Покосилась на жениха. Медово — карие глаза, нагловатая улыбка, красивые черты лица, густые тёмные волосы и идеальное тело, упакованное в безупречный мужской костюм. Жених уставился на меня с явным подозрением и во всю разглядывал меня. Я замерла от страха под его рентгеновским взглядом, что вот ещё секунда и он меня разоблачит на месте. Но прошло больше секунды, а мужчина всё медлил с разоблачением. Он только изогнул свои красивые губы в какой — то уж очень вредной ухмылке. На этом всё.
Значит, ещё не готов. Сомневается. Ну, это уже куда лучше. Да и вообще я вдруг вспомнила о том, что когда притворяешься (а я выдаю себя за Николь), надо быть понаглее. Сойдёт за уверенность. Поэтому я метнула наглый недоумённый взгляд на жениха, дескать: Что уставился, мужик? Ожидаемо он обалдел. Довольная произведённым эффектом я хмыкнула и перевела взгляд на женщину, пробирающуюся через онемевшую толпу зевак.
Будем брать второй уровень!
Стройная моложавая женщина с выбившимися светлыми прядями волос из — под шапочки для душа в запахнутом наскоро шёлковом халате с огромными розовыми страусами, устремилась ко мне. Её черты лица мне показались смутно знакомыми.
— Доченька, наконец — то! Я все глаза выплакала, пока тебя искали. Отец был на работе, когда его застала эта радостная весть. Но он уже едет домой. — Она обнимала меня, целовала, крутила как юлу во все стороны, пристально вглядываясь. «Вот оно! Сейчас всё раскроется», снова прилетела шальная мысль. — Господи, как ты похудела, осунулась, Николь. — Я нервно сглотнула и нерешительно обняла её в ответ.
Ошарашенная я не знала, что и сказать в ответ. И просто молчала. Конечно, хорошо, что они все принимают меня за свою. В смысле за Николь. Плохо, надолго ли? Вдруг они тоже прикидываются, как и я? Усыпляют мою бдительность, а сами Бах! И звоночек куда полагается. Дескать, так, мол, и так, нарисовалась тут одна барышня и выдаёт себя за нашу Николь. По их звоночку явятся господа хорошие и поведут меня под белы рученьки… От этих панических мыслей прямо в жар бросило. Сердце бешено забилось, угрожая вырваться из грудной клетки. Я тяжело вздохнула.
— Николь, ты, наверное, устала с дороги? — заботливо спросила женщина, которая по всей очевидности была мамой.
— Да, очень. Мне бы отдохнуть, — схватилась я за её слова, как за спасательный круг.
— Мария тебя проводит к себе, — мама Роза, как оказалось, звали женщину, кивнула на молодую светловолосую девушку, скромно стоявшую в сторонке.
— Позвольте, госпожа, я сам провожу Николь в её комнату, — услышала я за спиной приятный с хрипотцой голос своего жениха.
Ох! Что я говорю такое. Жениха Николь. Ну да. Только его мне не хватало для полного счастья!
Я уверенно пошагала к лифту. Зачем? Ведь я даже не знала, на какой мне этаж ехать и какая из комнат моя. Жених также уверенно шёл по моим пятам. Я не оглядывалась, не хотела встречаться с наглым взглядом этого господина. Надо же какой настойчивый попался! Сам вызвался проводить. Сказала же ему по-хорошему: Амнезия! Ничего не помню. Кто такой не знаю. Чего за мной увязался? Припомнить что ли надумал?
Я остановилась перед дверями прозрачного лифта в нерешительности, не зная кнопку с указанием какого этажа нажать. Из-за моей спины появилась рука в мужском костюме, из — под которого показался манжет белоснежной рубашки с бриллиантовой запонкой и нажала кнопку с цифрой два.
Вот пижон! Проехалась я по манжету с запонкой. А подумав про номер «2», представила удивлённые лица домочадцев. Почувствовала себя дурой. Ну как почувствовала. Дурой с амнезией. Других подходящих вариантов не было. Главное, в моём положении не забывать про наглость и уверенность. Иначе придётся вздрагивать после каждого слова, каждого действия и встречи с каждым новым персонажем. А я должна адаптироваться, освоиться и разобраться что к чему. И как можно быстрее. Так сказать, «восстановить» свою память.
Самое нелепое, что целых три соглядатая, приставленных ко мне господином Львом Борисовичем, в этом деле были мне не помощники. Придётся выкручиваться самой. Как выкручиваться? Ну как получится. Что уж тут поделаешь.
Мы вошли в лифт. Я метнула быстрый взгляд на жениха. Да уж! Выглядит, конечно, он потрясающе. Прямо завораживающие медово — карие глаза, в которых прыгают радостные искорки. Голливудская улыбка, демонстрирующая ослепительно — белоснежные зубы…
О чём ты, Юлька, только думаешь?! Совсем крыша поехала? Я гордо вскинула голову, сбрасывая оцепенение. И встала, выпрямив спину, ну типа, как и полагается без пяти минут миллиардерше.
Лифт плавно тронулся с места. И практически тут же остановился. Прямо между первым и вторым этажом. В этот же миг весь дом погрузился в кромешную темноту.
— Это ещё что за фокусы?! — охнула я. И не только из — за того, что лифт встал как вкопанный, но и от того, что этот господин жених тут же приблизился ко мне настолько близко, что меня прямо обдало жаром его тела. Я буквально вдавилась в стеклянную стену коробки лифта, очень опасаясь в случае чего выдавить то стекло к чертям собачьим. Ну, кто ж его знает, насколько оно надёжно. Нет. Ну, я и молодец! Нет, чтобы сразу отказаться от услуг сопровождения этого нахала. Теперь вот застряла наедине не понять с кем, подвешенная между этажами. К тому же в полумраке.
Что же делать — то теперь? И чего это он дышит на меня так странно?? Сердце бьётся так сильно. Я слышу его стук. А чье это сердце? Мужчина слишком близко ко мне. Никогда ещё я не была так близка с мужчиной. Ладно, не так. С чужим мужчиной.
Нет. Это неприлично. В конце концов, я замужем. И должна пресечь поползновения каких — то там чужих женихов. Да я даже имени не знаю этого наглого незнакомца!
— Мужчина, — произнесла я, очень надеюсь, строго, — Не могли бы вы отодвинуться от меня. Здесь очень душно.
На полминуты в кабинке лифта повисла немая тишина. Похоже, жених офигел. И, похоже, надолго. Я облегчённо перевела дух. Как оказалось, рано. Жених уже пришёл в себя. Стремительно всё обдумал. И начал действовать.
— Николь, — его приятный бархатный голос обволакивал. Нет. Конечно, в такой интимной темноте его голос был прямо волнующим. О господи! Походу от стресса я немного не в себе. — Ты действительно меня не помнишь? Я же Макс! Твой Макс, — горячо зашептал он.
Он что издевается надо мной? Откуда он знает, что моего мужа зовут Максом? О-оо! Значит, он знает, что я никакая ни Николь! Что я фальшивая Николь. Или он проверяет меня? Главное, не колоться. Держись, Юля! Держись!
— Почему именно Макс? — с издёвкой спросила я. — Почему, к примеру, не Николс или Адамс? Ну, или ещё какая звезда?
— Николь, ты хорошо себя чувствуешь? — обладатель бархатного баритона приблизился ещё ближе и внезапно обнял меня за талию.
— Послушайте, как вас там, Адамс! Уберите руки. Мы же с вами даже незнакомы. Что вы себе позволяете? — возмущённо воскликнула я.
На счастье в этот момент вспыхнул свет, и лифт тронулся с места. Адамс, как назвала я этого джентльмена, резко отстранился. А в его глазах вспыхнули озорные искорки, прямо как бесенята. Ну, или мне это просто показалось.
Пу — пу — пууу…Делать то что…
Около двери комнаты, к которой меня подвёл Макс второй, ну, или Адамс, так вроде было проще мне его называть, стояла наша скромница Мария, поджидая меня. Я перевела дух.
— Спасибо, Адамс, — язвительно произнесла я. — Больше в твоих услугах я не нуждаюсь. Ты свободен! — я шагнула в открытую дверь комнаты.
— И почему я не удивлён, — хмыкнул наш джентльмен и попытался протиснуться в дверь вслед за мной. Я упёрлась ладошками в его грудную клетку, пытаясь вытеснить его обратно в коридор. Скромница Мария, выпучив глаза, наблюдала за нашей баталией.
— Адамс! Куда вы прёте? — кричала истошно я. — Мария, чего ты стоишь как соляной столб? Помоги вытеснить мужчину из моих апартаментов.
— Николь, дорогая, — не сдавался господин жених. — Я не могу оставить тебя одну в таком состоянии.
