— Это не крем-брюле, — скептически расковыряла ложкой свернувшуюся кашу в креманке. — Готовая масса должна быть гладкой и непористой, нежной, но плотной. А это… Больше похоже на сладкий омлет.
— Мальчики любят омлет, — прыщавый сосунок похабно смерил меня взглядом.
— Подбери слюни, шкет, — сердито посмотрела на него. — Иначе прохождение практической части тебе не видать, как своих ушей. Усёк?!
— Да, понял я, — покорился, одновременно выпустив иголки. — Чё психовать-то сразу?
Звучало больше идиотски, и отвечать на этот вопрос не видела смысла. Даже этот сосунок позволяет себе так со мной разговаривать! Чего же я на мажорчика тогда взъелась?!
— Переделывай, — снова бросила практиканту папку с ТТК.
— Я уже делал по ней. Во чё получилось, — недовольно толкнул от себя талмуд.
Спокойствие, Вика, только спокойствие! Это всего лишь малолетка, который пришёл в ресторанное просто от нечего делать. Жизнь свою он этому делу точно не посвятит.
— Хорошо. Делай, а я буду следить и подсказывать.
Лучше бы забила. Пока наблюдала за всем процессом, хотелось удавиться. Молоко со сливками у него убежало, когда я отвлеклась на заказчика. Пришлось замывать, а после восполнять недовес и снова всё греть. Пока практикант отделял белки от желтков, загадил весь стол. Пересыпал в яичную массу сахар, после чего убирал излишки и едва не бросил "грязный" в общую тару. Наконец желтки были заварены, смесь процежена и разлита по креманкам.
— В разогретую духовку. Составь сначала креманки в глубокий гастроём и поставь в парик. Затем в саму ёмкость предельно аккуратно налей тёплую воду. Следи, чтобы она не попала в десерт.
— Лады, — шкет выполнил и довольный повернулся ко мне. — Можно сгонять курнуть?
За два часа, зараза, уже пятый раз.
— Иди домой, — махнула рукой в сторону выхода. — Германа Юрьевича только предупреди.
— Океюшки! Покеда! — тоже махнул размашисто рукой и радостно ускакал.
— Я с такими практикантами поседею, — посмотрела на сочувствующее лицо Саввы.
Рыжий парень без единой конапушки на лице. Изумрудные бездонные глаза, розоватые и чувственные губы в обрамлении такой же рыжей щетины.
— Да, ладно, Вик. Многие такие были. И я не исключение, — проронил мужчина.
— Тоже пялился на грудь своему куратору? — ехидно улыбнулась.
— У моего куратора она была везде, — захохотал Майоров. — Это была матёрая женщина за пятьдесят с размеров пять иксов. Грудь не меньше… Десятого?! Сколько там у вас всего бывает?! — я от души смеялась вместе с ним. — На её буферах китель, элементарно, не сходился!
— Бедолага, — по-свойски приобняв коллегу, положила голову ему на плечо.
Появление в цехе третьих лиц мы не услышали.
— Практиканты работают до четырёх дня, потому я никуда его не отпускаю! — громыхнул знакомый голос за спиной и сердито подталкивает паренька обратно в цех.
— Герман, у меня нет больше для него работы. Забери его тогда себе. Пусть супы фасует.
— Он по части мучных кондитерских изделий, — парировал мажор, возрождая в моей груди былую обиду. — Вся его работа зиждется в стенах твоего цеха.
— Вся его работа зиждется сейчас в помойном ведре моего цеха, — рыкнула в ответ и пнула урну к ногам шефа, предоставив возможность лицезреть результат лично. От этого его взгляд стал более злой. Чего это на него вдруг нашло опять?
— Значит его куратор не занимается им! Порчу продукции не забудь в бланк списаний, иначе оплатишь со своего кармана, — рявкнул самец и, круто развернувший, вышел в коридор.
Негодование и возмущение рвались из грудной клетки. Мало того, что снова ведёт себя, как последняя скотина, так ещё и наорал на меня при моих же подчинённых. Урод!
— А чё это был-то? — быдлячий и удивлённый взор практиканта. — Он же хотел мою работу просто зыркнуть…
В голове забегали букашки. Истерика не планировалась? Выходит, психанул из-за чего-то? Мои телячьи нежности с Саввой?! Да плевать! Этому жеребцу я ничем не обязана. Пусть…
— Иди грецкий орех перебери, — указала шкету в сторону склада.
— Аа, нудятина! — и психуя, направился в указанном направлении.
Фортили господина Беспалова на этом, к несчастью, на сегодня не прекратились. К вечеру Герман завалился в цех с большим банкетным листом.
— Предзаказ на двадцать третье июля. На шесть вечера, большой зал. Изначально семьдесят пять человек. От твоего цеха нужно десять порций сыроедческого чизкейка, пять шоколадных фонданов и двадцать порций брауни. На торт отдельный бланк заказа…
— Погоди, торт? — тут же опешила и возмущение начало плавно подниматься из недр живота вверх. — Заказы на торты я оговариваю с клиентами всегда сама!
Синие глаза насмешливо сверкали. Вот свинья!
Что мне делать, когда этот засранец так смотрит? Убить его или себя? Выдохнула, стараясь думать на холодную голову.
— Ты была слишком занята, — ехидно оскалился мажорчик.
— Герман! Ты — не кондитер! Ты не знаешь всех деталей.
— Отчего же? — ему, видимо, нравился эффект моего недовольства. — Два яруса вокруг короба, в котором будет сидеть танцовщица. Вес произвольный, лишь бы смотрелось гармонично. Муляжи — нижний и самый верхние ярусы. Диаметры ты мне потом обозначишь. Дизайн из чёрного крема, шоколадных парусов и шаров, пищевой глиттер. Кандурин и хайлайтер — прилагаются. Можешь ещё впихнуть кристаллы из изомальта, по желанию. Исходники занёс в базу заказов. Ах да, начинка шоколадно-малиновая и медовая. Весь перечень необходимой тебе арматуры для сборки торта изложишь на бланке закупа. Когда всё будет готово — отправлю курьеру. Размеры короба тоже в базе обозначил.
Этот индюк изложил сейчас всё настолько гладко и без заминок, что невольно ещё больше начала благоговеть перед засранцем. От этого сильней захотелось вцепиться в его нахальную и распрекрасную мордаху. Правда не решила пока с какой целью — расцарапать или расцеловать.
Вика, веди себя достойно. Этот мажорчик не умней тебя. Выдохнула накалившийся воздух из лёгких.
— Герман, данный масштаб заказа впервые в моей работе и подобные вещи, я хотела бы сама обсуждать с клиентом. Поэтому на будущее, прошу приглашать меня в такие моменты, как шеф-кондитера этого ресторана. В противном случае мы с тобой не сработаемся.
Излагая свою браваду, наблюдала, как самец ещё больше цвёл и пододвигался ко мне, пока не приблизился к самому уху и не опалил жаром своего дыхания.
— Ты охренительно сексуальна, когда злишься. Ради этого стоит и сыграть не по правилам.
— Успокой своего жирафа и вспомни о синяке на лбу от сотейника, — вкрадчиво посоветовала я. — Кондитерка — кладезь травматизма, — кивнула на большую пятидесятисантиметровую деревянную скалку в углу стеллажа для посуды.
Смешок, но отошёл. Помнит ещё, что пустыми угрозами не бросаюсь.
— В бланке заказа есть номер телефона клиента. Все интересующие тебя вопросы можешь задать напрямую, — не теряя маску достоинства, положил бумаги на стол и направился к дверям. — Зови, если что…
Твою мать! Расстроенно осела на ближайший стул. Да, я люблю трудную и интересную работу. Живы в памяти сложные заказы на торт-люстру и гравитационный торт. Если всё хорошенько высчитать и измерить, будет конфетка. Но меня бесило, что этот мажорчик сунул свои ноздри на мою территорию.
На следующий день накатала список необходимого. Три муляжа диаметром двести сантиметров и так же три, но диаметром сорок пять сантиметров, самоклеящаяся плёнка для короба, бамбуковые дюбеля, термоклей для пистолета, большие силиконовые коврики для шоколадных парусов. Под шумок, вписала ещё насос для аэрографа и краскопульт. А то от Ворса фиг дождёшься. Давай, самец, покажи себя в деле.
— Викусь, ты на кухню? — крикнула раскрасневшаяся от работы Таня.
— Да. Пойду список отдам этому петуху.
— Ой, как ты удачно — у меня корицы не хватает. У поваров, вроде, было немного. Захвати, а!
