— Ничего не поняла, — первое, что сказала Клавдия на улице.
Я вздохнула с облегчением, ведь не зря врала.
— Сын пользуется вашей карточкой. И пенсия приходит на неё, как и приходила, — пояснила я.
А потом мою темноволосую головушку посетила вполне логичная мысль:
— А что если они не очень сильно запаривались с этим всем, а просто развели вас?
— Не знаю, — вздернула плечами она.
— Денег у вас нет, обратиться не к кому, да и не разбираетесь вы в таких вопросах. А если ещё учесть шок, то вообще можно поверить во что-угодно.
— Получается, я четыре месяца жила в депрессии из-за того, что для окружающего мира — я психически больна, а на самом деле это может быть просто развод?
«Количество бездушных людей у нас зашкаливает, а правовая грамотность граждан, увы, страдает» — подумала и взяла свою подопечную под руку.
— Сейчас познакомимся с вашими родственниками. Знаете телефон?
Она продиктовала мне цифры и через пару секунд мы уже слушали гудки.
— Алло, — раздался писклявый женский голос.
— Здравствуйте! Это Екатерина Усупова?
— Да.
— Меня зовут Александра Яблонская. Я являюсь адвокатом Клавдии Усуповой. Дело в том, что мы намерены добиваться признания решения суда о лишении дееспособности недействительным, а также возврата жилищной площади, возврата пенсионных средств за прошедшие четыре месяца и моральной компенсации в размере…
Дальше невестка меня дослушивать не стала — бросила трубку.
*Аргунова Ю. Н. Права граждан с психическими расстройствами. Изд. 2-е. — М: ФОЛИУМ, 2007 г.
Сашка-2
— Вот коза! — вырвалось у меня.
Снова попробовала набрать, но она сбросила вызов.
— Я теперь уверена: если потянуть за соломинку, то весь стог рассыплется, — повернулась к Клавдии, — а таких вот людей вообще сажать надо!
— Не надо сажать, — женщина схватила меня за руку, — я лишь хочу вернуть себе прежнюю жизнь, а зла никому не желаю.
Услышав это, застыла на месте. Клавдия продолжила:
— Это сын мой. Какая же я мать, если собственными руками его посажу? Пускай лучше в деревню уезжают. Может, когда-то раскаются и прощения попросят.
«Горбатого могила исправит», — подумала я. Да, категоричность мне присуща.
— Мы восстановим справедливость. Я считаю, что за все поступки нужно нести ответственность — проучить их точно следует.
Сама удивилась, что начинаю быть рассудительной, словно подменили. Оставалось только придумать, как выкурить горе-родственников из квартиры и отправить их в Тмутаракань, где им и место. «Вот бы Максим был рядом, точно придумал бы что-то толковое». Я даже принялась искать его в списке контактов, но потом решила, что будет неправильным в выходной срывать его по работе. К тому же, я наговорила вчера лишнего, а сегодня неудобно помощи просить. Приняла решение действовать своими силами… не совсем своими. В голове созрел план, поэтому пришлось позвонить Егору:
— Слушаю, — голос был сонным.
— Дрыхнешь?
— И тебе привет, Яблонская.
— У меня есть просьба. Надеюсь, не откажешь.
Послышался шум.
— Егор! Это очень важно.
— Не верещи только, пожалуйста, башка болит после вчерашнего. Что нужно сделать?
— Ты форму полицейскую можешь быстро достать? Только не отца. Генеральские погоны тут неубедительными будут. Там капитана, майора…
— Шурка, куда ты влипла? — друг взволновался.
— Сможешь?
— Ну, смогу.
— Сейчас сброшу адрес, подъезжай по нему уже в маскараде. Детали на месте.
Через полчаса наш цирк-шапито уже репетировал роли возле дома Клавдии.
— Значит так: ты, Егор, стучишься в дверь, я произношу свою речь, затем мы якобы хотим арестовать парочку Усуповых. Клавдия, вы просите меня их отпустить. Далее они собирают свои вещички и уходят в закат. Занавес!
— Всё понятно, — Коновалов был настроен решительно, а форма делала его более суровым.
Мы поднялись на пятый этаж. После пары звонков, нам отворила миловидная русоволосая девушка и мгновенно побледнела.
— День добрый. Капитан Коновалов, — Егор посветил перед её лицом закрытым удостоверением (ведь оно не принадлежало ему).
Невестка Клавдии чуть не захлопнула дверь перед самым носом, но проворный фальшивый сотрудник полиции успел подставить свой ботинок.
— Ой, извините. Это рефлекторно получилось. Ванечка, к нам полиция пришла, — девушку трясло, как осиновый лист, но в квартиру она нас пустила.
Я видела, что Клавдия была на грани того, чтобы заплакать. Слегка ей улыбнулась, потом надела на себя маску стервозного адвоката.
— Это я звонила вам сегодня по поводу судебного разбирательства.
В коридоре появился сын с ощутимым шлейфом дешевого спиртного, а Егор стал рядом со мной, как вышибала в клубе, скрывая Клавдию из виду.
— У нас есть все основания полагать, что вы путём мошенничества и клеветы завладели этой жилищной площадью.
Я достала из файла заключение о недееспособности и пафосно бросила его на стол.
— Можете забрать эту бумажку на память, будете по вечерам в тюрьме её разглядывать.
Это был блеф чистой воды, поскольку я так и не узнала, насколько сильно заморочились Усуповы: сделали липовое заключение, чтобы запугать Клавдию, или действительно решали через суд.
— Здесь какое-то недоразумение! — сынок быстро протрезвел.
Взглянула на его заросшую рожу и так противно стало.
— Какое недоразумение? Не ты мать на улицу выгнал? Не ты без копейки за душой оставил? — начинала закипать. — Товарищ капитан, вяжите его.
Егор сделал выпад вперёд.
— Мама, ты кровиночку свою в тюрьму?
Иван попытался пробиться к Клавдии, но я стала на его пути.
— Запутались мы. Простите! Зачем сажать сразу? — вмешалась его благоверная с крокодильими слезами на глазах.
— Бог простит, — тихо сказала моя подопечная и посмотрела на меня, — а можно наказать их как-то по-другому?
Мы с Егором переглянулись, а дальше я озвучила уже заготовленные слова:
— Если вы не станете писать заявление, а ваши родственники чистосердечно признаются в содеянном, сейчас же освободят квартиру и напишут расписку о том, что не претендуют на ваше имущество, а также не будут вас беспокоить, можем обойтись без тюрьмы.
Клавдия кивнула, а её невестка удалилась за листом и ручкой. Я оказалась права, Усуповы особо не трудились: с помощью знакомой Катерины они сделали максимально похожее заключение, будучи уверенными, что этого хватит, чтобы запугать старушку и вытравить из дома. Ни с какими историями болезни, судами и прочим никто не связывался. Как только вещи были упакованы и парочка, скрепя зубами, отправилась на вокзал, мы втроём дружно выдохнули.
— Правильно ли мы поступили?
— Конечно, Клавдия. Пускай наживают всё своим трудом. И вообще я переступила через себя, не дав ход этому делу. Мораль моралью, но заключение подделаное.
Мы прошли на кухню, хозяйка дома быстро организовала чай.
— Вот это я понимаю движуха! Санька, если нужна ещё помощь будет, ты звони — я с радостью.
Егор прихватив пустые бутылки из-под пива, полетел возвращать форму своему товарищу, а мы с Клавдией дождались мастера, чтобы сменить замок, убрались в квартире и поставили новый пароль на банковскую карту через приложение. Из дома я вышла в хорошем настроении. Во-первых, я нашла себе замечательную подругу (пускай и пенсионного возраста). Теперь мы с Аристотелем будем часто ходить к ней в гости. Во-вторых, я пришла к ценным выводам: в этой ситуации то, что правовая грамотность у нас в стране страдает, пришлось нам на руку, а также я поняла, что мне очень понравились бороться за справедливость.
Этой радостью я захотела с кем-то поделиться. Родители наверняка задали бы кучу лишних вопросов, восприняли как очередное баловство. Олег бы порадовался, но всё равно мы с ним не на одной волне. Получается, что у меня есть только Максим.
Уже хотела позвонить ему, как телефон завибрировал в руках — Макс меня опередил.
