Конечно, он найдет себе настоящую жену. Что это вдруг Сидни о себе возомнила? Коулу не нужен Нью-Йорк, а Сидни нечего делать в Техасе. Это шоу закончится сразу же после того, как у нее в руках окажется брошь.
Кэти вскоре отправилась по своим делам, и Сидни медленно подошла к Коулу. Ей очень хотелось знать, сдержит ли тот брачное обещание, данное им несколько минут назад.
— Коул! — наконец собралась она с мыслями. — Ты действительно готов так поступить?
— Не понимаю! Ты о чем?
— О настоящей жене. — Сидни стало невыносимо больно от этих слов. Странная штука — ревность! У нее ведь нет никаких оснований испытывать подобное чувство. Несмотря на то что она переспала с Коулом, ей не стоило строить воздушные замки. У нее и раньше бывали мужчины, но она никогда не думала о свадьбе. Откуда вдруг такая сентиментальность? — Ты готов ради своих близких после развода со мной вновь заняться поисками жены. Тебе не кажется, что это смахивает на самопожертвование?
— Ни капли.
— Тогда мы можем сыграть свадьбу пораньше.
— А если бабушка что-то заподозрит? Подобная спешка может быть объяснена только твоей беременностью.
— Но мы знакомы всего лишь несколько дней.
— Я много путешествую. Пусть думает, что мы встречались раньше.
— Хорошо, — кивнула Сидни. — Я попросила коллег начать подготовку к выставке. — А можно мне будет взглянуть на брошь до свадьбы?
— Думаю, да. А зачем?
— Мне нужно сфотографировать ее для рекламной компании.
— Договорились. Я покажу ее тебе, как только у меня будет свободное время.
Перед поездкой в Уичито-Фолс Сидни занялась кое-какими приготовлениями к выставке и навестила бабушку Коула. Она все больше проникалась симпатией к эксцентричной пожилой женщине, умной, своевольной и наделенной замечательным чувством юмора.
Но вот наконец у Коула появилось время отвезти Сидни в город. Ей не терпелось увидеть брошь, и неважно, что ради этого ей придется провести два часа наедине с ним, со своим будущим фиктивным мужем, в которого — и это ужасно! — она, похоже, влюбилась!
— Давненько тебя «не видел, — прокомментировал он, когда она села к нему в машину.
— Взаимно, — ответила она, подражая его ироническому тону.
Коул пожал плечами.
— Было много работы.
— Аналогично. — У каждого из них своя жизнь. И, конечно, нет смысла мучиться вопросом, напрасно ли она занималась с ним любовью.
— Я раздражаю тебя? — спросил он.
Что за странный вопрос? Какая разница, как она к нему относится, если он уже заявил о своем желании найти себе «настоящую» жену, как только их брак распадется?
— Вовсе нет.
— Но ты решила задать нашей беседе именно такой тон?
— А ты хотел бы чего-то другого?
Коул пожал плечами и выехал на дорогу.
— Признайся, — через минуту-другую произнес он, — что наша затея и яйца выеденного не стоит после того, как Кэти все узнала. Не случайно наши с тобой отношения сразу прекратились.
— А-а-а… — кивнула Сидни, стараясь не выказывать ревности, стремительно растекавшейся по ее венам. — То есть ты хотел бы еще разочек заняться сексом?
Он удивленно покосился на нее:
— Прости?
— Я сожалею о том, что между нами произошло. Но я вовремя все это прекратила.
Коул отозвался не сразу:
— А почему ты… прекратила? Была какая-то особая причина?
Она мысленно усмехнулась. Мужчина не должен спрашивать о таких вещах. Не она прекратила, а они вдвоем. Ну да ладно! А причин никаких и не было. Кроме разве что одной… чувства, будто Коул ударил ее, когда заговорил с Кэти о своей будущей жене.
— Больше не было необходимости притворяться, — ответила она.
— То есть дельце с брошкой ты уже почти завершила.
Да. Правильно. Что-то вроде этого. — Сидни отвернулась и принялась демонстративно смотреть в окно.
— Понятно!
Коул нажал на газ и включил радио. До Уичито-Фолса они добирались молча.
— Приехали. Это находится здесь. — Уже в центре города Коул указал на серое офисное здание.
Сидни почувствовала себя маленькой девочкой накануне Рождества. Сейчас она увидит то, ради чего потратила столько дней, работая в библиотеках и музеях, а теперь собиралась идти под венец.
Они вошли в здание и на лифте доехали до десятого этажа.
— Что и говорить, смотрится внушительно! — сказала Сидни.
— Эта семейная фирма существует уже четыре поколения.
— И брошь, когда нет новой хозяйки, постоянно хранится здесь?
— Да.
— У меня мурашки по коже.
Открывая перед ней дверь кабинета, Коул улыбнулся. Впервые за последние три дня.
Они вошли в приемную, где их тепло поприветствовала улыбчивая брюнетка. Она сообщила шефу об их приходе и повернулась к ним:
— Проходите, пожалуйста. Мистер Нили ждет вас.
Увидев их, хозяин кабинета, лысеющий полный мужчина небольшого роста, поднялся и направился к ним навстречу.
Они с Коулом пожали друг другу руки, и мужчина внимательно взглянул на Сидни.
— Джозеф Нили. Я так понимаю, вы приехали взглянуть на брошь.
— Да. Меня зовут Сидни Уэйнсбрук.
— Проходите, пожалуйста, — кивнул мужчина и отвел их в небольшое соседнее помещение, после чего сразу удалился.
Там на круглом столике красного дерева на бархатной салфетке бордового цвета лежала брошь. Королевская брошь! Фантастическая брошь! Ее золотая поверхность была усыпана рубинами, изумрудами и бриллиантами.
Сидни замерла от восторга. Она невольно потянулась к драгоценности, но прикоснуться к ней не посмела.
— Ты счастливый человек, — произнесла она хриплым, полным благоговения голосом.
— Я тоже иногда так думаю, — пробормотал он в ответ.
— Это незабываемое зрелище. Ею можно любоваться часами.
— Ты можешь ее подержать.
Только через минуту Сидни нашла в себе мужество дотронуться до броши. И тут же отдернула руку. По телу пробежала мелкая нервная дрожь, сердце заколотилось как ненормальное.
— О боже, Коул…
— Что с тобой? — Он приблизился. Его голос доходил до нее словно сквозь вату.
Она еще раз дотронулась до бриллиантов, расположенных внизу броши.
— Это… подделка!
— Не говори глупости, — отмахнулся от нее Коул. — Что это вдруг тебе взбрело в голову?
— Послушай, я не шучу: это подделка, — повторила она с чувством.
— Ну конечно, — с подчеркнутой медлительностью произнес Коул, тем не менее взглянув на брошь повнимательней. Кто-то отключил сигнализацию, открыл каким-то образом сейф, не взламывая его, и заменил настоящую брошь копией. И никто ничего не заметил. Звучит удивительно правдоподобно.
— Когда ее оценивали в последний раз?
