Данилу передернуло от собственных мыслей, от правды, которая теперь казалась преступной, отвратительной и от того дико болезненной. Он перевернул страницу и наткнулся на свадебное фото. В тот день она была невероятно красивой. Данила улыбнулся, каждый снимок заставлял сжиматься его сердце сильнее. Соня не захотела надевать пышное платье на кольцах и распустила волосы, от чего выглядела естественно и очень эффектно. Как он мог отправить ее черт знает куда одну? Он же знал, что она не справится. Она не из тех женщин, которым море по колено.
Конечно, он обижал ее своим невниманием, своим молчанием. Но погубить? Нет. Никогда в жизни Данила не сделал бы ей больно. Просто быт разъел их изнутри, как средство для чистки унитаза. Вначале что-то бесило на работе, потом в машине по дороге домой, сюда прибавлялась жена, спросившая что-то не то и не так. И вот Данила превратился в чужого человека для собственной женщины, а теперь ее нет. А вместе с этим нет ничего вокруг. Только эти гнетущие огромные потолки над головой с дурацкой лепниной в четырех углах.
Соня всегда старалась угодить ему. И это слегка раздражало, он воспринимал ее как что-то само собой разумеющееся. А сейчас он жадно прислушивался к тишине, стараясь услышать ее голос, шаги в коридоре. Пусть она откроет дверь, швырнет ключи на галошницу и скажет тихое, нежное «привет». Он готов кричать «прости», пусть только она окажется жива.
Еще несколько дней назад ему думалось, что она недостаточно красива, не слишком умна, не так уж сексуальна, а теперь ему до смерти хотелось прикоснуться к ее слегка спутанным волосам. Почувствовать ее запах. Почему говорят, что у любви нет запаха, цвета и вкуса? Сейчас, когда сердце сжималось, забывая разжиматься, Данила был уверен, что знает запах любви. Он пахнет имбирным чаем, мятным шампунем и детским кремом для рук с ароматом клубники.
Данила бросил фотографии на пол и, поднявшись и слегка пошатываясь, побрел к полке с книгами. Некоторые издания были завернуты в странички газет, другие в иллюстрации журналов. Он никогда не обращал на это внимания, а теперь отчего-то рука сама потянулась к ним. Он вытаскивал книги одну за другой, срывая импровизированные обложки. «Что делать, если разлюбил муж?», «21 закон счастливых отношений!» Названия мелькали яркими буквами и кричащими лозунгами. Данила стал материться, листая одну за другой. «Со временем страсти угасают, но прикосновения не уходят, пока есть чувства».
Словно обухом по голове ударили воспоминания, как иногда он выкручивался из ее объятий, говоря, что так сидеть ему неудобно. Будто бы она надавила ему на живот и теперь там что-то кололо. Данила вздохнул. Соня была слишком хорошей, чересчур правильной, покладистой, никогда не позволяла себе спорить с ним и всегда соглашалась. Его это раздражало, он огрызался. А теперь сидел в пустой квартире и пытался понять: куда она могла подеваться? Ждать было невозможно, бездействие убивало.
Данила порылся в шкафу и собрал все деньги, которые они накопили. Он поедет искать ее сам, раз уж полиция ему не помощник. Он не мог сидеть и ждать, пока где-то там какие-то мифические шведские полицейские расспрашивают не менее фантастических водителей. К счастью, они оформили документы и с этим проблем не должно было возникнуть. Он найдет ее сам, она его жена и он спасет ее. Билет удалось заказать довольно быстро, благо конец сезона и туда летело гораздо меньше народу, чем в обратном направлении.
Добравшись до аэропорта, он остановился посреди зала ожидания, пытаясь определиться. В кармане зазвонил телефон. Данила раздраженно ответил, увидев номер абонента. Отчеканив несколько стандартных фраз, следователь Суляев сообщил Даниле информацию, от которой он внезапно оглох, уронил на пол сумку и замер посреди зала, не в силах сдвинуться с места. Его кто-то толкнул, еще раз и еще, но он не мог идти дальше. Просто не мог.
— У нас труп с документами вашей жены, — пауза, — по описанию все сходится: возраст, рост, одежда. Мы отправляемся в командировку, вы должны поехать с нами для опаз…
— Я уже в аэропорту, — выдавил Данила и повесил трубку.
Время для него остановилось. Зал пошел кругом. Окна, двери, кресла, люди, информационное табло, все завертелось вокруг молодого мужчины в бешеном, неконтролируемом темпе. Резко затошнило, в груди что-то сдавило, дышать стало трудно.
Его Сони больше нет.
Глава 11
Слабость, разбитость и бессилие овладели всем ее телом так, что Соня едва держалась на ногах. Хотелось полежать, отдохнуть. Недаром ведь врачи ко всему прочему прописывают пациентам постельный режим во время болезни. Есть в этом доля истины. Ей бы сейчас укутаться в теплый плед с чашечкой малины и проспать часиков двенадцать, но нужно выходить наружу. Искать дорогу, спасаться. Каждое дуновение ветра холодило тело и ощущалось так, будто она стояла не в глубине небольшого ущелья, а у подножья Эвереста. Порывы воздуха приносили с собой запахи леса, хвои, травы и грибов.
— Там была девочка, маленькая, она убегала в лес, я стала догонять ее и заблудилась, — солгала Соня, глядя леснику в глаза. Она старалась говорить как можно естественнее.
Он долго молчал, потер нижнюю губу большим пальцем, откинул волосы, внимательно изучая ее лицо, как будто на лбу у девушки скрывался настоящий ответ в виде ребуса. Словно все, что нужно было леснику — это просто поменять буквы местами или подставить вместо картинок слова, и вот тогда он узнает истинную причину того, почему она заблудилась. В какую-то секунду Соне показалось, что она проваливается сквозь землю— настолько было очевидно, что он ей не верит.
— Ты думать, я совсем дурак?
Возмущению Сони не было предела, она даже топнула ногой, чем очень повеселила лесника. Он так красноречиво усмехнулся, что девушка заскулила.
— Тоже мне мать Тереза, — практически про себя прошептал лесник, но Соня услышала.
— По-твоему, я не могу спасти кого-нибудь?
— По-моему, ты все время врать, спорить, шуметь. Женщина должна быть тихой и послушной, — констатировал лесник. Он подошел к своей сумке, присел на корточки и стал что-то искать внутри.
— И бежать за косточкой, виляя хвостиком, когда мужчина швырнет ее вдоль дороги, — улыбнулась Соня.
Лесник прекратил свои занятия и медленно поднял глаза:
— Я начинаю думать, что муж ехать с тобой и потом вытолкать из автобуса в лес, чтобы избавиться.
Соня едва сдержала улыбку. Это прозвучало оскорбительно, но в то же время довольно забавно. Однако, это слово «муж» маленькой юркой змейкой обвернулось вокруг сердца и крепко сжало его, причиняя боль. Соня опустила голову, разглядывая землю. С Данилой она была тихой и послушной, но это не очень-то помогло их семейному счастью.
Всю свою жизнь Соня старалась угодить людям, редко перечила, пыталась понравиться. Старательно избегала конфликтов. Но в глубине души она очень хотела везде и всюду высказывать свое мнение, спорить и выступать, вот только сдерживалась. Она с трудом могла объяснить, почему именно этот молодой мужчина из глухого леса вызывал в ней такое острое, отчаянное желание быть собой. Он как будто освобождал ее от тягот простой однообразной жизни, срывал с нее оковы, сам того не понимая. Она могла говорить все, что взбредет в голову, и ей это ужасно нравилось. А может быть, было что-то еще. Возможно, это лес дарил ей свободу. Бесконечный, прекрасный и таинственный.
Но в то время, как она восхищалась собственным красноречием, лесник продолжал перебирать свои вещи. И вдруг как-то странно взглянул на нее. Соня похолодела, даже слабость на секунду отступила. А что если он догадается, что она копалась в его рюкзаке? Ее сердце ухнуло вниз, сделало сальто-мортале и замерло от страха. Улф засунул свою сильную, мужественную руку на самое дно, порылся еще тщательней и достал тот самый нож, которым угрожал ей в хижине. Сталь блеснула в воздухе, а затем исчезла за поясом его штанов. Холодное оружие лежало глубже, видимо, Соня не успела до него добраться. Господи, он убивает людей, чтобы завладеть их документами? Перерезает им горло? Соня видела нечто подобное в кино, когда парень подходил сзади и одним быстрым движением лишал человека жизни. И нет тебе больше субботнего шоу в пять вечера по телевизору, ежедневного мытья посуды, чистки зубов и выноса мусора по требованию. Как же не хотелось в это верить, но женщинам свойственно оправдывать красивых мужиков только за их смазливые рожи. «Необходимо! Думать! Трезво!» — моргнула Соня. Если он убийца, то почему до сих пор не покончил с ней? И зачем бесконечно спасает? «Может, мне просто скучно», — вспомнила его фразу Соня и проглотила застрявший комок в горле. А когда станет весело, он от нее избавится?
