— Спускайся, остальные ребята уже здесь. Готов потерять все свои с трудом заработанные доллары?
— Рад видеть, что твое чувство юмора не изменилось. Мы оба знаем, что ты собираешься блефовать по-крупному, и я собираюсь обобрать тебя до нитки, — усмехаюсь я.
— Это мы еще посмотрим, у тебя нет практики.
— Покер — это как езда на велосипеде. Ты никогда не забудешь, как играть.
Я спускаюсь вслед за моим другом в его мужскую берлогу, где меня сразу же встречают остальные наши друзья. Трент, Джек и Адам сидят за тем же столом, за которым мы играли с первого курса колледжа. Место встречи менялось долгие годы пока, наконец, не обрело свое постоянное пристанище в мужской берлоге Тимоти после того, как он женился и переехал в пригород.
— Давайте играть, — говорит Адам, тасуя колоду.
— Чувак, ты же знаешь, что у тебя ничего нет. Просто скидывай карты и избавь себя от страданий. — Как я и предсказывал, Тимоти держит дерьмовый расклад, но отказывается сдаваться. Вместо этого он поднимает мою ставку на пять баксов. Я почти жалею его, но потом называю и выкладываю свои карты: фул-хаус. Тимоти бросает карты и показывает свою пару двоек.
— Каждый раз одно и тоже, зачем ты продолжаешь так делать?
— Иногда человеку приходится рисковать. — Его слова прерываются зевком. Только тогда я замечаю темные круги под глазами и сутулость плеч. Он выглядит так, будто вот-вот упадет в обморок.
— Лили все еще не спит по ночам? — сочувственно спрашивает Трент.
— Нет, черт побери, эта малышка спит теперь не больше, чем когда была новорожденной.
Трент понимающе кивает.
— Аманда была такой же... если подумать, Аарон и Энн тоже.
Тимоти хлопает меня по плечу.
— Радуйся, что вы с Мэл еще не сели в родительский поезд. Я люблю свою Лили, но скучаю по сну... и сексу.
Ребята все смеются, но его бесцеремонный комментарий похож на удар по голове. Младенцы. На ум приходит наш с Мэллори разговор, и я сразу понимаю, почему отдалился от нее. Мэл хотела прекратить принимать противозачаточные средства. После долгого разговора мы решили, что готовы к ребенку...
Пытаюсь представить себе Мэллори с нашим ребенком, и единственная реакция, которую я испытываю, — это яростная, собственническая радость. Представляю себе маленькую девочку с большими голубыми глазами Мэл и каштановыми волосами, и мое сердце распухает, как у Гринча. Я хочу этого. Хочу знать, на что жалуется Тимоти. Хочу бессонных ночей. Полуночные кормления, подгузники, плач, крики, рвота — все это. Ну, может быть, не в смысле отсутствия секса, но в остальном — да, черт возьми.
Почему мысль о появлении ребенка в нашей семье заставила меня отстраниться? Сама мысль об этом сейчас наполняет меня радостью. Я пытаюсь вспомнить, что могло вызвать у меня перемену настроения после нашего разговора…
Повышение. Я ожидал очередное повышение. Зная, что это будет значить для нас, если получу работу, я оттолкнул ее. Убейте меня. Я помню облегчение, когда у Мэллори начались месячные. Мы трахались, как пара кроликов после того, как решили завести ребенка, и я так обрадовался, что ничего не вышло. Мэллори была раздавлена. Боже, я вел себя как настоящий гребаный ублюдок.
Я очень рад, что наконец-то понял, что заставило меня отстраниться. Теперь скажу Мэллори, и мы можем двигаться дальше. Ей не придется беспокоиться о том, что это случится снова. Сама мысль о том, что она беременна, делает мой член твердым. Я уже не тот человек, каким был раньше. Больше не одержим своей работой, я одержим своей женой.
Мэллори тиха, пока гоняет свою еду по тарелке. Она едва откусила кусочек, и что-то явно у нее на уме.
— Пенни за твои мысли?
— О, просто я о многом думаю.
— Например? — подталкиваю ее к ответу.
— В основном о нас.
— Что насчет нас?
Она качает головой и тычет вилкой в цыпленка.
— Просто думаю о будущем...
— Мэл, я знаю, что случилось. Я понял, почему оттолкнул тебя, и могу гарантировать, что это больше не повторится.
Она смотрит на меня с надеждой. Именно этого разговора она ждала все эти месяцы. Ей нужно знать, что произошло, чтобы двигаться дальше.
— Помнишь, как я готовился к тому большому повышению?
Она прищуривается, словно пытаясь вспомнить, потом кивает.
— Да… ну и что с того?
— Мы тогда только решили попробовать завести ребенка.
— Я помню... — говорит она почти настороженно.
— Повышение было очень важным событием. Я не мог представить себя связанным по рукам, имея дело с новорожденным... время вдруг показалось неправильным. Мне стоило просто сказать тебе, что не хочу иметь ребенка. Мы могли бы избежать всего этого.
Краска отхлынула от лица Мэллори.
— Не хочу ребенка... — медленно произносит она, словно пробуя слова на вкус.
— Видишь, в этом не было ничего особенного. Что-то маленькое и глупое, что превратилось в большую проблему, потому что я по глупости не поговорил с тобой.
В глазах Мэллори вспыхивают гнев и обида, когда она бросает вилку.
— Ничего особенного?! Ничего особенного?! Ты что, черт возьми, издеваешься надо мной? Мы неделями говорили о том, чтобы завести ребенка. Ты сказал, что взволнован! Ты проводил каждую секунду, когда мы были вместе, зарывшись глубоко в меня, рассказывая, как ты собираешься сделать мне ребенка!
Ладно, это не та реакция, которую ожидал. Я не представлял, как это ее расстроит.
— Но разве ты не видишь, что это не такая уж большая проблема. Дело не в том, что ты что-то сделала не так, или я разлюбил тебя, или что-то из того, о чем ты беспокоилась. Все случилось просто из-за недостатка общения.
— Недостатка общения, — повторяет она. — Если это все из-за этого, то ты еще больший ублюдок, чем думает Джен.
Мэллори встает из-за стола и, не говоря больше ни слова, направляется к входной двери.
— Мэллори, куда ты идешь?
Она качает головой, встречая мой растерянный взгляд своими полными слез глазами.
— Я иду домой, Скотт. Пойду домой, а потом приму душ, лягу в постель и постараюсь простить тебя за все это.
Я остаюсь стоять в ошеломленном молчании, когда она закрывает за собой дверь. Что, черт возьми, только что произошло?
Глава 11
Мэллори
Я кое-как держу себя в руках, пока не добираюсь до дома, но как только переступаю порог и вижу Джен и Зака на диване, дерущихся из-за пакета чипсов, теряю самообладание.
— Что этот ублюдок натворил на этот раз? — спрашивает Джен.
— Он не хочет иметь детей, — заикаюсь я и всхлипываю, падая на колени. Обхватываю руками живот, отчаянно пытаясь взять себя в руки.
— Ты уверена? — спрашивает Зак. — Вы, ребята, всегда говорили о семье. Трое детей, две собаки, кошка и белый забор из штакетника. Если я правильно помню.
Я наполовину смеюсь, наполовину рыдаю при этом напоминании.
— Скотт наконец вспомнил, что заставило его отстраниться от меня... мы хотели завести ребенка, но он передумал.
— Вот тупой ублюдок. Я собираюсь отрезать ему яйца и засунуть их ему в глотку, — холодной решимости в голосе Джен достаточно, чтобы заставить меня прекратить рыдания.
— Нет, не надо кормить его яйцами. — Делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться. — С меня хватит. Завтра я позвоню Антонио, чтобы подготовить документы для развода.
Зак бросает на меня обеспокоенный взгляд.
— Ты уверена, что это разумно? Я имею в виду, только не бей меня, но разве такое решение не должно быть взвешенным, стоит ли торопиться с ним, пока ты так эмоциональна?
