли помогла Ральфу встать и подвела его к дивану. — Потерпите еще немного, скоро все закончится.
Он попытался улыбнуться в ответ, но тут же с глубоким вздохом закрыл глаза и отвернулся к стене. К черту эту воду, волны и солнце! Борясь с тошнотой, Ральф клялся всеми святыми, что больше никогда не сядет ни на одну плавучую посудину и близко не подойдет к океану. Его мучила жажда, во рту пересохло, руки были холодными и влажными. Если бы только удалось заснуть или потерять сознание…
— Ну, как ваш муж? — с тревогой спросил Эдгар. — Мне очень жаль, что так получилось.
Долли развела руками.
— Ничего, не вините себя. Я его вчера предупреждала, что перед такой прогулкой не стоит злоупотреблять виски, но он не послушал. И вот результат…
Она уселась в шезлонг и откинулась на спинку, вытянув ноги. Теперь можно и возвращаться: дело сделано, камера с отснятой пленкой спрятана в карман сарафана, и через пару часов инспектор Найт получит то, что хотел. Обидно будет, если его подозрения окажутся верными: Эдгар Гамильтон нравился Долли.
— Милый, скажи капитану, чтобы поворачивал обратно. — Вивиан обернулась к мужу. — Я беспокоюсь за мистера Мак-Кристала. Через несколько дней свадьба, и если он не успеет поправиться, Виола и Вальтер огорчатся.
Долли пропустила ее слова мимо ушей: если это был намек на то, что она не знакома с молодоженами, то он не попал в цель. С Виолой Камель Долли когда-то была дружна, они вместе ходили на теннисный корт и в бассейн, и даже вместе влюбились в тренера, загорелого до черноты и стройного канадца, говорившего с едва заметным французским акцентом. Она улыбнулась этому далекому воспоминанию: как много времени прошло с тех дней, и как все изменилось…
В шестнадцать лет Долли мечтала лишь об одном — поскорей выйти замуж за богатого и красивого мужчину, который бы носил ее на руках и постоянно объяснялся в любви. Жизнь она представляла так: путешествия, вечеринки, танцы, веселые друзья, встречи с интересными людьми, романтические переживания… Наверное, так бы все и произошло, если бы Долли случайно не познакомилась на какой-то выставке с Ридом Стайером, молодым художником, вынужденным зарабатывать на пропитание рисованием рекламных вывесок.
Долли влюбилась безоглядно, первое сильное чувство настолько захватило ее, что девушка позабыла обо всем. Она готова была отдать что угодно за единственную улыбку печального художника. Они встречались, гуляли по улицам Чикаго, рассуждая об искусстве и обмениваясь впечатлениями. И когда Рид поцеловал Долли, она совсем потеряла голову. Всей душой она тянулась к нему: так цветок ранним утром тянется к восходящему солнцу и распускается под теплыми лучами, доверчивый и не знающий сомнений. Но солнце иногда обжигает…
Рид был очень беден, но наотрез отказывался принять от Долли помощь. А она не понимала, почему он отвергает ее, ведь это шло от чистого сердца. Даже подаренным на день рождения набором кистей из лучшего художественного салона он не пользовался. А если Долли пыталась заплатить за ужин в скромном кафе или таксисту, отвозившему их в крохотную квартирку на окраине города, Рид приходил в бешенство.
Отношения, построенные на слишком заметном неравенстве, не приводят к счастливому концу. Измученная Долли спросила совета у матери: Маргарет с равнодушным видом выслушала историю любви и сказала, что с художником следует расстаться. Не потому, что он не пара ее прелестной девятнадцатилетней дочери, просто эта связь — без будущего, и принесет обоим лишь страдания.
Но Долли была упряма в желании добиться своего. И однажды ночью, лежа в объятиях Рида, краснея и пугаясь собственной смелости, предложила ему жениться. Он долго молчал, глядя в низкий закопченный потолок, а потом сказал коротко и глухо:
— Нет.
— Но почему? — задыхаясь от набегающих слез, спросила Долли, не ожидавшая такого категоричного отказа.
— Потому что не хочу становиться комнатной собачкой, — ответил Рид, закуривая сигарету и выпуская белые колечки дыма. — Мы с тобой из разный миров, и я не собираюсь обменивать душу и талант на безбедное существование. Чтобы не потерять уважение к себе, я должен всего добиться сам. А если не суждено… Что ж, Ван Гога тоже признали только после смерти.
— Но я люблю тебя! Я не могу без тебя жить! — закричала Долли, испуганная его спокойным и холодным тоном. — Я брошу все…
— Зачем? Это ничего не изменит. Да ты и не сумеешь. — Он махнул рукой и, стряхнув пепел, встал. — Я давно хотел сказать, что нам лучше расстаться.
Она смотрела на Рида расширившимися глазами: это был первый и очень болезненный удар судьбы. Сердце, казалось, разбилось вдребезги, мир окутала непроницаемая тьма. Но Долли устояла и получила хороший урок на будущее. Нет, она не стала умолять Рида передумать, не старалась переубедить его — это было бесполезно, все равно как пытаться голыми руками разрушить скалу.
Они простились и больше никогда не встречались. Но боль возвращалась еще долго, пробиралась в сновидения, наполняя их черными и страшными образами, мучила воспоминаниями. Слова Рида запали Долли в душу: действительно, кто она есть в этом мире? Бесполезное существо, живущее на оставленные в наследство деньги, ничего не знающее, ищущее лишь развлечений и удовольствий, не способное ни на что, кроме как пользоваться плодами чужого труда.
