— Нет, кролик сказал прийти на зачет и все.
— Янош, как же так? — Не понимаю, как, но у меня под рукой уже стоит Олененок с именем, похожим на мое. — Ты только на испанский не будешь ходить? А как же?.. У тебя такое произношение! С кого нам брать пример тогда?
Заноза хмурится, но я тут ни при чем — в телефоне что-то читает нехорошее.
— Ребята, наша группа, стойте. Испанского не будет. Они не стали переносить свою конференцию, помните, Зайцев говорил?
Староста расстроена, даже жаль ее стало. Хотя, если будет хорошо себя вести…
— А может, Янош нам пару проведет, а?
— Чего? Да кому это надо? — громко возмущается один из хорьков. Зависть — плохое качество, пацан. Заведи себе девчонку, а лучше двух. Или трех.
— Саш, тебя никто не держит, а нам надо. Правда, девочки?
Не знаю, как ее зовут, но она перестаралась.
— Нам со старостой в деканат надо, — несу первое, что в голову пришло. — Организационные вопросы, все дела. Хулия?
Смотрю на девчонку, знаю ведь, что не ошибся в ней. Раз не сдала, когда я к ним на пару завалился, значит, и сейчас не сольет. Не слила.
— Я узнаю в деканате, что у нас с испанским происходит, — совершенно искренне говорит Заноза. Она точно думает, что мы туда пойдем?
— Пошли! — Киваю девчонке и, наконец, вырываюсь из бабского окружения. Ни одной нормальной телки на всю группу. И куда та рыжая пропала?!
Заноза молчит, пока мы с остальными выбираемся из аудитории. В коридоре, где тоже полно народу, рта по-прежнему не раскрывает, спокойно идет рядом. Но я понимаю, что это до первого поворота, где не будет столько чужих ушей.
— И что это было? Какой деканат? Какие организационные вопросы? Янош! — Заноза ожидаемо злится, но замолкает, как только я начинаю говорить.
— Я вчера долго думал, как этот мужик, Игорь Дмитриевич, мог узнать, что мы там были. С утра даже мимо этого коридора случайно прошел. Пару раз.
— Зачем? — Она недоуменно смотрит на меня, а потом тянет куда-то в сторону. — Здесь тупик, ремонт еще формально идет, хотя рабочие ушли. Пошли.
Идем по какому-то коридору, удивляюсь, как Заноза тут ориентируется, но она права: точно закуток. Осматриваюсь внимательно — никого нет.
— Я с трудом вчера заснула, — неожиданно признается Юлька. — Может, у меня воображение разыгралось, но мужик этот опасный. Он тебе звонил?
— Нет. Вообще тишина. Я камеры смотрел, Юль. Ты заметила, что они висят в буфете, у гардероба и еще в нескольких коридорах?
— Ни разу не обращала внимания.
— Это первое, о чем я подумал, когда ты рассказала вчера. Так вот, у входа в то самое крыло ничего не висит. По крайней мере, сегодня.
— Но, может, внутри этого коридора? — предполагает она. Вижу, страшно Занозе, но старается рассуждать логически. — Ты туда ведь не заходил?
— Не заходил. Но я зашел на сайт, нашел по поиску пятнадцать игорей дмитриевичей — в основном все преподы, но, может, тут сто лет ничего не обновляли. Проверить что есть, все равно надо. — Смотрю, как староста оперлась спиной на стену и скрестила руки на груди. Слушает внимательно. Это хорошо. — Не у всех, но у многих фото есть на сайте. Глянешь?
Она тут же берет мобильный в руки и начинает быстро листать страницы.
— Нет, не вижу… Нет его тут, Янош. — Возвращает мне мобильный. — Эй! Ты чего?
Оборачиваюсь назад на ее испуганный окрик и тут же получаю по морде. Несильно, но ощутимо. Что за…
— Янош!
Пацан уже на полу лежит — я не особо сдерживался. А я вытираю ладонью разбитую губу — у сосунка кольцо железное на пальце, хорошо, что не кастет. Первый раз его рожу вижу, точно нигде не пересекались.
— Ты как? Что происходит? — Заноза дернулась ко мне, непонимающе смотрит на лежащего пацана. — Кто это?
— Понятия не имею. Салфетки есть?
Она не успевает ответить, потому что испуганно охает. И я понимаю почему. Сосунок, а ему на вид лет восемнадцать, не больше, пришел не один.
— Вам чего надо? — Юлька рядом стоит. Лучше бы свалила отсюда, пока возможно.
По глазам их вижу, что разойтись не удастся по-хорошему. Три безмозглых переростка, один держит на вытянутой руке мобилу.
— Слышь, давай договоримся. Ты, типа, Янош, да?
Сосунок кряхтя поднимается на колени, мотает головой, прийти в себя не может. Но парни на него не смотрят.
— Я — Янош. А вы, хромосомные аномалии, какими судьбами?
— Реально не матерится! — удивленно проговорил самый здоровый ушлепок. — Слышь, давай договоримся, бро? Даже бабки свои получишь.
Теперь все ясно. И уже не так интересно.
— Чего они хотят? — Заноза плохие чаты не читает, поэтому еще не поняла.
— Юль… — Поворачиваюсь к девчонке и ловлю в ее глазах испуг. — Иди обратно к девочкам. Мы тут с парнями перетрем.
— Никуда я не пойду. Чего им надо?
— Бабки хотят левые срубить. Да, пацаны? Подождали бы пару месяцев, пока ставки возрастут… Юля, иди. Я разберусь.
Ушлепок все понял правильно и сделал шаг вперед.
Глава 12 Юлия
— Значит, вы утверждаете, что вместе с Разумовским натолкнулись на дерущихся и Янош полез их разнимать. И потом на него напал Зорин. Верно?
— Да, все так.
Никогда в жизни не врала так много, как за последние сорок минут.
— Допустим. Но как вы там оказались?
Нас в кабинете всего четверо: декан Сергей Сергеевич Малкин, «канарейка» Вероника Ивановна, профессор Андрияш Разумовский и я. Вопросы уже по третьему кругу одни и те же. Запутать хотят, что ли?
— Мы собирались в деканат, у Яноша были вопросы.
— Какие?
Это мы не успели обговорить, времени было пара минут, не больше. Поэтому лучше не врать. Янош сейчас, наверное, в приемной сидит, если его из медпункта уже отпустили.
— Юлия!
— Мы больше про испанский по дороге говорили, что у нас опять отмена пары. Я как раз хотела узнать, когда у нас будут постоянные занятия, как это прописано в документах на…
— Это я понял, понял. — Декан раздражается, а еще глаза в сторону отводит. Неловко, да? И правильно. — Но как вы оказались в этом месте? От лестницы далеко, там еще ремонт не закончился.
— Вы заблудились, Юлия? — спрашивает профессор. Андрияш только сейчас заговорил, до этого лишь слушал молча.
— Мы увлеклись разговором. — Пожимаю плечами и тут же ловлю снисходительную улыбку Канарейки, как называет ее Янош. На ней, кстати, все та же ярко-желтая кофта, что и позавчера. Интересно, она знает этого Игоря Дмитриевича?
— Ну да, увлеклись… — фыркает декан, но, поймав взгляд Андрияша, внезапно закашливается. — Значит, вы этих ребят не знаете? Они ведь тоже с первого курса.
— Первый раз увидела. — Вот тут хоть не вру.
— Ну… Ничего нового мы не услышим. — Канарейку явно напрягает этот разговор, и она хочет его поскорее завершить.
А как я хочу сбежать отсюда! Но этим разговором дело вряд ли ограничится. Спасибо, что полицию не вызвали, хотя одному парню, Зорину этому, Янош сильно по челюсти врезал. Но они сами могут заявить на клоуна. И на меня тоже…
До сих пор не верится, что опять так вляпалась! Второй раз за три дня. И оба раза с Разумовским!
— Юлия, вы староста группы, медалистка, все преподаватели о вас прекрасно отзываются, — говорит декан, перекладывая бумаги на своем столе, что-то подписывает, но в глаза не смотрит. Будто здесь и нет меня. — Да, нам нет причин вам не доверять. Надеюсь, мы не ошибаемся, Юлия. Идите.
Из кабинета вышла с гудящей от напряжения головой. Хочу шумно выдохнуть и выругаться. Громко. А еще двинуть чем-нибудь тяжелым клоуну за его дурацкий спор. Если этим олухам не удалось, то найдется другой, поумнее и хитрее. Ничем хорошим это пари не закончится.
В приемной Разумовского нет. Неужели он все еще в медпункте? У него же только губа разбита, больше он не дал себя ударить как следует. Лицо точно не пострадало. Перед глазами снова стоит их глупая драка с Зориным. Они вдвоем только и дрались. Один недомерок все это снимал на телефон, а другому я не дала. Не представляла, что Разумовский может так приложить. От воспоминаний передернуло. Вот тебе и клоун.
