Энтони рассмеялся. Он никогда не встречал человека менее похожего на священника, чем Пэдди, но именно поэтому Пэдди пользовался большой любовью и уважением.
— Я была несколько удивлена вашей просьбой о встрече, Энтони. Вы сказали, что у вас есть проблема, и Пэдди полагает, что я в состоянии помочь вам.
— Да, это правда. Я звонил ему вчера.
Она удивленно подняла бровь.
— Решение этой проблемы так безотлагательно?
— И да и нет. Я хочу все устроить, прежде чем уеду, так как не могу задержаться надолго.
Он склонился над рюкзаком, поднял его и опустил на стол.
— Моя проблема связана с судьбой юной девушки. Я узнал ее, когда она была совсем крошкой. Сейчас она живет в Семейном доме в Лондоне. И… — Он раскрыл рюкзак и достал оттуда необыкновенно толстую пачку двадцатифунтовых банкнот. — Это касается моего дела, — проговорил он, кладя деньги на стол. — Здесь сто двадцать тысяч фунтов. Все бывшие в употреблении. — Он взглянул на нее.
Мать настоятельница выпрямилась, любопытство ее было задето.
Пэдди всегда неплохо разбирался в щекотливых ситуациях, и она полностью доверяла ему. Но вид такого количества денег несколько удивлял.
— Мне кажется, вы должны мне все объяснить, Энтони, если вы считаете, что место этих денег в нашем сейфе и уверены в его надежности.
Энтони снова сел. Пэдди был прав: он предполагал, что его сестра не будет шокирована. Следующий шаг сделать будет гораздо труднее. «Настоятельница должна знать всю правду», — подумал он.
— Деньги имеют отношение к схватке полиции с торговцами наркотиками. Они взяты юношей, который был водителем у дельцов из наркобизнеса. Он уже заплатил за свой поступок — застрелился две недели назад. — Энтони замолчал и отвернулся, мать настоятельница перекрестилась. — Ему было всего девятнадцать! — тихо добавил он.
Она испытующе наблюдала за ним.
— Но это еще не вся история, не так ли?
Энтони снова повернулся К ней.
— Нет, не вся. Передача наркотиков должна была состояться в Брикстоне — в баре. Полицейские устроили засаду, и Терри решил убраться оттуда. В панике он вел машину, ничего не соображая. И не заметил полицейскую блокаду на другой стороне дороги. Врезавшись в нее, он задел полицейского, который тоже был молод. Пострадавший умер по дороге в больницу.
— О Господи! — Мать настоятельница покачала головой. — Какое несчастье!
— Да.
Они долго молчали.
— Итак, какую помощь вы ждете от меня и от обители святой Екатерины, Энтони?
— Девушка! Я упоминал о ней ранее. Терри украл деньги для нее, он хотел, чтобы она ушла из этого дома, где ей приходилось жить, чтобы она была счастлива!
— И вы желаете, чтобы я нашла для нее место здесь. Не правда ли?
Энтони почувствовал холод в голосе матери настоятельницы.
— А эти деньги предназначены в качестве оплаты за проживание?
Энтони опустил глаза и стал изучать носки своих ботинок.
— Нет, это не совсем так!
— О!
— Деньги будут переданы вдове погибшего полицейского после того, как вы возьмете часть из них для оплаты проживания здесь Элли в течение двух лет. На этом настаивает Элли.
— Я понимаю. — Она оценила благородство предложения, и голос ее потеплел. — Эта девушка — Элли? — Энтони кивнул. — Сколько ей лет и где она получила образование?
— Ей шестнадцать, по шкале оценки интеллекта ее уровень близок к максимальному. Она десять лет проучилась в Модэн Скул. — Энтони гордился ею — это было ясно по его лицу. — Сейчас она работает в художественной галерее, но собирается сдавать экзамены в колледж, она очень талантливая художница.
Мать настоятельница одобрительно кивнула:
— А она хочет поступить в нашу школу?
Поколебавшись, Энтони ответил:
— Буду честен, я не знаю. Сейчас, потеряв самого близкого человека, она очень расстроена. Меня тоже не будет рядом и… — Он умолк. — Ладно, пока она думает только о том, чтобы передать деньги вдове полицейского. — Он пожал плечами. — Она несчастлива в доме, догадываюсь, так было всегда. Это место не для нее… Полагаю — это моя вина.
Он отвернулся, расстроенный своими мыслями.
— Мне хотелось сделать для нее больше. Но был Терри, он отдал ей самое лучшее, что у него было — себя; он был очень добр к ней, он… — Голос его прервался. Он вспомнил всю силу чувств Элли и Терри, и ему снова стало больно. — Она нуждается в помощи, мать настоятельница. И пожалуйста, закончим на этом.
Мать настоятельница молча смотрела на него какое-то время. Руки ее были сложены на коленях, она опустила взгляд на них, пытаясь решить, как поступить.
— Кто я такая, чтобы судить его? Я пришла сюда не судить и карать, а для того, чтобы нести покой и утешение! — Она подняла лицо к Энтони. — Я найду здесь место для Элли, и с деньгами мы поступим так, как вы предлагаете.
Она встала, обошла стол и подняла рюкзак.
— Думаю, лучше решить вопрос с деньгами сейчас. — Она поднесла рюкзак к камину, где был спрятан сейф. — Хотя, как объяснить епископу появление денег в сейфе, я не знаю. — Она посмотрела на Энтони через плечо и неожиданно улыбнулась. — Придется молить Господа о вдохновении!
Элли подняла последнюю из своих сумок и потащила к двери. Ее соседка наблюдала за ней с порога.
— Что осталось — твое, — сказала Элли. Девушка посторонилась, пропуская ее к лестнице. Элли стала спускаться.
— Удачи тебе! — неохотно буркнула вдогонку девушка. Это было сказано безразлично, без капельки тепла. Элли, не оглянувшись, продолжала спускаться. Она уходила отсюда — навсегда!
Энтони ждал ее в холле. Здесь был слышен шум мотора стоящего на улице такси, который только усилил ее желание поскорее уехать из этого дома.
Элли отдала Энтони сумку и осталась наедине с управляющим дома. Тот протянул руку.
— Итак, Элли. — Девушка пожала его руку; она была мягкой и слабой. — Мы желаем тебе большого счастья! — Она кивнула. — Захочешь вернуться или навестить нас, всегда будем рады.
Она снова кивнула — ей тяжело было слышать эти последние слова. Наконец-то она оставляла это ненавистное место, где прожила почти всю жизнь, и не дай Бог сюда вернуться.
Ее прощание в галерее с Томом было теплым и сердечным.
Энтони, подойдя к входной двери, спросил:
— Ты готова?
— Да.
— Ну, прощай, Элли, и еще раз желаю тебе самого хорошего! — Управляющий домом вышел проводить их.
— Прощайте. Спасибо за все.
Девушка остановилась у такси и в последний раз взглянула на дом. Даже свет сентябрьского солнца не украшал его грязный, ободранный фасад.
